Жил да был в Ленинграде городе кот. Кличку ему дали Маркиз, за гордый нрав и чёрную бабочку на белоснежной шее.
Хозяева коту достались хорошие: бабка, сын её с женой, да ребёнок их, малолетка. Жил себе Маркиз сокровенной кошачьей жизнью и беды никакой до поры над собой не чуял.
Но едва вошёл наш кот во взрослые годы, ударила война. А за ней пришёл страшный голод. Люди начали кошек на улицах ловить и суп из них варить. И решил Маркиз до поры спрятаться от такой жизни. Хозяева у него, конечно, добрые, но лучше их до греха не доводить…
А тут вдруг и квартира Маркизова опустела: съехали хозяева, и спросить невозможно: во-первых, кошачьего языка соседи не понимают, а во-вторых, не хотелось Маркизу в супе очутиться. Не для того его мама кошка рожала, мучалась!
Жил кот сначала на чердаке, да тут с неба стали падать горящие железяки, ушёл Маркизка в подвал. А в подвале крысы, почуяв слабость человеческой власти, толпой собираются, и на кота наброситься норовят.
Да не тут-то было, открыл в себе кот бойцовский характер и охотничий азарт. Жил, где придётся, ничего не просил, никому не верил, никого не боялся. Крыс убивал, с воронами воевал, на пожарах горел, от людей прятался: время такое, что не знаешь, чего от человека ожидать: то ли по голове погладит, то ли шею свернёт и себе на обед утащит…
Так прошли долгих четыре военных года, а ещё пару лет спустя хозяева вернулись. Почуял Маркиз своим секретным кошачьим нюхом: пора возвращаться в квартиру, пришло время снова становиться домашним котом.
Подошёл кот к хозяйским дверям, мявкнул раз, другой. Не пускают. Но знал бывалый котяра Великую Кошачью Тайну: нет закрытых дверей, а есть тихое «мяу».
Стал наш кот стал драть дверь когтями, бросаться на неё с маху и поднял такой ужасный ор, что сбежался весь подъезд.
Тут и хозяева догадались, дверь открыли. Смотрят и глазам не верят: уезжали — был милый пушистый котик, а тут на коврике стоял чёрно-белый зверь с исполосованной шрамами мордой, куцым хвостом и обгоревшими ушами и, не мигая, глядел им в глаза. Только чёрная бабочка на белой шее и осталась от довоенного котёнка. Настоящий кот-фронтовик, крепкий, сильный, ни чёрта, ни бога не боящийся, через огонь, воду и свинцовые трубы прошедший.
Кот простил хозяевам все их грехи, обнюхал по очереди бабку, хозяина, хозяйку, мальчонку их, семилетку, жалкий послевоенный скарб, привезённый из-за Урала. Затем потёрся об хозяйские ноги, как полагается у порядочных домашних котов, на прямых лапах прошёл в комнату и уронил тело на давно желанный диван, на котором и проспал богатырским сном три дня и три ночи. Снились ему бомбы-зажигалки, горящий чердак, крысиная стая в подвале и, временами, кошки залётные, с которыми воитель короткие ночи коротал…
Снова мирная жизнь началась, к хорошему привыкаешь быстро: Маркиз с утра завтракал, провожал хозяев два километра по шоссе до заводских ворот и, убедившись, что они благополучно добрались до работы, бежал домой, падал на диван и спал ещё два часа, потом поднимал богатырским рёвом парня их, школьника: завтракать, Маркизку обедом кормить и на учёбу собираться.
А до прихода хозяев коротал кот время за тем занятием, к которому проявился у него в блокадные годы талант: бил крыс. Есть он их не хотел, в войну по самые ноздри накушался, однако ненавидеть серых тварей не перестал: сколько раз видел, столько раз и убивал. А трупики, числом в три-четыре десятка, возле хозяйских дверей выкладывал, чтоб знали: не спит Маркиз, на службе кошачьей находится и боевую форму, несмотря на возраст и болячки, не теряет.
Ну, и хозяева, не взирая на голодные послевоенные годы, не скупились: макарошек подгонят, либо свежей невской рыбки в собственном соку. Голубей дурных Маркиз сам ловил, для разнообразия рациона.
А на десерт коту продавщица из местного пивного павильона наливала «фронтовые» 100 граммов пивных дрожжей.
Жить бы так и радоваться, однако блокадные испытания своё взяли: за один год выпали у Маркиза все зубы. Только что был кот-молодец, и вот, полутруп беззубый, который ничего, кроме молока и в рот взять не может.
Отвезли хозяйка с сыном-старшеклассником Маркиза в больничку для зверей, а доктор Айболит руками развёл и говорит: «Не мучайте животное, усыпите». И весь сказ.
