Манипуляции для манипулирования, для "эффективного" порабощения. Из цикла "Хищная власть"

Человеческие сообщества состоят из противоборствующих друг с другом антагонистических групп.

Но не классов, как считалось прежде, а – видов.

С одной стороны, «нападающие» – хищные представители человеческого семейства.

С другой, – основная масса подневольных нехищных людей, – «обороняющееся стадо».

Хищные к тому же дополнительно усилены обрамлением подручных, приспешников. Последние не всегда хищные, но всегда – хищно ориентированные.

Это – «предатели стада»: в зависимости от социальной обстановки их количество меняется, но всё же предателей бывает достаточно много во все времена.

К «нападающим» нужно отнести всех угнетателей без исключения. В эту – истинно анти-социальную – группу равноправным образом включаются как власть имущие политики и финансовые олигархи, так и «бесправные» уголовники. Уголовники – это всего лишь «братья самые меньшие» правящего класса.

Аристотель в своей «Политике» упоминает клятву олигархов.

«И я буду враждебно настроен к простому народу, и замышлять против него самое что ни на есть худое».

Сейчас подобное «официальное» признание вырвать у правителей было бы трудновато, разве что с помощью инъекций «сыворотки правды».

Тем не менее, всё осталось по-прежнему. Народ постоянно живет в ожидании всякого рода «самых что ни на есть худых» неприятностей от властей.

Если что и делается для народа, то только под влиянием общественных протестов. Любая реформаторская деятельность, способная принести конкретную пользу простым людям, абсолютно противоестественна для правительств.

Точно так же волки должны относиться к «вопросу безопасности» курируемого ими стада.

Это противоречит душевному складу высокопоставленных хищников.

Складывается такое впечатление, что подобные мысли для них очень неприятны, что-то вроде зубной боли.

(Лишь на время предвыборных кампаний эта боль их отпускает, дабы не мешать их пудовым языкам раздавать налево и направо лживые обещания).

И приводят эти мысли к еще большему озлоблению властителей.

Действительно, как только у властей появляется возможность устроить людям пакость, – «закрутить гайки», поднять цены, увеличить налоги или повысить квартплату, то делается это неотвратимо и незамедлительно.

Так что все прогрессивные завоевания народов являются завоеваниями в буквальном смысле слова.

Иногда это результаты мощных стихийных выступлений.

«Хлебные», «медные», «соляные» и т.п, бунты.

Но чаще – это последствия организованных крупномасштабных акций, подготовленных и возглавляемых оппозиционными хищными.

Да и нынешний исправный налогоплательщик стран «золотого миллиарда», благополучный житель Запада, относящийся вовсе не к «простому народу», а скорее – к удачно пристроившемуся к паразитирующему на странах Третьего мира хищному контингенту, – и тот не может спать спокойно.

Он постоянно чувствует «крысиную возню в верхах», всегда чреватую для него понижением его жизненного уровня. Помнятся кадры, показанные как-то по TV.

Многотысячная обезумевшая толпа. Хватающиеся за сердце и падающие на землю молодые еще люди.

Это – где-то в Гонконге или Японии разорился какой-то крупный банк. А от сердечных приступов падали его вкладчики. Так что все наши МММ – это мелочи, «цветочки». То ли еще будет!

(Автор написал этот труд в 90-е годы).

Конечно же, нельзя огульно подходить ко всему «правящему классу», и безоговорочно причислять всех его представителей к хищным видам, «врагам народа».

Подобная ошибка была допущена в теории и в практике классовой борьбы. Но рациональное зерно в идее классовой борьбы несомненно есть, и хоронить ее рано. Она теперь может обрести новую жизнь, но уже, возможно, не в тех своих жутких, «ветхих» формах.

Эволюция хищного диктата, вся история человечества – это именно «борьба видов».

Классовая же борьба – это лишь предварительный, «сырой», «вульгарный» вариант борьбы видов.

Но «не бывает дыма без огня», общего у них, понятно, очень много.

Положение дел постепенно прояснялось и уточнялось.

Сначала марксистские социологи противопоставляли «буржуазию» и «пролетариат».

