Обзор практики российских судов по делам о возвращении ребенка

Особое практическое значение имеет изучение судебной практики российских судов по рассмотрению гражданских дел о возвращении ребенка или об осуществлении в отношении ребенка прав доступа для консолидации накопленного опыта по рассмотрению гражданских дел столь непростой категории.

В течение последних лет наблюдается статистика увеличения количества гражданских дел данной категории. Как следует из статистики, представленной Верховным судом РФ за 2016-2018 гг., всеми судами по РФ вынесено 71 решение по гражданским делам о возвращении ребенка и осуществлении прав доступа: в 2016 году – 13, в 2017 году – 26, в 2018 году – 32. 23 решениями исковые требования о возвращении детей удовлетворены, в 48 случаях отказано.

Согласно обзору практики, представленному Верховным судом в декабре 2019 года, из 71 дела в апелляционном порядке было обжаловано 48 решений, из которых 37 решений судом апелляционной инстанции оставлены без изменения, 8 решений отменены и вынесены новые решения об отказе в иске о возвращении ребенка, 1 решение отменено и вынесено новое решение об удовлетворении требования о возвращении ребенка, по 2 делам принят отказ от апелляционной жалобы и апелляционное производство по апелляционной жалобе прекращено. Из 23 дел, рассмотренных с удовлетворением требования о возвращении ребенка, в апелляционном порядке обжаловано 19 решений, из которых 9 решений оставлены без изменения, 8 решений отменены и вынесены новые решения об отказе в удовлетворении требования о возвращении ребенка. По 2 делам принят отказ от апелляционной жалобы, и апелляционное производство по апелляционной жалобе прекращено. Из числа дел, рассмотренных с отказом в удовлетворении требования о возвращении ребенка (48 дел) в апелляционном порядке обжаловано 29 решений, из которых 28 решений оставлены без изменения, 1 решение отменено и вынесено новое решение об удовлетворении требования о возвращении ребенка.

Если обратимся к статистике по Нижегородской области за этот же период, мы можем увидеть следующее: в 2016 году поступило 3 исковых заявления о возвращении ребенка, из которых 1 рассмотрено с вынесением решения, 1 прекращено и 1 оставлено без рассмотрения, в 2017 году поступило 1 исковое заявление и не рассмотрено по существу до окончания календарного года, в 2018 году поступило 5 исковых заявлений, 3 гражданских дела окончены с вынесением решения, 1 прекращено.

Согласно отчету о работе районных (городских) судов по рассмотрению гражданских, административных дел по первой инстанции за 2019 год, опубликованному на сайте УСД по Нижегородской области, на начало 2019 года остаток неоконченных дел – 1 дело, поступило 3 новых исковых заявления, рассмотрено по существу 3 гражданских дела с вынесением решения об отказе в удовлетворении исковых требований, 1 дело прекращено.

При рассмотрении дел по заявлениям о возвращении незаконно перемещенного в Российскую Федерацию или удерживаемого в Российской Федерации ребенка на основании международного договора Российской Федерации суды, в частности, руководствовались Конституцией Российской Федерации, положениями Конвенции 1980 года и иных международных договоров Российской Федерации, Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации, а также учитывали разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2013 года N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации". Кроме того, суды также, в частности, учитывали международные документы, связанные с толкованием Конвенции 1980 года и разработанные в том числе Гаагской конференцией по международному частному праву.

При разрешении вопроса о принятии к производству суда заявления о возвращении ребенка суды исходили из положений части 2 статьи 244.11 ГПК РФ, а также положений Конвенции 1980 года (статьи 29, 30).

Несмотря на четкое указание в ГПК РФ на территориальную подсудность данной категории гражданских дел, имеются случаи подачи исковых заявлений с нарушением правил подсудности, что влечет возвращение искового заявления лицу, его подавшему, на основании п. 2 ч. 1 ст. 135 ГПК РФ. Например, в Дзержинский районный суд г. Санкт-Петербурга поступило исковое заявление, в котором было указано, что похищенный ребенок находится в пределах Северо-Кавказского федерального округа, из чего явно следовало нарушение территориальной подсудности, поскольку, согласно положениям ГПК, исковое заявление должно было быть подано в Пятигорский городской суд. Имелись также случаи, когда спор не относился к подсудности России в целом. В Центральный районный суд г. Новосибирска поступило исковое заявление о возвращении ребенка в Россию из Германии, однако принятие данного иска к производству противоречило бы положениям Конвенции 1980 г., поэтому данное исковое заявление было возвращено, поскольку спор был подсуден только уполномоченным органам Германии.

