Кто вы, доктор Айвинс?

Во всех штатах страны любая неестественная смерть, так или иначе связанная с преступлением, с необходимостью подразумевает вскрытие. А здесь оно почему-то не потребовалось… Вся эта история, заключает врач, не просто плохо попахивает, от нее откровенно смердит.

Кто же тогда?

Поскольку следствие ФБР длилось без малого 7 лет и завершилось крайне неубедительным финалом, вопросы о том, кто же осуществил столь изощренное преступление, оказались вовсе не сняты и продолжают волновать Америку. Поэтому вполне естественно, что несколько видных американских конгрессменов либо направили в ФБР запросы, требующие дополнительных разъяснений, либо предпринимают шаги к организации специальных парламентских слушаний по сомнительным итогам расследования.

Что из всего этого получится, пока прогнозировать сложно, учитывая скорую смену президентской власти в стране. Но суть разборок неизбежно сведется к тому, захотят ли в Конгрессе и новой госадминистрации обратить внимание на важные, давно известные улики, по тем или иным причинам проигнорированные в ФБР.

Ибо независимым расследованием этой загадки плотно занималось и множество других людей ― журналисты, ученые, частные детективы и так далее. Их стараниями собраны и обнародованы достоверные, принципиального характера факты, и дело лишь за тем, чтобы аккуратно собрать эти свидетельства воедино, отсеяв домыслы, дезинформацию и очевидные глупости.

Самое, возможно, занятное, что наиболее важны в данном деле те факты, которые центральные американские СМИ все эти годы дружно игнорировали, словно не ведая об их существовании. А вместо этого энергично и с энтузиазмом скармливали читателям преднамеренные «утечки» из ФБР, которое все время искало не там.

(С лета 2002 и вплоть до недавнего времени главным подозреваемым в деле был вовсе не Айвинс, а другой ученый, вирусолог Стивен Хэтфилл. Который вообще никогда не работал с бактериями антракса, а в июне 2008 выбил из министерства юстиции США впечатляющую сумму в 5,8 миллионов долларов ― за ущерб, нанесенный следствием его репутации.)

Чтобы стало понятнее, насколько важны факты, выявленные местной прессой, но проигнорированные центральными СМИ, надо подчеркнуть следующее. Первые признаки того, что антракс в письмах изготовили вовсе не исламские террористы или Ирак, а скорее всего американские умельцы, были получены уже осенью 2001.

Споры антракса принадлежали к так называемому штамму Эймса, используемому в качестве основы микробиологических военных проектов США, связанных с сибирской язвой. К весне 2002 определили и наиболее вероятный источник происхождения спор ― мэрилендский военный институт MRIID в Форт-Детрике.

Следующий естественный вопрос, отмечались ли в этом учреждении пропажи опасных биоматериалов, несанкционированные эксперименты и прочие нехорошие вещи подобного рода? Довольно быстро выяснилось, что да, действительно происходили, причем в весьма характерном контексте.

В конце 1991 года один из гражданских сотрудников MRIID, выходец из Египта д-р Аяад Ассаад (Ayaad Assaad), обратился к руководству института с жалобой на постоянные издевки и преследования со стороны целой группы коллег. Испытывавшие откровенную неприязнь к Ассааду и его арабо-мусульманскому происхождению, полдюжины сотрудников создали неформальный «Клуб верблюда», целью которого стала целенаправленная травля египтянина с целью выдавить его из стен MRIID.

Главными активистами группы были подполковник д-р Филип Зак (Philip Zack) и его подружка, д-р Мэриен Риппи (Marian Rippy). Из-за последовавших скандала и разбирательств Филип Зак был вынужден покинуть институт по собственному желанию.

Вскоре после этого, в начале 1992 года, одна из сотрудниц патологического отделения, занимающегося наиболее опасными культурами, обнаружила признаки экспериментов, проводимых в неурочное время. А также пропажи целого ряда материалов (в том числе антракс и ряд смертоносных вирусов, включая секретные разработки) и манипуляции с учетными записями, маскирующие пропажи.

