В данной статье рассматривается несколько кейсов по данной теме. Для начала определим теоритическую рамку, которая состоит из нескольких пунктов, отражающих причины низкой эффективности и доверия к полиции.
1. Изменения правовой базы должным образом не доносятся до сотрудников полиции.
Часто сотрудники полиции нарушают права граждан и превышают свои полномочия, но в определенной степени в этом нет вины сотрудников правоохранительных органов. Проблема в том, что правовые акты, регламентирующие деятельность полиции, содержат определенные ошибки и противоречия; издаются в большом количестве без должной структуризации. Правовая база не стоит на месте и совершенствуется, из-за чего возникает необходимость вносить новые и новые изменения. На пути этого совершенствования оказываются две проблемы: 1) иногда изменения вносятся в сам федеральный закон, а иногда осуществляются в виде приложения, которое не всегда может быть замечено. 2) Новые поправки не всегда могут быть должным образом усвоены сотрудниками полиции из-за технических препятствий.
2. Реформа МВД в 2010 году
Реформа несла в себе распределительный характер. То есть уже имеющиеся ресурсы были направлены на сокращенное количество личного состава. Да, сотрудники, прошедшие переаттестацию должны были оказаться более компетентными, но на них в несколько раз увеличилась нагрузка, что снизило эффективность работы полиции. В таких условиях структура должна была нести отчетность перед руководством, из-за чего участились практики «раскрытия преступлений для статистки». Большую роль играл личностный фактор сотрудников.
3. Личностный фактор самих сотрудников и некомпетентность нижних чинов
Как правило, граждане сталкиваются с полицейской практикой в виде контакта с нижними чинами. Именно в ходе данного контакта у человека складывается представление о данной структуре. Суть в том, что рядовые полицейские не всегда компетентны, а чувство власти заставляет их демонстрировать свое превосходство. Также не исключена практика взяточничества и введения граждан в шантаж. «Насилие и жестокость имеют не «вынужденно-защитный», всячески минимизируемый, а самоценный, неинструментальный характер и применяются «по максимуму». Они входят в состав ритуалов «укрощения» задержанного, демонстрации «кто ты такой», деиндивидуализации жертвы, лишения ее прав на самостоятельность и дееспособность, парализации ее возможного сопротивления, права на защиту и человеческое, терпимое обращение с собой» (Гудков, Дубин и Леонова, 2004:42–43).
Давайте же рассмотрим конкретные кейсы, которые могут подтверждать мои выводы.
Первый кейс будет касаться пункта о некачественном ознакомлении сотрудников полиции с меняющейся правовой базой. Думаю, здесь окажутся крайне актуальными события, связанные с введением режима самоизоляции и масочного режима. Чтобы сузить рамки, в которых будет раскрываться данный кейс, я отдельно рассмотрел работу полиции в городе Казань.
Для самой правовой базы оказалось сложным качественно и быстро отреагировать на вызов, брошенный пандемией коронавируса. Привлекать граждан к ответственности за нарушение предписанных норм не всегда получалось в рамках закона, так как он не успевал адоптироваться к меняющимся условиям. Сотрудники полиции просто следовали указаниям начальства и не могли качественно разъяснить гражданам за что конкретно они задерживают их с точки зрения закона. Таким образом, невиновные люди попадали под ответственность. Такой пример я обнаружил в статье «Комсомольской правды»: «Первое время гуляющих граждан задерживали и штрафовали за "нарушение законодательства в области обеспечения санитарно-эпидемиологического благополучия населения". Выход на улицу без причины мог обернуться потерей крупной суммы денег - от 15 тысяч рублей.
Вот только потом суды стали эти штрафы отменять, так как опасность может нести только то лицо, которое официально находилось на карантине. В нашем случаи это те люди, что недавно прибыли из заграницы». Думаю, полицейские вряд ли добровольно задерживали граждан, которые не нарушали предписанных норм. Очевидным здесь является то, что сотрудникам полиции не было должным образом разъяснено, кого можно задерживать, а кого – нельзя. Таким образом, многие граждане вступали в споры с сотрудниками полиции и негодовали по поводу их задержания, хотя вину непосредственно сотрудников полиции здесь выявить сложно, так как они и сами не были должным образом осведомлены о своих полномочиях.
