Правовая природа преддоговорных отношений уже долгое время вызывает интерес у представителей российской цивилистической мысли. Особую значимость данный вопрос приобретает в плоскости признания договоров незаключенными.
В цивилистике вопрос о преддоговорных отношениях традиционно рассматривается через призму изучения института преддоговорной ответственности. Принято считать, что назначением преддоговорной ответственности является придание качества юридически значимого действия преддоговорным отношениям в целях защиты прав и законных интересов субъектов гражданского оборота.
Впервые о преддоговорной ответственности стал говорить немецкий ученый Рудольф фон Иеринг, разработавший учение о преддоговорной ответственности – сulpa in contra hendo (culpa – неосторожность). Полагаем, что учение Рудольфа фон Иеринга явилось той самой отправной точкой в исследовании преддоговорной ответственности, которая дала толчок изучению отечественными исследователями института преддоговорной ответственности. Согласно воззрениям Рудольфа фон Иеринга, преддоговорная ответственность может возникать только тогда, когда есть договор или его некая видимость. Соответственно, исключительно в этом случае можно говорить о наличии вины в его заключении. Концепция ученого породила разнообразие мнений относительно правовой природы преддоговорной ответственности и относительно того, является ли данная ответственность деликтной или договорной.
Как отмечают некоторые авторы, «очевидным случаем преддоговорной ответственности будет являться ситуация, при которой сторона, для которой заключение договора является обязательным, уклоняется от его заключения». Итак, если сторона, для которой в соответствии с ГК РФ или иными законами заключение договора обязательно, уклоняется от его заключения, другая сторона вправе обратиться в суд с требованием о понуждении заключить договор. При этом сторона, необоснованно уклоняющаяся от заключения договора, должна возместить другой стороне причиненные этим убытки (п. 4 ст. 445 ГК РФ). Ответственность за уклонение от исполнения обязанности по заключению договора предусмотрена следующими нормами ГК РФ: ст. 426 (заключение публичного договора), ст. 429 (заключение договора на основании предварительного договора). Кроме того, несмотря на отсутствие отсылки к ст. 445 ГК РФ, сюда же следует отнести и абзац второй п. 5 ст. 448 ГК РФ, в котором идет речь об уклонении от подписания договора, право на заключение которого являлось предметом торгов. Хотя природа отношений, регулируемых вышеупомянутыми нормами, различается (вряд ли можно ставить знак равенства между обязательством, установленным предварительным договором, и обязанностью заключить публичный договор), нет сомнений в том, что их можно считать примерами преддоговорной ответственности в российском гражданском праве.
Как справедливо отмечает О.В. Гутников, «из буквального толкования действующего Гражданского кодекса РФ следует вывод, что имеющаяся в ряде составов недействительных сделок обязанность возмещать убытки является следствием не самого факта совершения недействительной сделки, а следствием исполнения по недействительной сделке». Действительно, в абз. 3 п. 1 ст. 171, п. 2 ст. 178, п. 2 ст. 179 ГК РФ применение последствий недействительности в виде возмещения реального ущерба предусмотрено в качестве меры, дополняющей реституционное требование (возврат полученного по исполненной недействительной сделке). Таким образом, по логике законодателя (если недействительная сделка не исполнялась нельзя требовать и возмещения реального ущерба. По нашему мнению, логическим следствием этого также является невозможность взыскать с виновной стороны убытки, возникшие на преддоговорном этапе (даже в тех случаях, когда сделка была исполнена), поскольку в данном случае речь идет только об убытках, возникших вследствие исполнения недействительной сделки. Иное толкование этих положений приводило бы к тому, что взыскание преддоговорных убытков было бы возможно только по исполненным недействительным сделкам, а недобросовестное поведение при заключении неисполненной сделки вопреки принципу справедливости оставалось бы совершенно безнаказанным.