Специальное расследование почти ничего из 27 пропавших образцов не обнаружило, зато видеозапись охраны зафиксировала, как в один из вечеров после работы Мэриен Риппи впускала в лабораторию для экспериментов уже лишенного допусков Филипа Зака, работа которого была связана с антраксом. При последующих разборках выяснилось, что это происходило неоднократно, так что доктору Риппи тоже пришлось уйти из MRIID.

Аяад Ассаад продержался в институте до 1997 года, но, как можно понять, гладкой его работа там не была никогда. Сразу после увольнения и перехода в EPA, Агентство по защите окружающей среды, он подал иск в суд, обвинив армию США в притеснениях на национальной почве…

Судьба этого человека особо интересна по той причине, что 2 октября 2001 года ― когда первые письма с антраксом уже были разосланы, но о них еще никто ничего не знал ― Ассаада вызвали в ФБР для дачи показаний. Выяснилось, что на него пришла анонимка, подготовленное на компьютере письмо, где компетентные органы предупреждались об исламском злоумышленнике Аяаде Ассааде, который в ближайшее время проведет жестокую биотеррористическую атаку против пригревшей его Америки. При этом в письме содержалась масса подробностей, демонстрирующих, что авторы послания прекрасно осведомлены о деталях биографии, жизни и работы ученого.

Быстро установив, что Ассаад не представляет для них интереса, сотрудники ФБР квалифицировали анонимку как «шутку» и перестали ею заниматься. Почему-то не вернувшись к столь важной ниточке даже после того, как разразилась общенациональная паника вокруг рассылаемого по почте антракса, а следы повели следствие в MRIID…

Зато уликой сильно заинтересовался Дональд Фостер (Donald Foster), профессор-филолог и видный специалист по текстологическому анализу, время от времени привлекаемый ФБР к лингво-криминалистической экспертизе документов. Фостеру неоднократно и весьма успешно удавалось устанавливать авторство анонимных текстов на основании тонких закономерностей и устойчивых лексических структур, присущих письму каждого конкретного автора.

Поэтому по своим личным каналам он запросил в ФБР текст анонимки на Ассаада и образцы писем близко знакомых с ним коллег. Получив около полусотни таких образцов, профессор довольно быстро выявил там одно ― подходящее по всем параметрам и принадлежавшее некой «женщине, бывшей сотруднице Ассаада по MRIID».

Тут, казалось бы, должно было начаться самое интересное. Но как раз в это время в общий ход расследования мощно вмешивается совсем другая женщина, Барбара Розенберг (Barbara Hatch Rosenberg), профессор молекулярной биологии и видный активист FAS, Федерации американских ученых, бдительно следящей за злоупотреблениями правительства и спецслужб.

Некими неясными путями в руки Розенберг попала информация о том, что за антракс-атаками стоит секретный правительственный микробиолог, доктор Стивен Хэтфилл (Steven Hatfill), однако власти вынуждены его прикрывать, поскольку он слишком много знает о секретных военных программах и может рассказать лишнего при аресте.

И тогда сверхэнергичная Розенберг взяла на себя личную инициативу по разоблачению ученого-убийцы.

Сейчас представляется наиболее вероятным, что кто-то умышленно слил Розенберг дезинформацию, дабы пустить следствие по ложному следу. Однако тогда, в мае-июне 2002 свидетельства против Хэтфилла выглядели весьма серьезно, а вскоре пресса стала в изобилии получать «утечки» информации, изображающие ученого не просто наиболее вероятным, а практически бесспорным виновником. Потому что в материалах, раздобытых Розенберг, оказалась значительная доля правды, и это подтвердила начавшаяся в ФБР разработка Хэтфилла.