Относительно лиц, обращающихся в суд с заявлением о возвращении ребенка, статистика однозначна – это один из родителей ребенка ко второму родителю. Единственное исключение за 3 года российской практики – иск был подан родителем ребенка к бабушке ребенка – матери истца.

Наиболее распространенными государствами постоянного проживания детей, незаконно перемещенных либо удерживаемых в России, являлись Испания, Украина, Израиль, Германия.

Стоит обратить внимание на практику исчисления годичного срока, предусмотренного Конвенцией 1980 г., и вопрос учета адаптации ребенка. Как правило, при установлении даты начала процедуры по возвращению ребенка суды исходили из даты подачи искового заявления в суд. Адаптация ребенка также анализировалась судами с учетом этой даты в совокупности с рядом других условий: период с даты перемещения ребенка до даты начала процедур по его возвращению, общий срок нахождения ребенка на территории РФ, уровень владения русским языком, посещение учебных заведений, в том числе дошкольных либо каких-либо образовательных, круг его общения (друзья, родственники), условия проживания ребенка и др. Например, при рассмотрении искового заявления о возвращении ребенка в Израиль судом было установлено, что ребенок более двух лет проживал с матерью с родственниками по материнской линии в России, при этом истец в течение этого времени не высказывал своих возражений относительно данного факта, более того, даже посещал ребенка в РФ. Учитывая период проживания ребенка в России, а также знание ребенком только русского языка и посещение дошкольного учреждения, суд отказал в удовлетворении исковых требований о возвращении ребенка.

Как уже упоминалось в настоящем диссертационном исследовании, ответчики в некоторых случаях обосновывают свой отказ возвращать ребенка в страну постоянного пребывания исключительными обстоятельствами, предусмотренными ст. 13 Конвенции 1980 г. Например, при рассмотрении искового заявления о возвращении детей в Бельгию судом было установлено, что отцом в Бельгии были предприняты все усилия для изолирования матери от детей, ему были предоставлены единоличные родительские права в отношении детей, он получил запрет на появление супруги в его доме, обратился в органы полиции, вследствие чего в отношении матери детей было возбуждено уголовное дело по факту похищения детей. С учетом установленной особой эмоциональной привязанности детей к матери суд установил, что детям может быть причинен серьезный психологический вред из-за разлуки в матерью, которая не может последовать вместе с ними в Бельгию. Кроме того, в ходе судебного разбирательства было установлено, что по причине недопустимого поведения отца в отношении детей старший ребенок заикался, данное заикание являлось последствием нервного потрясения. В России он посещал сеансы психотерапии, в результате которых смог излечиться от заикания, стал более спокойным. С учетом всего перечисленного суд пришел к выводу, что в случае возвращения детей в страну постоянного пребывания детям может быть причинен серьезный физический и психологический вред, такое возвращение создаст для детей невыносимые условия, в связи с чем отказал в удовлетворении исковых требований.

Также статья 13 Конвенции 1980 года предусматривает такое основание для отказа в возвращении ребенка, как возращения самого ребенка относительного данного возвращения. Российские суды исследуют данный вопрос при рассмотрении дел данной категории с учетом ст. 57 СК РФ. Как показывает статистика, в ряде случаев мнение детей устанавливалось сотрудниками опеки при составлении акта обследования условий жизни несовершеннолетнего, а также непосредственно в ходе судебного заседания. Производился опрос детей 5-7,9 и старше 10 лет. Например, в рамках одного дела были опрошены дети 9 и 14 лет, которые возражали против возвращения в Испанию, старшая девочка говорила, что убежит из дома в случае ее возвращения, а младшая была согласна на поездки в Испанию только на каникулы. Суд учел мнение детей и отказал в удовлетворении исковых требований. В ранее приведенном примере из практики Канавинского районного суда г. Н.Новгорода судом опрашивался ребенок в возрасте 6 лет 10 месяцев, однако его мнение было учтено только судом апелляционной инстанции, суд первой инстанции проигнорировал мнение мальчика, посчитав его недостаточно зрелым для формирования обоснованной точки зрения, что привело к отмене суда первой инстанции и отказе в удовлетворении исковых требований судом апелляционной инстанции. Для установления степени зрелости ребенка также использовались консультации психологов.

Таким образом, на основании вышеизложенного, мы можем прийти к выводу, что наблюдается тенденция увеличения количества исковых заявлений о возвращении детей и обеспечении прав доступа, поступающих в российские суды, при этом в большинстве случаев судами принимаются решения об отказе в удовлетворении исковых заявлений либо в первой инстанции, либо на стадии апелляционного обжалования.

Более подробно ознакомиться с нашей работой Вы можете в моем профиле либо на нашем сайте: https://zakonsila.ru/