Рассказ - Старушка, мама, маленькое быдло и цветы в палисаднике

Одна старушка любила выращивать цветы на своём небольшом огородике. Цветы отвечали благодарностью, даря красоту и восхитительный аромат. И решила бабушка поделиться этим чудом с людьми. Она посадила несколько красивых охапок и за территорией своего двора. Двор там хоть и общий, но пусть и здесь живущим людям достанется частичка красоты.

А после пяти часов дня по домам возвратились дети, детсадовцы и школьники. Весёлая ватага сначала с опаской, оглядываясь, а потом, храбро хохоча и веселясь, срывали головки цветов, тут же кроша их и разбрасывая вокруг. Увидев это, старушка вышла, и попросила детей не портить цветы, они же вырастут и будет тут очень красиво. Некоторые дети прекратили, а некоторые никак не отреагировав, продолжили срывать бутоны. Особенно яростно старался один мальчик, лет шести.

Тогда старушка обратилась напрямую к нему: - Что же ты делаешь? Зачем же ты портишь цветочки, я же их посадила, чтобы красиво было.

На что паренёк ответил: - А и так красиво, не нужны тут цветы.

-Я вот пожалуюсь твоей маме. – пообещала старушка, - хотя даже не знала в каком из окружающих многоэтажных домов, живёт этот мальчик, и в какой из квартир.

Но мама его и сама появилась на следующий вечер. Паренёк решил на всякий случай обезопасить себя и сам нажаловался маме, что там вот бабка злая живёт, кричит на нас, играть мешает.

Никого и ничего не боящаяся мама его, работающая торговкой на рынке, была мощного телосложения с грубым низким голосом. Она деловито постучала в ворота старушки. И когда та вышла, то маман выдала ей громогласную тираду, перемешанную с матом, о том, что бабка никакого права не имеет кричать на детей и пусть только ещё попробует. Что пыталась ей объяснить старушка, она не стала слушать, полностью проигнорировав.

Маме этого мальчика мало кто мог противостоять, все старались не конфликтовать с ней, разумно оценивая свои и её ресурсы. За своего сына она всегда становилась горой, никогда не допуская сомнений, что он может быть не прав. И потому ребёнок рос уверенным в себе настолько, что мог позволить себе любые шалости. «Как я хочу, так и правильно» - это убеждение уже прочно стало оседать в его детской голове.

Следующий день для старушки вообще показался адом. Стоило ей выйти в свой огородик, как ватага за забором (а забор был просвечивающимся – крупная сетка рабица, натянутая на столбы) начинала вопить «бабка сдохла» и швырять остатки сорванных цветов в её сторону, иногда летели и камни.

Дети развлекались тем, что обозначили для себя врага, которого можно безнаказанно третировать. Бабушка закрылась в доме, боясь теперь показываться на улице. Что ей оставалось делать? Только переждать, пока детишки наиграются и угомоняться.

На завтра ситуация повторилась, малышня продолжала развлекаться. Но всё прекратил, мужчина, только вернувшийся из командировки. Выйдя на балкон, и увидев, что творят дети, он остановил их:

-А ну-ка прекратите обзывать человека! И цветы не трогайте! Идите играть в другое место!

Этого оказалось достаточно. Даже юный храбрец смекнул, что против такого дяди даже его мама ничего не сможет сделать. И дети быстро ретировались в другую часть двора, тут же затеяв свои обычные ребячьи игры и позабыв о старушке.

А та сквозь слёзы посмотрела, стараясь запомнить, на каком балконе находится её спаситель. Затем бабушка нарезала целый букет самых красивых и ароматных цветов и правильно определив подъезд, не спеша, чтобы не слишком задыхаться, поднялась на третий этаж, чтобы поблагодарить человека, в котором сила, сочеталась с благородством и человеческой порядочностью.

А жизнь мамы того мальчика, тоже сделала крутой вираж. Неся два огромных баула с вещами, после приезда с очередной закупки, она как всегда уверенно переходила дорогу в полном убеждении, что всегда и везде ей полагается зелёная улица. Возможно, что водитель за рулём несущейся иномарки считал в отношении себя то же самое. Баулы спасли ей жизнь, но сильно покалечили ноги.

Больничная палата надолго стала местом обитания этой женщины. Она лежала возле окна с загипсованными ногами и всё время молча смотрела в одну точку за окном – на маленький палисадник с цветами, расположенный на территории больницы.

Поначалу её часто навещали, у неё была целая свита приближённых. А кости всё никак не желали срастаться. Свита из подпевал-лизоблюдов, рассчитывающая на её защиту в случае чего, постепенно смекнула, что Шерхан уже не тот. И шакалья стая пристроилась к другому тигру, занявшему новый пост и её злачное рыночное место.

Но, тем не менее, некоторые всё ещё продолжали её периодически её навещать. И это были люди не из её приближённых, а те, которые осмелились некогда противостоять ей, они торговали сами по себе, не приклоняясь перед её нахрапом и не заискивая перед ней. Те, с которыми у неё был равнодушный нейтралитет, как ей казалось.

Они рассказывали ей о новостях, о том, какие происходят перемены на рынке и вселяли в неё уверенность, что она снова скоро вольётся в привычную рыночную ауру. Звонил сын, требуя скорейшего её возвращения, жаловался, что не хочет жить у бабушки, потому что она заставляет его есть кашу, не покупает ему пиццу и сникерсы, а ещё требует, чтобы он помогал ей убирать в доме.

А сегодня её навестила старушка, та самая, на которую она накричала, заступаясь за сына. Она принесла ей букет цветов, чтобы в палате пахло не больницей, а живым чудесным ароматом, и пирожки, которые сама для неё испекла.

Мама мальчика молчала, она смотрела на цветы и постепенно осознавала, почему другие цветы, те которые за окном вызывали в ней странные ощущения. Старушка, видя, что женщина не говорит ни слова, поспешила попрощаться и поскорее уйти.

Она уже взялась за дверную ручку, как услышала тихий надломленный голос: - Простите меня… Я…, - старушка оглянулась, а женщина закрыла лицо руками, что-то сжало её горло так, что она не смогла больше сказать ни слова.

-Да давно простила, доченька. Ты выздоравливай поскорее. А я тебе денька через три свежих цветочков принесу.

Визит этой бабули как будто вновь запустил остановившееся время. Кости в местах переломов, наконец-то срослись, и здоровье женщины очень быстро пошло на поправку. Но что-то изменилось в её характере, за время неподвижности произошло какое-то переосмысление жизни, мировоззрение как будто сменило или расширило угол видения. И эта сильная женщина снова рвалась жить, только теперь уже чуточку по-другому.