Рыночные отношения в российских колониях

Использовать труд заключённых оказалось прибыльным делом - трудятся они столько же, как на свободе, а получают в разы меньше. Этот труд, в основном, используется на «благо» оборонки, силовых структур и налоговой службы.

Журналистка Мария Арабей побывала в двух исправительных колониях, имеющие номера двенадцать и тринадцать. Эти ИК находятся в Свердловской области и расположены в городе Нижний Тагил. Заключённые колоний уже несколько лет являются основным «персоналом» для производственной компании «Уралвагонзавод» (УВЗ), входящая в государственную структуру Ростеха.

Если верить информационно-деловому справочнику СБИС в 2016 ом г., Уралвагонзавод совершил сделки с исправительными колониями на общую сумму равной трехсот восьмидесяти миллионам рублей. Но уже в 2020 ом г. сумма сделок перевалила за один миллиард рублей.

«Если в среднем по городу Нижний Тагил зарплаты находятся на уровне от тридцати до сорока тысяч руб, то заключённые получают от двенадцати до пятнадцати тысяч руб», - говорит правозащитник Дмитрий Масленников. Но, по мнению представителей УВЗ, дело тут вовсе не в зарплате. «Сотрудничество с колониями является социальным проектом, а не коммерческим. И проект направлен на то, чтобы заключённые после освобождения лучше проходили процесс социализации».

Чем же занимаются заключённые в подобных соцпроектах? Кроме работы на российскую оборонку, «оступившиеся» заняты на швейном производстве - куртки, спецодежда, фуфайки и многое другое шьётся в структурах ФСИН. Кроме этого заключённые производят продукты питания - мука, консервы, обработка овощей. Некоторые колонии специализируются на производстве мебели, текстиля и даже туалетной бумаги. Но и это ещё не всё. Свинина, металл, изделия из пластика. И благодаря этой продукции и работе заключённых прибыль колоний с каждым годом только увеличивается.

Но... Как всегда, без «серых схем» не обходятся даже исправительные учреждения. И прежде всего это наблюдается в официальных и фактически занятых на производстве осуждённых. Журналистка пишет, что обычно на промышленную зону выходит примерно тысяча заключённых. Но как только приезжает какая-либо проверка эта численность снижается до двухсот человек. Остаются работать только те, кому назначено судом выплата каких-либо компенсаций.

Подобная схема состоит в том, что большое количество работников производят большое количество продукции. А платить им можно гораздо меньше. В среднем, такая «зарплата» насчитывает шесть тыс руб, вместо заявленных пятнадцати тыс. Однако сами заключённые говорят, что работая по двенадцать часов в сутки, им могут «заплатить» и по сто рублей за весь день. В «интервью» журналистке, некий Александр, отбывавший срок в исправительной колонии номер тринадцать за ДТП в алкогольном опьянении, рассказывал, что ему пришлось отработать в мебельном цеху, где условия были «для рабов». Никакого договора о работе с ним не подписывали. И работал он каждый день, с одним выходным, выпавший на первое января. Официально Александр должен был находиться в цеху с восьми часов утра до семнадцати часов. Но станочникам, коим был осуждённый, приходилось работать «сверхурочно», до десяти часов вечера. И за это никто не доплачивал.

«По всем документам мне выплачивали МРОТ. Но первый месяц я был «стажером без оплаты». Второй получил сто рублей, а все последующие не больше пятисот рублей. Пару раз выплатили по пять тыс руб, но это было перед какими-то проверками», - рассказывает Александр.

Экономический эксперт Константин Селянин говорит, что исправительным учреждениям никто не мешает получать доход. Но как только эти доходы «переплетаются» с коммерческими структурами, появляются «серые схемы». К большому сожалению, эти схемы «бьют» по самым не защищённым представителям данных отношений - заключённым исправительных колоний.

И на данный момент никто не собирается вставать на защиту «угнетённых». Ведь на то они и «заключённые», чтобы на них отрабатывать различные «социальные проекты», связанные с рыночными отношениями в российских колониях.