Излагая суть предельно кратко, Стивен Хэтфилл появился в MRIID в 1997 году, где занимался изучением вируса Эбола, но задержался тут ненадолго. Уже в 1999 он стал консультантом в хайтек-корпорации SAIC, известной очень тесными связями с Пентагоном и спецслужбами США, по заказам которых здесь ведется множество секретных разработок.

По заданию руководства SAIC (а согласно данным Розенберг, по контракт-заказу ЦРУ) в 1999 году Хэтфилл непосредственно участвовал в подготовке аналитического отчета о возможностях биотеррористических атак на основе рассылок писем с антраксом. При сравнении этого документа с тем, что реально произошло осенью 2001 года, сам собой напрашивается вывод, что отчет Хэтфилла ― это фактически план осуществленной атаки. Причем вплоть до мелких деталей.

В документе, к примеру, сделан расчет максимального количества порошка ― 2,5 грамма ― которое можно положить в конверт, не привлекая внимания подозрительными утолщениями. Установленное количество порошка в письме сенатору Дашле было 2 грамма…

Начав разработку Хэтфилла, ФБР собрало на него, как и впоследствии на Брюса Айвинса, огромное количество косвенных улик, которые тут же сливались в прессу, формируя в глазах публики образ уже практически установленного преступника. Однако Хэтфилл оказался, что называется, крепким малым и, в отличие от быстро сломленного Айвинса, сам кинулся в атаку.

Он стал проводить пресс-конференции о своей абсолютной невиновности и с помощью адвокатов методично засуживать всех, кто так или иначе его обвинял, не имея никаких реальных доказательств ― от газет и конкретных авторов до министерства юстиции и лично генерального прокурора. Причем делал это, надо отметить, с немалой финансовой прибылью.

Но зачем?

Итак, что же имеется тут в итоге. Неопровержимые факты таковы, что биотеррористическая атака на США была подготовлена в правительственных лабораториях и на основе антракса из армейских арсеналов страны. Более того, в частной корпорации, работающей по секретным заказам спецслужб, заранее имелся четкий, подготовленный экспертами план, соответствующий проведенной атаке.

Имеются также документальные свидетельства тому, что сотрудники аппарата Белого дома за несколько недель до антракс-атак начали получать от медиков антибиотик Ципро, используемый в США как основной антидот от сибирской язвы. Внятных объяснений такой прозорливости общество не получило до сих пор.

Аналогично, по сию пору так и не установлены «четыре серьезных источника» в правительственных структурах, независимо друг от друга сливавшие в прессу информацию о том, что в антраксе из писем обнаружен бентонит ― своего рода «химическая подпись» отравляющих веществ, производимых в Ираке режимом Саддама Хусейна.

Вскоре стало известно, что это была заведомая ложь, умышленное распространение которой в данном контексте, строго говоря, является преступлением. Однако виновных здесь не только не нашли, но даже никогда и не искали (ибо они гарантированно известны тем журналистам и конгрессменам, включая нынешнего кандидата в президенты Джона Маккейна, которые доверительно получали и широко озвучивали дезинформацию).

Авиационные террористические атаки 9/11, безусловно, были мощным психологическим потрясением для всей американской нации, однако без почтовых антракс-атак сентябрьские теракты остались бы хотя и травмирующим, но отдельным изолированным эпизодом. Именно письма с антраксом, первые из которых были отправлены всего через неделю после 11 сентября, массово повлияли на то нагнетание страха и нервозности, что породили очень специфический климат, доминировавший в стране на протяжении следующих нескольких лет.

Причем, коль скоро и теракты 9/11, и все письма с антраксом несли в себе вполне четкие признаки источника опасности («Смерть США, смерть Израилю, Аллах велик»), в народе это порождало впечатление, что под угрозой исламского радикализма оказались, ни много ни мало, сами основы социального порядка в государстве.

Понятно, наверное, что за выводы естественно следуют из всей этой истории.

