Из многих судеб, повстречавшихся на моем пути, судьба Элрики, история любви ее и Александра столь необычна, что достойна быть изложенной в романе. Услышала ее совсем недавно, хотя саму Элрику знала с детства, она жила в соседнем подъезде в квартире на втором этаже. Знала и ее дочь — Диану, она была на восемь лет старше меня, и с нами, маленькими девчонками, дружбу не водила. Диана вообще была немного отстраненной, играла на скрипке, в выходные ходила в театр, одна. Мы же бегали в кино и за мороженым, а еще играли в пионербол и классики. Элрика иногда приходила в гости к моей маме, они о чем-то шептались, закрывшись на кухне. Мне почему-то всегда было неловко под взглядом соседки, и я старалась не попадаться ей на глаза. Я не могла понять, почему мне хочется держаться от женщины подальше, что так пугает в ней?
Мы переехали из старенького дома, чуть позже Элрика тоже куда-то уехала, и наши пути разошлись. Мама изредка вспоминала о бывшей соседке, рассказывала, что у той очередной муж, или что она опять разошлась, ее дочь Диана живет в Европе, а Элрика здесь, одна. Меня это все интересовало мало, я уже понимала, чем мне была неприятна Элрика.
Элрика позвонила мне пару месяцев назад и попросила о встрече. Не знаю, почему я не смогла ей отказать, возможно, во мне просто говорил интерес, а может, не могла отказать женщине, которая напоминает о детстве.
Для своих семидесяти пяти она выглядела великолепно – одежда из европейских модных домов, старания косметологов. Элрика потягивала кофе маленькими глоточками, слегка прищурившись, я узнавала этот взгляд – так, по мнению Элрики, должны смотреть уверенные в себе красавицы. Такими же мелкими фразами она пыталась заставить меня помогать себе.
— Я написала роман о своей любви, о любви всей моей жизни.
Я молчала, не спрашивать же — о какой именно? Элрику не смущало мое молчание, она привыкла добиваться ото всех того, чего хочет.
— А еще мне надо обязательно надо опубликовать его мемуары, ты не представляешь, как они ко мне попали!
История, действительно, впечатляла — Элрика выкрала их у вдовы Александра. Нашла Александра незадолго до его смерти, явилась в его семью, рассказав жене об их неземной любви, которую они «пронесли через всю жизнь», а сразу после смерти мужчины пришла на поминки и забрала рукописные тетради.
Недолгий роман Элрики и Александра возник в ренессанс шестидесятых, когда физики и лирики яростно спорили о первенстве. Если бы не стадионы любителей поэзии, не интерес к поэтам серебряного века, кто знает, заинтересовали бы их Анна Ахматова и Николай Гумилев?
Я плохо себе представляла мужчину, который включился в эту игру, но, по словам Элрики, их роман повторял историю любви известных поэтов. Он также три раза делал ей предложения, дважды получая отказы, а она играла с ним, будучи влюбленной в преподавателя университета. Их свадьба состоялась восьмого мая, в день венчания Ахматовой и Гумилева.
— В ЗАГСе, вопреки регламенту, он прочел мне стихи – свадебный подарок Гумилева:
«Тебе, подруга, эту песнь отдам.
Я веровал всегда твоим стопам,
Когда вела ты, нежа и карая,
Ты знала все, ты знала, что и нам
Блеснет сиянье розового рая».
На наших кольцах была гравировка: «сиянье розового края».
Работница ЗАГСа настолько растерялась, что даже не сделала ему замечание.
Супружеская жизнь была безупречной всего лишь пару лет, а потом каждый из них завел себе романы на стороне. По словам Элрики, ее мучило то, что он никак не может изжить ее из своей души. Родилась Диана, это стало последним ударом – молодые разошлись. Александр куда-то уехал, а потом вновь женился. Во втором браке у него родились дети, а потом и внуки, Элрика же придумывала себе новые романы.
— Послушай, Александр, конечно, не Гумилев, но он писал, прочти его рассказы, я обещала его детям издать книгу.
Я взяла в руки старую тетрадь, исписанную плохим почерком. Сколько же пафосных слов, проржавевших конструкций канцеляризмов.
— Он служил? — спросила я.
— Да, а откуда ты знаешь, работал в администрации города Н.
Разумеется, я отказалась, если желание не остынет, то можно найти профессиональных редакторов, которые выжмут из текстов весь смысл и полностью перепишут. Но зачем? Кому нужны дневниковые записи человека, который не мог себе позволить быть собой?
Элрика обиделась, пухлые губы, слава косметологам, стали еще пухлее, искусственные ресницы набросили тень, так и хочется написать – на ланиты. А я смотрела на взрослую женщину, прожившую чужими жизнями в «сиянье розового края».
Эрзац любви не родит тени чувства, о которой писала Анна Ахматова, чувствуя присутствие умершего Николая Гумилева:
«Что ты бродишь неприкаянный,
Что глядишь ты, не дыша?
Верно, понял: крепко спаяна
На двоих одна душа».
Источник