Еще один любопытный случай я встретил в «Московском комсомольце»: «3 апреля в 16:02 жителя Казани Кирилла Бабичева задержали при попытке отвезти матери и отцу, которые проживают за городом, необходимые продукты питания». Также в статье отмечается, «что таких, как Кирилл, в Казани сегодня хватают пачками. Никакой презумпции невиновности, соблюдения конституционных прав и свобод, элементарного здравого смысла - задержанных свозят в отделения полиции, где они часами все вместе ждут своей участи в общих камерах, дышат одним воздухом, не соблюдают дистанцию в полтора метра». Данный пример показывает, что в подобных ситуациях возникает противоречие между конституционными правами граждан и нарушением законодательства в области правил поведения при чрезвычайной ситуации или угрозе ее возникновения. В таких условиях рядовому сотруднику полиции довольно сложно принять правильно решение с точки зрения права, поэтому он следует лишь тем указаниям, которые дал ему непосредственно вышестоящий начальник, который в свою очередь сам же может быть недостаточно осведомлен своим начальством. «В протоколе об административном нарушении 9400 483 собственно описание проступка Кирилла Бабичева занимает ровным счетом три строчки. Причём все пункты свалены в кучу и без профессионального юриста в них вообще не разобраться. Да и юрист тоже не разберётся, законы, региональные, федеральные, меняются так быстро, что за ними не уследить».
Второй кейс будет касаться пункта о том, что после распределительного характера реформы 2010 года участились практики «раскрытия преступлений для статистки». Пример же снова связан с режимом самоизоляции, но он наглядно показывает принцип работы данного механизма.
Начальник отдела участковых уполномоченных полиции и по делам несовершеннолетних МВД по Новосибирску Елена Устинова была уволена по итогам служебной проверки за так называемую "палочную систему". В сеть попали ее приказы подчиненным, которые она отправляла через мессенджер: «Значит, смотрите, оформляем всех поголовно — площадь Ленина, парки, скверы, кроме женщин с колясками и стариков. С 16 лет оформляем всех поголовно, чтобы протоколы у нас были сегодня, и достаточно хорошее количество. Уважаемые руководители, мы работаем сегодня до тех пор, пока с каждого района не будет около 10 протоколов. На улице гуляющих хватает, если до 17.00 не будет результатов — работаем дальше». На лицо классический пример «палочной системы», но стоит ли однозначно за это осуждать только Елену Устинову? Следует отметить, что на должность начальника отдела участковых уполномоченных полиции ложится довольно большая нагрузка, которая заставляет работать «на статистику». Также Елена Устинова была начальником отдела участковых по делам несовершеннолетних, что наглядно подкрепляет тезис о том, что после сокращения личного состава, на оставшихся сотрудников стала ложиться дополнительная ответственность, что снижает эффективность работы полиции. Конечно, нельзя полностью оправдывать майора Устинову, но точно можно заявить, что она в какой-то степени стала жертвой самой системы. Также стоит добавить, что за Устинову вступилась депутат Госдумы Вера Ганзя, что подтверждает вышеупомянутый тезис: «Да что ж такое! Это что, разве ее была инициатива? Она выполняла ценное указание руководства».
Третий кейс будет касаться пункта о некомпетентности нижних чинов полиции. Думаю, наиболее точным примером здесь станет мой собственный опыт взаимодействия с правоохранительными органами.
Во время прогулки по парку ко мне подъехала патрульная машина, и из нее вышли трое полицейских. Как и полагается некомпетентным сотрудникам, они не представились и сходу задали вопрос о том, что я здесь делаю. Я ответил, что просто гуляю, на что получил ответ: «да мы знаем, что ты тут наркотики раскладываешь, всю работу сделал, да?». Такое расположение дел ввело меня в довольно паническое состояние, из-за чего я позволил данным сотрудникам залезть ко мне в карманы для проверки, хотя права они на то не имеют и обязаны проводить осмотр лишь ощупывая внешнюю сторону карманов. Один из полицейских начал оправдывать меня, но другой продолжал обвинение. На лицо классическая стратегия полицейских, чтобы склонить подозреваемого к сотрудничеству. После того, как у сотрудников полиции не получилось ничего от меня добиться, они попросили разблокировать телефон и предоставить его им. Я сообщил, что они не имеют на это право, после чего получил ответ: «чего мы там не имеем?» и вырвали телефон из рук. Телефон на холоде не включался, и сотрудники полиции оставили свои попытки и уехали. Очевидно, что их мотивом не было привлечение меня к ответственности, если было бы на то основание. Скорее всего их попыткой было зацепиться за что-нибудь, что позволит шантажировать меня и получить деньги. Думаю, что данный случай наглядно демонстрирует тезис о некомпетентности нижних чинов полиции. Думаю, излишне говорить, какое отношение будет формироваться у граждан после подобных контактов с полицией.
После того, как мы рассмотрели конкретные кейсы и вписали их в теоретическую рамку, можно подвести общий итог: эффективность полиции и отношение к ней определяется как самой системой, так и отдельными сотрудниками. Часто некоторые полицейские незаслуженно имеют крайне низкую репутацию из-за структурных проблем, но также многие полицейские сами по себе оказываются крайне недобросовестными. Все это образует совокупность, на основании которой возникает низкий уровень эффективности и доверия граждан к полиции, что и подтверждают, выдвинутые мною тезисы и сопутствующие им примеры.