В мае 2007 года, когда расследование антракс-атак в очередной раз безнадежно застряло, один из непосредственных адресатов смертоносных писем, сенатор Патрик Лихи сказал в интервью следующее: «Я думаю, что в нашем правительстве есть люди ― наверняка в самой сердцевине ― кто знает, откуда все это пришло. Возможно, что эти люди не имеют ничего общего с содеянным, но они безусловно знают, откуда это появилось»…

Статья авторская

Stop talking! Мы ж это обсуждали

А в 2008 году Айвинса посмертно «назначили» единственным виновным в том самом преступлении (рассылка писем). Всего два человека в США пытались заставить пересмотреть этот странный вердикт. И какое-то время расследование шло, в том числе силами комиссии американского конгресса. Однако через два года — в 2010-м — ФБР объявило об официальном закрытии этого дела.

О смерти доктора Айвинса стало известно 1 августа, и, как выяснилось, к ее моменту он уже довольно долго в деле ФБР о сибирской язве числился главным подозреваемым. Айвинс занял место, которое прежде отводилось его коллеге Стивену Хэтфиллу (Steven J. Hatfill). Того ФБР буквально преследовало еще с 2002 года, причем официальных обвинений ему не предъявляли, а просто называли "представляющим интерес лицом". Благодаря такому интересу репутация Хэтфилла была разрушена, он лишился работы, и в 2003 году подал на ФБР в суд. Тяжба длилась долго, но в минувшем июне было принято решение о выплате ученому компенсации в размере 5,8 миллиона долларов.

К этому времени интереса для следователей Хэтфилл уже не представлял, причем давно. После того как в конце 2006 года новый глава ФБР Роберт Мюллер сменил руководство следствия, в центре внимания оказался другой человек - Айвинс. Ранее за ним был замечен грешок: обнаружив в конце 2001 года, что небольшое количество спор сибирской язвы попало в Форте Детрик за пределы его лаборатории, доктор уничтожил их своими силами, не доложив начальству. Утечка оставалась в тайне несколько месяцев. Когда сведения о ней всплыли, исследователь объяснил, что не хотел уподобляться кричавшему про волка пастушку из сказки и привлекать к институту ненужное внимание.

Начальство, по всей видимости, сочло объяснения доктора удовлетворительными, потому что никаких взысканий к нему не применили, а вот в ФБР его проступок могли взять на заметку и припомнить после того, как из следствия "отсеялся" Хэтфилл. Подробности работы следователей неизвестны, но со временем петля вокруг Айвинса затягивалась все туже. По некоторым данным, правительственные эксперты с помощью генетического анализа установили прямую связь использованных при рассылке спор с материалами, обнаруженными в лаборатории Айвинса. К моменту смерти ученого ФБР уже готовилось выдвинуть против него официальные обвинения: по крайней мере, так теперь говорят.

Выглядит это не вполне достоверным. Дело в том, что в то время, когда вина Айвинса уже чуть ли не была доказана, он продолжал по-прежнему ходить на работу и пользоваться доступом к самым секретным исследованиям в области биологического оружия и противодействия ему. Впрочем, согласно имеющимся свидетельствам, после присуждения компенсации Хэтфиллу Айвинс стал очень депрессивен, вел себя странно, и 10 июля его прямо с работы препроводили в клинику на психиатрическое освидетельствование. Но даже тогда из USAMRIID Айвинс уволен не был, хотя доступ к секретным данным ему ограничили.

Во вторник, 29 июля, Айвинс скончался в больнице Фредерика, предположительно от отравления смесью из лекарственного препарата Tylenol и кодеина. Tylenol - это популярное американское обезболивающие, а кодеин - содержащееся в опии вещество, по характеру воздействия на организм близкое к морфину. После смерти Айвинса в местной прессе был опубликован некролог, а коллеги по USAMRIID получили извещение о произошедшем по электронной почте. О самоубийстве нигде официально речи не шло, но его считали очевидным.