Сидят хозяйка с сыном-подростком на скамейке у ветполиклиники, смотрят на кота и плачут навзрыд. Ждут, когда очередь на усыпление подойдёт. А кот на них смотрит, что ж, пожито, пора и честь знать.
— Какой красивый у вас кот, — раздался вдруг у них за спиной сочный баритон. Сын с матерью перестали плакать и обернулись на говорящего: солидный дядька в золотых очках, с маленькой собачкой на поводке.
— Что с ним?
И хозяева Маркизки, всхлипывая и утираясь, рассказали нежданному собеседнику о геройском коте, что пережил войну, блокаду, а вот теперь должен погибнуть в мирное время…
— Разрешите осмотреть вашего зверя? — Незнакомец решительным движением опытного врача раскрыл беззубую кошачью пасть и внимательно осмотрел её. Результат ему почему-то понравился.
— Приходите завтра на кафедру НИИ стоматологии. Мы обязательно поможем вашему Маркизу.
С тем и ушёл.
На следующий день в Институте стоматологии был кошачий бенефис с Маркизом в главной роли. Хозяйка вытащила кота из корзины, неожиданный спаситель, оказавшийся заведующим кафедрой протезирования, произнёс прочувственную речь о коте, прошедшим через бомбёжки, голод, пожары и крысиные полчища…
А дальше началось шоу: Маркизу наложили на морду эфирную маску, после чего бойцовский кот заснул мертвецким сном.
Затем одна группа людей в белых халатах и масках сделала слепок, другая вкрутила в кровоточащую кошачью челюсть серебряные штыри, третья меняла ватные тампоны.
Операция прошла удачно. Одуревшего от наркоза кота выдали обратно, а хозяйке с дочкой велели прийти за кошачьими протезами через две недели. До той поры следовало кормить страдальца мясным отваром, жидкой кашей, молоком и сметаной с творогом. Не всякий человек так питался в послевоенные годы, но хозяева справились, подтянув пояса.
Две недели спустя на примерку Маркизовых протезов собрался весь НИИ в полном составе, включая уборщиц и завхоза. Протез вставили в штыри, и Маркиз стал отдалённо напоминать американского певца Фрэнка Синатру своей белоснежной улыбкой сердцееда.
Однако коту железная штука во рту категорически не понравилась, он шипел, мявкал, поочерёдно засовывал в рот передние лапы, пытаясь выцарапать ненавистный протез.
Но тут, как это всегда бывает, совершенно неожиданно, старушка санитарка положила перед котом великую ценность, которой он не видывал с довоенных времён: кусочек отварного мяса! Здоровые кошачьи рефлексы победили, и Маркиз начал, громко чавкая, этот деликатес уписывать. После чего на его покрытой шрамами морде отразилась интенсивная интеллектуальная деятельность: кот понял, что получил самый драгоценный в своей жизни подарок.
Теперь в ванной на туалетной стеклянной полочке стояли три стаканчика с водой. В первом стакане лежали бабкины зубы, пластмассовые. Во втором стакане — челюсть хозяйская, стальная. В третьем — хранились зубки кошачьи, серебряные. Трижды в день, за завтраком, обедом и ужином, челюсти надевались хозяевами на штифты, затем, после еды, ополаскивались и водружались каждая в свой стаканчик.
У кота появился новый повод для беспокойства: по нескольку раз за сутки он запрыгивал на полку, убеждался, что его «прелесть» на месте и уходил спать на свой огромный диван, который хозяйский сын, выпускник-абитуриент, почему-то называл «бабушкиным».
Однажды челюсть Маркиза пропала! И, главное, бабкина челюсть на месте, хозяйская — тоже, а котиковой нет!
Маркиз орал почти по-человечески, требуя от домочадцев вернуть его зубки на место. Пропажу, однако, кот обнаружил сам: драгоценный протез закатился под раковину.
После этого случая кот всё время, если не ел и не спал, сидел рядом со своей челюстью, пристально глядя на всех, кто приближался к заветному стаканчику, нехорошим охотничьим взглядом.
Так прошли ещё 16 лет кошачьей жизни. На 24-м году, Маркиз почувствовал приближение смерти. Он несколько дней лежал на диване, отказываясь от еды. В последние минуты жизни кот поднялся, прошёл в ванную, из последних сил запрыгнул на раковину, встал на задние лапы и сбросил свой стаканчик на пол. Затем спустился, нашёл среди стеклянных осколков свои зубки, зажал беззубыми дёснами уникальный протез, улёгся на диване, обнял человеческий подарок передними лапами, посмотрел на хозяйского сына-студента долгим прощальным звериным искренним взглядом, промурчал напоследок звериную песнь о любви к человеку и умер.
(по рассказу Б. Смирнова «ВСТАВНАЯ ЧЕЛЮСТЬ КОТА МАРКИЗА»)
50.2к