Не то, чтобы от незнания видовых различий, они вообще игнорировали психологию личности, как таковую.

Понятие «пролетариат» означало в XIX веке обманутый класс (всего лишь работники физического труда), обреченный на массовое обнищание.

С тех пор положение изменилось.

«Пролетария» заменил «трудящийся», сюда добавили всех людей, выполняющих важную для общества работу – врачей, учителей, научных работников и т.д.

Так что теперь основные классы – это класс работодателей и класс нанимаемых. И видовые различия существуют среди обоих классов.

Есть нехищные капиталисты, предприниматели и хищные рабочие, служащие.

Понятно, что тех и других в процентном выражении не так уж и много, но они есть, и это обстоятельство сильно запутывает общую картину видовой борьбы.

В общем случае борьбу видов можно сравнить с шахматной партией (понятно, что фигур на «земной доске» – многие миллионы), с той особенностью, что часть белых фигур играет (вынужденно, в силу обстоятельств) на стороне черных, а некоторые черные притворяются (для собственной выгоды) белыми.

Ко всему еще «черные» играют жульнически, "по-ноздревски: делают по несколько ходов кряду, часто ходят не по правилам.

Отжулили они и первый ход, причем сделали сразу много ходов, доведя игру чуть ли не до мата.

Кто здесь «былые» и кто «черные», наверное, пояснять не надо.

С одной стороны, – подавление, эксплуатация хищным меньшинством нехищного большинства.

С другой, – борьба этих угнетаемых (в основном нехищных) людей за улучшение своих жизненных условий.

И весь прогресс (если это можно назвать прогрессом) состоит в том, что предельно жестокие формы эксплуатации простых людей (деспотии, тирании и т.п.), использующие методы прямого физического подавления сменяются формами изощренного, интроспективного воздействия («мягкого насилия»).

Сменяются медленно и «неохотно».

При этом используются всевозможные средства манипуляции общественным сознанием.

Формирование убогого внутреннего мира подневольного человека есть первейшая задача хищного диктата.

Это – основа его существования. Новые изощренные средства закабаления превращают людей в послушных биороботов, воистину, – «недочеловеков».

За сколько-нибудь сытую обеспеченную жизнь люди отдают взамен всё то высшее человеческое, что в них с таким трудом было заложено Природой.

Это напоминает библейскую историю о чечевичной похлебке, но – в глобальном масштабе.

Следует также различать истинных верховных иерархов и официальных лиц, оказавшихся волей судьбы и обстоятельств у власти. Это напрямую перекликается с такими понятиями социальной психологии, как формальные и неформальные лидеры. Истинные высшие иерархи капиталистического Запада – это вовсе не президенты, не премьер-министры.

Эти – всего лишь высшие «клерки власти», «проводники хищного диктата».

Правит балом плутократия, финансовая олигархия капиталистического мира.

Она имеет в своих руках самое мощное ныне орудие подавления народных масс – деньги и аппарат их движения, трансформации.

Да и у нас положение сейчас точно такое же. Вот что пишет А.

Солженицын в газете «Русская Мысль». «Создалась устойчивая и замкнутая олигархия из 150-200 человек, управляющая судьбами страны. Членов этой олигархии объединяет жажда власти и корыстные расчеты. Происходит сращение новых мощных криминальных капиталов с властью». (Обнародовал бы уж и списки.

Обнародовать – в каком-то хорошем смысле очень похоже на «обмолотить»)!

Здесь с очевидностью проявляется аналогия политических деятелей с преступниками. Даже не аналогия, а тождественность. Но они – лишь первый эшелон, видимый, «исполнители». За ними в тени стоят подлинные властители – финансовые олигархи, «заказчики».

А.А.Зиновьев называет этот властный уровень сверхгосударственным, сверхвластью.

Его структура не изучена, это одно из важнейших табу западного общества. Официально считается, что ничего подобного нет.

Лишь время от времени в СМИ проскакивают материалы, которые убедительно говорят о наличии и реальной мощи сверхвласти.

Публичная власть не делает важных шагов без ее ведома.