Срок поручительства отделили от исковой давности. Верховный суд утвердил разъяснения.

Пленум Верховного суда (ВС) принял постановление о поручительстве. В нем ВС подчеркивает, что сроки поручительства — это не сроки исковой давности, и соответствующие правила Гражданского кодекса (ГК) к ним не применяются. Отождествлять эти термины неправильно, считают разработчики.

Из итоговой версии постановления исчез п. 46 проекта о сроках поручительства. Там говорилось, что со дня обращения кредитора в суд срок поручительства не течет на протяжении всего времени, пока осуществляется судебная защита. Разработчики единогласно пришли к выводу, что это разъяснение надо удалить, сказала судья ВС Елена Гетман, представившая итоговый текст. Это связано с использованием термина «течение срока поручительства». Он может быть неоправданно отождествлен со сроками исковой давности. Указание на это появилось также в п. 42 проекта: сроки поручительства не являются сроками исковой давности, и правила гл. 12 ГК об исковой давности к ним не применяются.

Более четко, по словам Елены Гетман, в итоговом тексте изложены положения о последующих отношениях должника, поручителя и кредитора при неизвещении поручителя должником об исполнении обязательства кредитору (п. 22). Должник, исполнивший основное обязательство, обязан немедленно известить известных ему поручителей. В проекте не было указания на известность поручителя должнику. Если извещения нет, то поручитель, исполнивший обязательство, может потребовать от кредитора излишне уплаченного или обратиться к должнику с регрессным требованием.

Должник, исполнивший регрессное требование поручителя, может по общему правилу взыскать с кредитора только излишне полученное. Но ВС в том же п. 22 обращает внимание, что если кредитор действовал умышленно и получил дополнительное исполнение от поручителя, когда должник уже исполнил основное обязательство, то должник может потребовать от такого кредитора возмещения убытков.

Фото: из открытых источников сети интернет

Из п. 1 постановления исчезло указание на договор страхования. Это при обсуждении проекта предлагал сделать завкафедрой гражданского права Уральского государственного юридического университета Бронислав Гонгало. По его мнению, закон не относит страхование к способам обеспечения, а из редакции, которая была в проекте, практика могла бы сделать противоположный вывод, и нормы об обеспечении пришлось бы применять к страховому договору.

Наконец, в принятом постановлении нет разъяснения о том, как квалифицировать соглашение между кредитором и третьим лицом об исполнении таким лицом солидарно или субсидиарно с должником неденежного обязательства в натуре (п. 2). В проекте предлагалось считать это кумулятивным переводом долга (п. 3 ст. 391 ГК) Исключение Елена Гетман объяснила тем, что в постановлении Пленума ВС по гл. 24 ГК о перемене лиц в обязательствах[1] уже было дано такое разъяснение, и его повторение разработчики посчитали излишним.

Постановление Пленума ВС РФ от 21 декабря 2017 года № 54 «О некоторых вопросах применения положений главы 24 ГК РФ о перемене лиц в обязательстве на основании сделки».

Источник:http://www.vsrf.ru/press_center/mass_media/29537/