Практика квалификации преступлений не всегда является однородной и последовательной. Наиболее наглядно противоречивость судебной практики проявляется при квалификации преступлений с частично реализованным умыслом. Примеры из практики иллюстрируют три несовпадающих между собой принципа квалификации неоконченных преступлений.
В соответствии с принципом недифференцированной квалификации содеянное квалифицируется как покушение на преступление, если умысел в полной мере не реализован и преступная цель не достигнута:
Так, действия лиц, осужденных за совершение грабежа, которым удалось похитить одну сумку с вещами стоимостью 20 тыс. рублей вместо двух сумок стоимостью 45 тыс. рублей, по протесту заместителя Председателя Верховного Суда РФ, были переквалифицированы на ч. 3 ст. 30 и п. «б» ч. 3 ст. 161 УК РФ как покушение на грабеж в крупном размере. При таком подходе к квалификации содеянного не получило юридической оценки деяние, которое содержит все признаки оконченного состава преступления, в данном случае – грабеж, предметом которого является сумка с вещами на сумму 20 тыс. рублей.
В соответствии с принципом дифференцированной квалификации содеянное квалифицируется по частям: как оконченное преступление в той части, в которой преступная цель достигнута, и как покушение, в той части, в которой умысел не реализован:
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ квалифицировала как оконченное преступление по ч. 2 ст. 290 УК РФ и как покушение на преступление по ч. 3 ст. 30 и п. «г» ч. 4 ст. 290 УК РФ действия виновного, имевшего умысел и покушавшегося на получение взятки за одно действие в крупном размере в два приема от двух лиц, сумевшего получить одну часть денег в качестве взятки в сумме, не образующей крупного размера, и задержанного при получении второй части взятки, подпадающей под критерий крупного размера лишь в сумме с первой частью полученной взятки.
В соответствии с традиционным принципом, который на мой взгляд является наиболее приемлемым, содеянное квалифицируется по направленности умысла виновного как оконченное преступление, независимо от фактической реализации и достижения преступной цели:
Кассационная инстанция Верховного Суда РФ отменила приговор в связи с тем, что умысел виновного, согласно ранее достигнутой договоренности, был направлен на получение взятки в крупном размере по частям. В разъяснении указано, что по смыслу закона получение взятки при наличии умысла на ее получение в крупном размере, содеянное надлежит квалифицировать как оконченное преступление в виде получения взятки в крупном размере.
Как покушение на преступление квалифицируются фактические ошибки виновного лица. Например, субъект, полагая, что имеет дело со спящим человеком, с целью лишения его жизни, фактически стреляет в труп. В таком случае содеянное квалифицируется по направленности умысла, т.е. по ч. 3 ст. 30 и ст. 105 УК РФ. Или, субъект наносит удар потерпевшему свинчаткой по голове и, считая его мертвым, сбрасывает его с моста в воду. В действительности смерть наступила не от удара по голове, а в результате утопления. В данном случае последствие в виде смерти потерпевшего является результатом не умышленных, а неосторожных действий. Действия виновного подлежат квалификации по совокупности как покушение на убийство с причинением смерти по неосторожности, т.е. по ч. 3 ст. 30 по ч. 1 ст. 105 и ч. 1 ст. 109 УК РФ.
Рассматривая правила квалификации неоконченных преступлений по субъективной стороне, необходимо обратить внимание на ситуации, когда преступление не доводится до конца лицом по собственному желанию, т.е. когда лицо добровольно отказывается от совершения преступления, вследствие чего не подлежит уголовной ответственности.
Согласно ч. 1 ст. 31 УК РФ добровольным отказом от преступления признается прекращение лицом приготовления к преступлению либо прекращение действий (бездействия), непосредственно направленных на совершение преступления (т.е. покушения), если лицо осознавало возможность доведения преступления до конца. В соответствии с ч. 2 этой же статьи лицо не подлежит уголовной ответственности за преступление, если оно добровольно и окончательно отказалось от доведения этого преступления до конца.
Уголовно-правовое значение имеет только тот добровольный отказ от совершения преступления, который имеет признаки добровольности и окончательности. Добровольность отказа означает, что лицо, осознавая возможность успешного завершения начатого преступления, сознательно прекращает свои преступные действия без влияния не зависящих от этого лица обстоятельств. То есть лицо отказывается от преступления не вынужденно, не посредством обстоятельств, существенно затрудняющих осуществление преступных намерений. Если лицо во время совершения преступления узнало, что ему грозит реальная опасность быть застигнутым на месте преступления, добровольный отказ отсутствует; если же лицо отказывается от совершения преступления лишь из-за страха перед наказанием, то отказ признается добровольным, и мотивы такого отказа не имеют значения. Если инициатива отказа исходит от других лиц (убеждения, советы, просьбы), то признак добровольности не исключается, но только в том случае, если убеждения лиц не носят форму принуждения, и лицо осознает возможность окончания преступления.
Бывают случаи, когда правоохранительные органы заранее знают о готовящемся преступлении и делают все необходимое, чтобы преступление не было завершено: устраивают засаду, готовятся пресечь преступное деяние исполнителя и планируют задержать его на месте совершения преступления, «поймать с поличным». Фактической возможности окончить преступное деяние уже не существует, но исполнитель об этом еще не знает и ошибочно считает, что обладает возможностью довести преступление до конца. И вот лицо, заблуждаясь относительно того, что у него имеется выбор – завершить преступное деяние или отказаться от его совершения, прекращает покушение на преступление или приготовление к нему. Было бы правильно задаться вопросом: «Будет ли анализируемое деяние лица оценено в качестве добровольного отказа от совершения преступления или оно будет привлечено к уголовной ответственности, принимая во внимание тот факт, что реальной возможности совершить криминальное деяние у исполнителя не было?»
Считаю совершенно правильным ответ, что в данном случае необходимо руководствоваться положением, вытекающим при анализе принципа вины, закрепленного в ст. 5 УК РФ. Лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина (ч. 1 ст. 5 УК).
Очень важно в криминологических, а соответственно и в уголовно-правовых целях, чтобы на стадиях приготовления или покушения сотрудники правоохранительных органов тщательно выявляли вину: если есть любая возможность проследить за отражающими предкриминальное поведение действиями или бездействием человека, особенно при совершении им посягательств, не влекущих за собой необратимые последствия, необходимо дать ему шанс принять окончательное решение – совершить преступление или отказаться от него. Ведь задачи по предупреждению преступлений состоят не только в обезвреживании преступника и предотвращении или пресечении одного преступления. Анализ психической деятельности лица, насколько это объективно возможно, должен иметь решающее значение при квалификации и приоритет перед влиянием внешних криминогенных факторов. Дать человеку выбор подчиниться закону – не лишить его «самой спасительной защиты, ибо закон должен защищать нас не только от других, но и от себя самих» (Генрих Гейне).
Таким образом, при квалификации добровольного отказа лица от совершения преступления в первую очередь надо учитывать принцип субъективного вменения, а не объективную возможность совершить преступное деяние. Если лицо ошибочно осознавало, что имеет возможность довести преступление до конца, но по собственной воле прекратило приготовление или покушение, данное деяние следует квалифицировать как добровольный отказ от совершения преступления. Такая квалификация является криминологически обоснованной. При этом сотрудники правоохранительных органов не должны давать этому лицу осознать ошибочность своих предположений до выполнения им действий или бездействия по добровольному отказу, а также дожидаться, когда у лица появится намерение продолжить преступную деятельность, и добровольный отказ не будет считаться окончательным. «Законы обязаны своей силой нравам» (Гельвеций).
Окончательность добровольного отказа означает, что лицо полностью прекращает преступную деятельность и не имеет намерения продолжать ее в будущем. В случаях временного перерыва преступной деятельности по причине различных объективных обстоятельств добровольного отказа не будет. Также отказ от повторения приготовления или покушения не будет являться основанием устранения уголовной ответственности, даже если присутствует признак добровольности, так как это свидетельствует о неустойчивости намерения лица отказаться от совершения преступления, о недостаточно выраженном негативном психическом отношении к совершению криминальных актов.
Имеет практическое значение выделение оконченного и неоконченного покушения при решении вопроса, на каком этапе возможен добровольный отказ лица от доведения преступления до конца. При неоконченном покушении на преступление с любым видом состава, материальным или формальным, т.к. лицо осознает, что выполнило не все действия (бездействие), которые считает необходимыми для выполнения объективной стороны преступления, оно может их прекратить, следовательно, добровольный отказ возможен. Добровольный отказ от совершения преступления также возможен и при оконченном покушении на преступление с материальным составом, когда по воле лица общественно опасные последствия не наступили или были им предотвращены. Например, виновный с целью убить жертву, отравил ее ядом, но смерть потерпевшего не наступила, т.к. потенциальный убийца впоследствии успел дать жертве противоядие.
