«Сделай так, чтобы я не жил у папы»

Жизнь заставила 10-летнего мальчика написать видеописьмо президенту

Скандальный законопроект об отобрании ребенка из родной семьи за 24 часа, в случае если ему грозит опасность, на днях должен был пройти первое чтение в Госдуме. Однако слушание отложили. Слишком неоднозначным вышел проект, слишком больная для всех тема.

Пока депутаты раздумывают, дети продолжают страдать. Порванные уши, синяки на всех частях тела, покореженная психика — какую цену должен заплатить ребенок, чтобы его наконец услышали, выяснял «МК».

В Дзержинске, что под Нижним Новгородом, десятилетний мальчик обратился на видео к Путину, чтобы тот помог ему уйти от родного папы, который, по словам мальчишки, его бьет. Суд решил, что в интересах ребенка после смерти матери остаться именно с отцом, кстати, уже ограниченным в родительских. До этого мальчик уже писал в опеку, но там его, вероятно, не услышали — и тогда он решил обратиться в самую высокую инстанцию. Видео к Путину показали сразу несколько центральных телеканалов, худенький мальчик, глядя прямо в камеру, запинаясь от застенчивости, произносит: «Дорогой Владимир Владимирович Путин, пожалуйста, сделай так, чтобы я никогда у папы больше не жил».

«Я не хочу жить у папы. Я хочу жить у бабушки. Мне у нее нравится, а у папы — нет. Когда папа возвращался, он меня бил, и так каждый день было. Я хочу, чтобы папу вообще лишили родительских прав», — это первое видео было снято в 2018 году, на нем Вадим В. еще совсем маленький.

Но есть еще одна съемка, которая не дошла до телевизионщиков. Она снята уже после суда, вручившего сопротивляющегося мальчика отцу.

Уткнувшись лицом в подушку, ребенок уже не сдерживает слез: «Владимир Владимирович, сделай так, чтобы папа от нас отстал»!

Опасен для ребенка?

Вообще это ненормально, странно и страшно, когда дети взывают к главе государства как к истине в последней инстанции, словно на Новый год к Деду Морозу, потому что их не могут или не хотят услышать на местах те, кому положено. Органы опеки, подчас не зная краев, предпочитают либо рубить сплеча и сразу принимают самые радикальные меры, либо безмолвствуют. Школе и детским садам дело только до самих себя. А семья, самые близкие и родные люди нередко и выступают катализатором всех проблем.

Месяц назад в «МК» вышла статья о 15-летней Полине К., девятикласснице из Костромы. Девочка тоже написала президенту, что не хочет жить в России, так как ее вместе с братом и сестрой органы опеки хотят забрать у матери. Та не пьет и не гуляет, но они практически на грани нищеты, на работу многодетная мать не может устроиться, в съемную квартиру их пустили пожить Христа ради, но спустя два года они снова могут оказаться без крыши над головой, так как чужая жалость тоже имеет пределы.

Обращение к президенту несовершеннолетнего подростка контролирующие органы восприняли как явную ненормальность, девочку и ее мать пытались освидетельствовать психиатрически. Семью через суд удалось сохранить, но их проблемы все еще не решены. На моей памяти, шишки обычно валятся именно на тех, кто посмел заявить о своих правах, исключений тут не бывает.

Дети пока не знают, что после обращения наверх их крик о помощи по вертикали спустят в регионы, а на местах чаще всего еще и добавят проблем, чтобы не смели качать права.

Правда, в случае с 66-летней Верой Мишиной из Нижегородской области и ее внуком Вадимом — ситуация несколько иная. Здесь проверяющие органы, которые должны следить за тем, чтобы лишившемуся матери малышу было хорошо, похоже, самоустранились.

От официального опекуна, бабушки, мальчика вернули биологическому отцу Дмитрию Видяеву, который до этого был ограничен в родительских правах за насилие над собственным сыном. Он оштрафован по статье «Побои» на пять тысяч рублей. И что там сейчас творится за чужими стенами...

Из материалов Нижегородского суда, 2019 год, дело 2-246/2019:

«Учитывая такие индивидуально-психологические особенности отца, как (...) вспыльчивость, агрессивность, проявление взрывных реакций в конфликтных ситуациях, возможно проявление действий агрессивного характера в ситуациях непослушания ребенка, что является опасным для здоровья ребенка».

Мать Вадима — Юля, была инвалидом с детства. Она знала, что вряд ли доживет до тридцати лет. Выйти замуж, родить, несмотря ни на что, стало ее самой заветной мечтой.

«В больнице дочке случайно занесли вирус гепатита В, ей 12 лет тогда было, — рассказывает Вера Георгиевна Мишина, бабушка мальчика. — Врач, который ее наблюдал, предупредил сразу: если не изобретут какого-то принципиально нового лечения, то жить вам до 25 лет, и ни в коем случае нельзя рожать».

Быть как все, испробовать все радости жизни, раз уж времени на счастье почти не осталось... Пришел случайный парень починить компьютер — стал мужем.

«Они и не встречались почти, и какой он по характеру — мы не знали. Но она ему сразу честно призналась в том, что умирает. В бескорыстную любовь с его стороны, если честно, я не верю. У нас трехкомнатная квартира, в которой дочка практически одна, так как мы проживали в Москве, повлиять на ее решение мы не смогли, и вот он к ней переехал», — вздыхает мать.

Она вспоминает, как дочка честно признавалась ей в том, что избранник не тот человек, на которого хотелось бы потратить свою жизнь. Увы, к сожалению, слишком у нее мало было этой жизни и совсем не было возможности сделать другой выбор.

