Современная история белгородских помещиков

Родовая усадьба, в представлении большинства, долгое время стояла на одном ряду с такими понятиями, как «барин» и «крепостное право», пока в 2010 году Белгородская область — первая из всех субъектов России — не решила вернуть её в современную правовую действительность. Так, 9 лет назад Областной думой был принят Закон № 331, узаконивший правовое положение помещиков.

Так, родовая усадьба, как следует из ст. 1 Закона — это земельный участок (земельные участки), с находящимися на нем зданиями, сооружениями, иным имуществом, на котором организуется ведение усадебного хозяйства.

Чтобы стать обладателем земельного участка с целью создания собственного поместья, необходимо обратиться с заявлением в АО «Белгородская ипотечная корпорация».

Предоставления семьям земельных участков на праве безвозмездного срочного пользования осуществляется сроком на 49 лет, с возможностью продления на аналогичный срок, при отсутствии возражений со стороны собственника. Отдельного обсуждения заслуживает обстоятельство создания в Белгородской области в качестве собственника специального ОАО, которому передаются земли из областного фонда.

Данный закон преследует много целей – и найти хозяев для брошенных земель, и возродить умирающие хутора, и вытолкнуть в жизнь новый (старый) вид жилья. Но очень немногие жители области соблазнились площадями в 1 га и решили стать «помещиками», несмотря на обещанные льготы и помощь региона.

Что влечёт за собой возрождение родовых поместий? Этот вопрос вызывает жаркие дискуссии. С одной стороны, закон направлен на возрождение традиционного сельского хозяйства и восстановление института семейной собственности. С другой же стороны, обработка такого количества земли невозможна без помощи посторонних лиц, что неумолимо приведёт к использованию труда людей, не являющихся членами семьи.

На данный момент в области создано не более 10 подобных поместий. Это связано с тем, что больше всего людей пугает невозможность продажи такой недвижимости. Так, вложенные в создание поместья труд и ресурсы могут остаться не в семье, а «вернуться» государству.

Желание властей закрепить на брошенной земле целые династии объяснимо, но предугадать, захотят ли дети и внуки продолжать дело отцов, невозможно.