Это была плохая идея, Василий и Алексей поняли это утром, когда, наконец, разыскали Артема. Он сидел, за разрушенным сараем и, казалось, не понимал, что происходит.
Решение поехать в зону отчуждения возникло неожиданно, рейды по заброшенным деревням давно увлекали молодых людей. Они изъездили север и юг, добрались до Урала, но каждый раз им казалось, что в следующий раз они обнаружат что-то по-настоящему удивительное. Что именно они хотели найти, они и сами не знали, их будоражил поиск, он гнал приятелей за тысячи километров от дома.
В Припять предложил поехать Василий. Город в зоне отчуждения давно манил друзей, они часто пересказывали друг другу легенды о мутантах, которые бродят по улицам, о многоголовых волках и тайных жителях.
— Я в Сети познакомился с проводником — блогером, который водит в зону отчуждения. Там почти нет радиации, туда уже давно организованно возят туристов, — сказал он как-то приятелям.
— Какой смысл ехать туристическим туром, это как в музей сходить с экскурсоводом, а с проводником я, пожалуй, съездил бы, — поддержал Артем.
Алексей неопределенно пожал плечами, что восприняли как согласие, и связались с тем самым блогером. Оказалось, что в Припять попасть довольно сложно, нужно пересекать границы, большую часть пути идти пешком.
Проводником оказался невысокий мужчина средних лет, он ждал их у белорусской границы. Представился Андреем, пообещал, что доведет до места, но ждать не будет, обратно им придется выбираться самостоятельно. Предупредил, что строения хрупкие, могут рассыпаться в любой момент, сел в свою старенькую «Ниву», они поехали за ним. Двигались по проселочным дорожкам, заросшим лесным тропкам, поняли, что пересекли границу только по навигатору.
— А проводник-то наш профи, — радовался Василий, выруливая на очередную грунтовку.
— Уверено движется, мы на своем внедорожнике еле успеваем за нашим автопромом, — согласился Артем.
Лесная тропинка петляла между деревьев, и в какой-то момент зеленая «Нива» проводника исчезла из виду.
— Что за… — выругался Василий. — Где он?
Они набрали номер Андрея, но абонент был вне зоны доступа, что, впрочем, не удивляло. Тропка неожиданно уперлась в стену зарослей.
— Мы что, заблудились? — проснулся Алексей, всю дорогу спавший на заднем сидении.
— Да, и я не знаю, куда подевался этот чертов проводник, — крикнул Василий.
— А где мы?
— В зоне отчуждения, это точно, мы проезжали мимо запретительных знаков, но точнее сказать не могу. По-моему, мы еще на территории Беларуси.
— Куда он мог деться? Ты оплатил его услуги?
— Да, это было главным условием.
Деревню они обнаружили, когда солнце клонилось к закату, Василий всматривался в заросшую тропинку.
— Смотрите, деревня, — первым заметил Артем. Друзья остановились, вышли из машины.
— Пора размяться, — согласился Василий, доставая фонарики.
— Дозиметр показывает сорок, небольшое превышение, — измерил радиацию Алексей.
В заброшенной деревне они чувствовали себя уверено, бродили между полуразвалившихся строений, заходили в дома. По обрывкам газет поняли, что жители покинули ее сразу после аварии на чернобыльской АЭС. Деревня была большая, здесь даже обнаружился детский сад. Ряды железных коечек, полки с забытыми игрушками выглядели жутко. Брошенная на пороге кукла с оторванными руками смотрела на них пустыми глазницами. Василий и Алексей не сразу заметили, что пропал Артем, решили, он просто ушел чуть дальше, но друг не возвращался.
Методично обходили дом за домом, просматривали дворовые постройки. Через пару часов, когда окончательно стемнело, решили выбираться к машине, чтобы продолжить поиски на рассвете.
Василий был уверен, что проходили мимо этого сарая, но почему-то только сейчас они заметили сидящего на земле фигурку друга. Артем сжался, закрыл голову руками и не реагировал на голос.
— Темка, — первым подбежал Алексей, — что с тобой? — он потянул за рукав, капюшон сполз, и друзья увидели поседевшие волосы Артема.
— Ничего себе, — только и сказал подошедший Василий.
Артем, наконец, поднял голову и заплакал:
— Они здесь, они все здесь.
— Кто здесь, Тема?
— Кто остался, кто не хотел уезжать. Я слышал, я всю ночь их слышал — дети, взрослые старики. Какие у них глаза, вы не представляете, сколько боли. Это проклятое место.
— Все, уезжаем. Идти можешь?
Идти он мог, и даже успокоился, пока добирались обратно, шутил, что теперь придется красить волосы, но на вопросы о том, что с ним случилось ночью, не отвечал. Никогда.
Источник