Вера Георгиевна не может сдержать слез, рассказывая о последних годах жизни дочери: «Когда Юля забеременела, ей предложили сделать трансплантацию печени, моя вторая дочка, ее сестра, умоляла: «Соглашайся, мы продадим квартиру, все сделаем, чтобы тебя спасти». Но она отказалась: «Я хочу этого ребенка. Пусть Вадим останется у вас как память обо мне».

Малыш родился слабенький, хрупкий, начались судороги с потерей сознания, подозревали эпилепсию. «До конца медицинское обследование мы с мальчиком так и не прошли, — сокрушается бабушка. — Сначала его клали с матерью в тот же институт, где и она сама лечилась, но не получилось. Потом на обследование головного мозга готовилась лечь с ним я, собрали все справки, анализы. Пришел папа: мы погуляем. Это накануне нашей госпитализации было. Вернулся, в ночь у Вадика взлетела температура 39 градусов, и все опять отменили. Это был январь 2016 года, с тех пор у меня нет возможности регулярно лечить ребенка, а сейчас даже и приблизиться к нему».

«Зачем он отцу?»

По словам Веры Георгиевны, в 2015 году Юля попросила, чтобы она мальчика забрала к себе после ее смерти, чтобы оформила в садик. Первое время так все и было.

«Мы с бывшим зятем переписывались эсэмэсками, он нередко приходил ужинать, и однажды я ему объяснила, что вообще-то он должен еще и помогать содержать сына, это его обязанность. Но как только я заикнулась о деньгах, Дмитрий сразу же заявил: «Вадима я заберу». Мы вышли из больницы, в которой тогда лежали, внук был уставший, напуганный, ему по восемь и десять уколов в день ставили, потому что доходило до судорог с потерей сознания, и, конечно, я его сразу не могла отдать. Говорю: «Дима, подожди, сейчас отоспится, отмоется, придешь завтра, я тебе его верну». Но на следующий день Дмитрий не пришел, пропал больше чем на неделю, потом объявился с полицией, и ребенка у меня забрали, потому что он — отец».

С тех пор в этой истории только суды и дележка мальчика. О минувших пяти годах бабушка говорит подробно, видно, что этим ей не раз приходилось заниматься в опеке и в судах, печальная история их семьи отскакивает как от зубов.

«Вадим очень боялся отца, даже тогда, когда был маленьким, даже тогда, когда жива была Юля. Я с ним постоянно ссорилась. Естественно, когда он забрал Вадима, я все это понимала и помнила, но куда бежать, у кого просить помощи? Я находилась в такой растерянности».

Вера Георгиевна ходила в садик, говорит, что очень переживала из-за рассказов воспитателей: мальчика из дома приводят в грязных и рваных футболках, а педагогам приходится самим стричь ему ногти и мыть уши. «Я как-то забрала одежду постирать, так отец устроил скандал: зачем посторонним людям отдаете вещи, хотя я их внуку и покупала».

Поначалу она могла видеться с малышом, Дмитрий часто бывал в командировках, и в это время Вадим оставался с ней. «Это было невыносимо. Я видела постоянный страх в глазах мальчика: стояла ваза с печеньем и сушками, ваза упала, он до смерти перепугался: баба, только не бей меня. Когда он его приводил, было видно, что порваны уши: «Папа из-за стола в угол тащил». Я говорю: «Сыночка, если папа тебя будет бить, ты кричи сильнее, зови полицию».

Понятное дело, что претензии бывшей тещи не могли понравиться. В конце концов Дмитрий запретил в детском саду отдавать Вере Георгиевне внука, и сам перестал пускать его к ней. Насколько бабушка рассказывает правду? Есть официальная характеристика, полученная в садике, она включена в материалы судебного дела об ограничении родительских прав и подтверждает ее слова: «Внешний вид Вадима зачастую неопрятен, одежда имеет механические повреждения, нуждается в стирке». Отдельные гигиенические процедуры по уходу за мальчиком действительно выполняли воспитатели группы.

12 февраля 2016 года Вера Георгиевна была с заявлением в опеке. «Я просила: помогите, ребенка бьют. Инспектор опеки при мне позвонила папе: приглашаю к нам на собеседование. С того момента никаких активных действий по защите внука больше не наблюдала. Инспектора пошли проверять условия жизни ребенка лишь в сентябре 16-го года, когда я подала в суд».

В июне того же года женщина написала свое первое заявление в полицию: в садике проводили психологическое тестирование детей перед школой. Дмитрий, по ее словам, сам признался теще, что ему сказали, что у ребенка психика на нуле, надо к психиатру, к психологу и к невропатологу. Характеристика Вадиму, данная в первом классе школы (она тоже приобщена к материалам судебного дела), показывает, что у ребенка появились определенные психологические проблемы: «легко возбудим, неуравновешен, контролировать самостоятельно свое поведение может с трудом».

«Синяки, шишки я фотографировала — уже поняла, что нужно действовать по-другому. Когда появилась большая ссадина на коленке, Вадик пожаловался, что папа бил пряжкой. Рассказал, что взрослые (Дмитрий женился, в семье уже родилась девочка) уходили в магазин, мальчик хотел покормить сестренку творожком и нечаянно испачкал подушку, отец был злым и запульнул в него ботинком. Это случилось в марте 2018 года. «У ребенка огромная ссадина, большой синяк, а отец, со слов Вадика, добавил: будешь в следующий раз умнее. Вот эту ссадину я и зафиксировала в травмпункте». В результате Дмитрия Видяева привлекли к административной ответственности по статье 6.1.1. «Побои», ему был выписан штраф 5000 рублей. Мужчина факт физического воздействия по отношению к сыну не отрицал, но подчеркивал, как следует из материалов суда, что больше ничего серьезного себе не позволял.

Продолжение читайте тут: