Почему наступает пустыня?

Почти месяц испепеляющий ветер, дующий из раскаленной пустыни, терзал измученную землю, выжигал чахлые ростки, ломал иссохшие стебли, развеивал труху некогда сочных листьев. Покрытая старческими морщинами, растрескавшаяся земля смотрела в молочное небо и не видела спасительных туч.

Алена

Алена достала с полки большой чемодан, тот самый, с которым ее отец, Захар Степанович, ездил в командировки. Как же это было давно, еще до войны, с которой он так и не вернулся.

— Куда ты собралась, ты же хотела поступать в институт? — Мария Николаевна ходила за дочкой по пятам. — Уедешь ты, что я одна делать буду?

— Мамочка, ну так нельзя, я же ненадолго, к осени вернемся. Решили с подружками поучаствовать в таком великом деле, шутка ли, войну пустыням объявили!

— Доченька, так ты можешь и в родном городе родине послужить, и потом, замуж тебе надо, парней-то мало, последних разберут!

— А мы там и женихов себе найдем. Мамочка, только представь, тысячи километров лесных посадок, будем сажать дубки, ясени, копать пруды, разводить рыбу — долой суховеи, долой засуху!

К осени Алена не вернулась, увлекло ее новое, молодое, задорное, саженцы рядами, шутки, смех. А тут еще Федька, смотрит на нее ясными глазами, смотрит так, будто краше и не видел никого.

Поженились они осенью пятьдесят пятого. Свадьбу играли веселую, комсомольскую. Выделили молодым отдельную комнату за фанерной загородкой. Через год Алена поняла, что носит ребенка. Сказала Федьке, а тот словно и не рад — замолчал, глаза отвел, а потом и вовсе заявил:

— Меня зовут работать в дистанцию лесонасаждений на железную дорогу, там поселок для специалистов строят. А здесь, сама видишь, что здесь.

Алена видела, после смерти Сталина о Плане преобразования природы словно позабыли. Прикрепили работников к лесхозу, посадки еще высаживали, а ухода за ними не вели.

— Не могу видеть, как саженцы гибнут. А под Алексеевкой и вовсе, говорят, посадки вырубили!

— Быть не может, — ахнула Алена.

В поселке дистанции им выделили отдельный домик, небольшой, но уютный. Там и родилась их Анечка.

Анна

Каким же счастливым было Анино детство, сколько дорожек по лесам протоптано, сколько ягод и грибов собрано. Ребятишек в их поселке было много — шум, крики, игры от зари до зари. Родители с утра в посадках, а дети под присмотром бабушек. Вот и Анечка росла с бабой Маней, вместе и в огороде возились, и пироги она ее учила печь, и платья шить. Все детство с поселком связано, а вот замуж Анечка в город вышла. И хоть город тот всего в четырех километрах от поселка был, жизнь в нем совсем другая. Здесь не слышался шелест листвы, его заглушали рычание мотоциклов и женский смех по ночам. Не услышать тишины, не остановиться, глядя на сахарную вату облаков.

Анна часто приезжала к родителям, а пока жива была бабушка, привозила своих дочек Дашу и Любу на каникулы. Не стало бабушки, а вслед за ней и отца. Мама сразу состарилась, а вместе с ней старел и поселок — аллеи зарастали бурьяном, дома пустели, ветшали. Когда Даша и Люба выросли, они переехали в областной центр, сначала на учебу, а потом остались.

Даша и Люба

Большой город не спал, и казалось, его шумная суета вдыхает в них жизнь. Время шло, Даша и Люба пустили здесь корни, Даша вышла замуж и родила сына. Люба не хотела связывать себя узами брака. Они все реже встречались, у каждой из них была своя жизнь. И только на день рождения мамы они приезжали в маленький городок, навещали родные могилы, ездили в поселок, а потом возвращались в кричащий город, обсуждая по дороге изменившийся климат и вездесущую пыль.

А где-то над пустыней горячий ветер набирал силу.

Источник