А вот добровольный отказ при оконченном покушении на преступление с формальным составом невозможен, т.к. в формальных составах наступление общественно опасных последствий необязательно, а все действия (бездействие), которые виновный считает необходимыми для выполнения объективной стороны, выполнены. Такое случается при фактической ошибке, когда лицо неправильно оценивает свои действия как общественно опасные, когда объективно они не обладают этим свойством, например, при покушении на негодный объект. К примеру, если лицо сбыло иностранную валюту, ошибочно считая ее фальшивой – это покушение на сбыт поддельных денег (ст. 186 УК РФ).
Если при добровольном отказе от доведения преступления до конца совершенные лицом действия (бездействие) или уже частично наступившие общественно опасные последствия представляют собой самостоятельные оконченные составы иных преступлений, то лицо подлежит уголовной ответственности за совершение соответствующих преступлений.
Например, Ю. с целью убийства нанес удары металлической сковородой по голове и другим частям тела гражданке К. и ее 11-летнему сыну. После этого Ю., закрыв снаружи входную дверь вагончика, в котором остались потерявшие сознание потерпевшие, поджег вагон. Потерпевшая под воздействием огня и угарного газа скончалась, а ее сыну причинены менее тяжкие телесные повреждения.
Переквалифицируя действия Ю. в отношении подростка со ст. 15, п. «г» ст. 102 УК РСФСР на ч. 1 ст. 109 УК РСФСР, Президиум Верховного Суда РФ указал, что хотя суд первой инстанции и установил, что Ю. вернулся на место совершения преступления и спас мальчика от огня, тем не менее сделал ошибочный вывод о том, что смерть потерпевшего не наступила по обстоятельствам, не зависящим от воли осужденного.
При этом все равно необходимо учитывать добровольный отказ лица от совершения того преступления, на которое у него был направлен умысел, т.к. если оно не было бы доведено до конца по не зависящим от этого лица обстоятельствам, то содеянное квалифицировалось бы как покушение на данное преступление, в случае с Ю. – как покушение на убийство мальчика.
При добровольном отказе от доведения преступления до конца нужно правильно оценивать те обстоятельства, которые явились причиной формирования волевого момента соответствующего уголовно-правового деяния. Лицо должно осознавать именно возможность доведения преступного деяния до конца. Если лицо не осознает такую возможность, общественно опасные действия прерываются и желаемые общественно опасные последствия не наступают по не зависящим от лица обстоятельствам, то содеянное квалифицируется как неоконченное преступление.
Так, суд достоверно установил и в приговоре указал, что слова Л., наносившего потерпевшей многочисленные удары: «Все, больше не могу», нельзя расценивать как добровольный отказ от совершения преступления, потому что он сделал все возможное для того, чтобы убить Б. Он бил камнем, куском бетона по голове потерпевшей, душил ее металлическим проводом, выполняя распоряжение М. убить быстро. А затем, когда М. дал ему нож и сказал, чтобы он перерезал ей вены, Л. выполнил приказание М.
Однако смерть потерпевшей не наступила по обстоятельствам, не зависящим от их воли, т.е. для М. и Л. возникли непреодолимые препятствия, которые нельзя расценивать как добровольный отказ от совершения преступления. Действия М., выразившиеся в вызове скорой помощи, суд признал обстоятельством, смягчающим наказание (определение ВС РФ № 78-098-38 по делу Малышева и Лебедева).
Следует еще сказать, что добровольный отказ от преступлений с составами опасности, а также от преступлений, совершаемых совместно с организаторами и подстрекателями, возможен только при активных действиях виновных лиц, направленных на предотвращение доведения преступления до конца. Например, лицо устанавливает в подвальном помещении жилого дома взрывное устройство с часовым механизмом, намереваясь совершить террористический акт. Здесь деяние по сути является оконченным покушением на преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 205 УК РФ. Это обусловлено тем, что террорист сделал все от него зависящее для наступления преступного результата (взрывное устройство сработает в установленное время, что создает реальную опасность для жизни людей, причинения значительного имущественного ущерба или наступления иных общественно опасных последствий). В данном случае добровольный отказ возможен лишь тогда, когда лицо само обезвредит взрывное устройство либо заблаговременно сообщит в правоохранительные органы о времени и месте, в котором произойдет взрыв, и технических характеристиках взрывного устройства.
В публикации использовались материалы Бюллетеня Верховного Суда РФ.
Благодарю. Очень интересно.