Недобросовестное поведение (как юридический факт), являющееся основанием для признания рассматриваемых категорий сделок недействительными, должно иметь место прежде всего в момент заключения недействительной сделки (договора). В противном случае такие сделки не могут быть признаны недействительными, то есть в данном случае оно скорее относится уже непосредственно к моменту совершения недействительной сделки, нежели к отношениям, предшествующим ее совершению, которые, в свою очередь, с моментом совершения сделки прекращаются. Неблагоприятные последствия (убытки) такой недействительной сделки для потерпевшей стороны также появляются только на стадии исполнения недействительной сделки. И если даже привести возражения против признания этой ответственности договорной (ввиду того, что сам договор является недействительным), то это не означает, что есть основания считать возмещение ущерба в указанных случаях примером преддоговорной ответственности.
Изучение действующего законодательства, научных трудов, а также формирующейся судебной практики вокруг преддоговорных отношений и преддоговорной ответственности позволили сделать некоторые выводы. Представляется, что преддоговорные отношения представляют собой самостоятельный этап (стадию) правоотношений сторон, поскольку нормативное регулирование применяется вне зависимости от того, был ли заключен в результате ведения переговоров договор или нет (п. 7 ст. 434.1 ГК РФ). При этом переговоры о заключении договора включают в себя совокупность действий, под которой мы понимаем, как организационные (в том числе финансовые), так и юридические действия. Положение о ведении переговоров, закрепленное в ст. 434.1 ГК РФ, определило, по сути, два самостоятельных порядка ведения переговоров по заключению договора. Первый – это бездоговорный порядок, строящийся на основе положений ГК РФ. Он предполагает, что нормами закона порождаются права и обязанности участников преддоговорных отношений, а также определяется само содержание таких отношений. В данном случае сторона, действующая недобросовестно и нарушающая права другой стороны, будет нести ответственность напрямую, исходя из положений ст. 434.1 ГК РФ и гл. 59 ГК РФ. Второй порядок ведения переговоров – договорный порядок. В данном случае процесс переговоров ведется, таким образом, каким это предусмотрено соглашением о ведении переговоров. Последнее имеет все признаки гражданско-правового договора и в соответствии с п. 5. ст. 434.1 ГК РФ может содержать определение недобросовестных действий, ответственность за их проявление, порядок распределения расходов, неустойку и иные права и обязанности.
Вопрос о природе преддоговорной ответственности в настоящий момент остается дискуссионным. По общему правилу преддоговорная ответственность имеет внедоговорный характер. К отношениям будут применяться нормы гл. 59 ГК РФ, что впоследствии было подтверждено и Верховным Судом РФ [О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24.03.2016 № 7]. Однако ст. 434.1 ГК РФ предусматривает исключение из данной презумпции. В соответствии с п. 5 указанной статьи стороны вправе заключить соглашение о порядке ведения переговоров, предусмотрев в них ряд условий, за нарушение которых стороны вправе, в том числе, установить неустойку. Последнее говорит исключительно о договорном характере налагаемой ответственности. Таким образом, преддоговорная ответственность стала представлять собой некий симбиоз внедоговорного и договорного характера. Возникает вопрос: целесообразно ли, исходя из формального подхода к понятию договора, говорить (как это сейчас в научной литературе) о «преддоговорной ответственности». Представляется, что можно выделять ответственность, вытекающую из нарушения правил ведения переговоров, и ответственность за нарушение условий соглашения о ведении переговоров. Первая, из которых будет включать в себя преддоговорную ответственность «в чистом виде», когда негативные последствия будут напрямую вытекать из ст. 434.1 ГК РФ и гл. 59 ГК РФ (внедоговорный характер ответственности).
Преддоговорная ответственность — это институт гражданского права, вид гражданско-правовой ответственности за убытки, причиненные на стадии ведения переговоров и заключении договора вследствие ненадлежащего исполнения контрагентом потерпевшего своих преддоговорных обязанностей.
Таким образом, преддоговорное правоотношение сторон как таковое, представляя собой внешне выраженную волю – волеизъявление, направлено на создание юридического факта в виде заключенного договора. Соответственно, оно во всех своих проявлениях представляет собой один из элементов фактического состава в виде заключенного договора, отсутствие которого влечет незаключенность договора. Применение мер преддоговорной ответственности возможно лишь при установлении факта недобросовестного ведения или прерывания переговоров о заключении договора.