Адвокат Айвинса Пол Кемп (Paul F. Kemp) настаивает, что его клиент был невиновен, а до самоубийства его довели следователи. Аналогичной версии придерживается бывший коллега Айвинса Рассел Берн (W. Russell Byrne) который утверждает, что агенты ФБР буквально затравили 62-летнего исследователя и его семью. Дважды проводился обыск в доме Айвинсов, один раз следователи изучили его компьютер. Самым же болезненным был момент, когда власти отправили его с работы, которой он посвятил столько лет, в "психушку".

Сомневаются в виновности Айвинса и другие его коллеги и знакомые. Кто-то говорит, что ресурсов, нужных, чтобы приготовить рассылку с язвой, у него не было. Другие напоминают, что верить ФБР фактически на слово после их прежних провалов и конфуза с Хэтфиллом никак нельзя. Те же, кто лично знал покойного, не могут представить, что этот приятный и жизнерадостный человек мог убивать сограждан биологическим оружием. Удивительного в этом мало. Если Айвинс действительно был маньяком и слал незнакомым людям сибирскую язву, то это было его тайным увлечением, вовсе не очевидным для стороннего наблюдателя. С маньяками всегда так: ничто не вызывало подозрений, никто не мог представить.

Как выяснилось, незадолго до смерти Айвинса в окружной суд города Фредерик обратилась некая Джин Дьюли (Jean C. Duley). Социальный работник из местного психологического центра, она проводила занятия групповой терапии для пациентов, в числе которых был Айвинс. Дьюли рассказала, что на одном из занятий ученый поделился детально разработанным планом по убийству своих коллег. К такому намерению микробиолог якобы пришел, узнав о готовящемся против него обвинении в убийстве. Кроме того, Дьюли жаловалась, что Айвинс грозил расправой ей самой, и со ссылкой на неких авторитетных психиатров утверждала, что 62-летний микробиолог был закоренелым социопатом с патологической склонностью к убийству, в особенности по мотиву мести. Суд к рассказам Дьюли прислушался и запретил Айвинсу вступать с ней в какие-либо контакты.

Если принять версию властей и предположить, что Айвинс был виновен, возникает вопрос о мотивах его действий. Первый ответ прост: покойный был сумасшедшим, эдаким ученым-безумцем, и просто хотел убивать. То есть его образ, представленный Джин Дьюли достоверен. К слову, рассказ дамы-психолога вызвал живой отклик у одного из родственников Айвинса - его родного брата Тома (Tom Ivins). "То, что сказала социальный работник, имеет смысл, - подтвердил Том. - Он считал себя подобным богу". Впрочем, это суждение мало что стоит, если учесть, что братья Том и Брюс друг с другом не разговаривали аж с 1985 года.

Есть еще одно предположение, в соответствии с которым Айвинс мог быть не просто безумцем, а корыстолюбивым безумцем - ну или просто очень жадным и беспринципным человеком. Дело в том, что Айвинс - один из создателей двух запатентованных рецептов вакцины против сибирской язвы, поэтому возникший после рассылок панический спрос на вакцину якобы мог принести ему прибыль. Мог ли ученый в действительности рассчитывать на барыши, нам судить трудно - возможно, положение дел прояснится позже. Смежная версия предполагает, что Айвинс руководствовался не корыстью, а интересами науки: ему не хватало испытаний на животных и он хотел проверить действенность свой вакцины на людях.

В общем, никакой ясности в деле доктора Айвинса нет, и особо рассчитывать на ее появление не стоит. В том, что ФБР могло, злонамеренно или по неосторожности, довести невиновного пожилого ученого до самоубийства, сомнений нет. Теперь же, виновен он был или нет, бюро получает возможность повесить на безответного покойника всех собак и свернуть наконец многолетнее безрезультатное расследование. С другой стороны, психов, в том числе опасных, на свете хватает, и одним из них вполне мог быть Айвинс.