Кто, когда и зачем начал охоту на «иноагентов»

ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.

В отличие от США, клеймо в России получают те, кто служит интересам собственного государства и виновен лишь в нежелании ходить строем.

Апологеты российского закона об иностранных агентах обычно утверждают, что этот документ является ответом на аналогичный американский законодательный акт. Так и вспоминается ироничная песня Владимира Высоцкого о буднях Канатчиковой дачи: «Это их худые черти/ Мутят воду во пруду,/ Это все придумал Черчилль/ В восемнадцатом году!».

Однако, отбросив иронию, следует напомнить, в какой исторической обстановке появился в США The Foreign Agents Registration Act (FARA, Закон о регистрации иностранных агентов). Шел 1938 год, который немецкие нацисты считали решающим в смысле их притязаний на мировое господство. Это было время Мюнхенского сговора и Хрустальной ночи. Гитлеризм был на подъеме, и власти Соединенных Штатов, что вполне естественно, стремились защитить свою страну от «коричневой чумы».

В России же словосочетание «иностранный агент» появилось в совершенно иных обстоятельствах. Это произошло в 2012 году после принятия поправок к закону «О некоммерческих организациях». И этот статус сперва стали получать российские НКО, неугодные властям. Надо ли говорить о том, что поводом к этому послужили протестные акции на Болотной площади. Но даже самая безумная фантазия как-то не позволяет поставить в один ряд немецких нацистских преступников и российских демократических манифестантов.

Разной была и дальнейшая судьба этих двух законов. Американские законодатели в 1966 году пересмотрели отдельные нормы FARA, сосредоточив внимание на тех, кто действительно работает в интересах иностранных правительств. То есть, по сути дела, смягчили правоприменительную практику. В то время как российские власти в 2017–2021 годах планомерно ужесточали законодательство об «иностранных агентах», распространив его действие на СМИ и физических лиц. Так что под репрессии попали те, кто мыслит иначе, чем правящая верхушка России.

И сегодня, за исключением понятия «иностранные агенты», российский и американский законы имеют исчезающе мало общего. В США в качестве таковых обязаны зарегистрироваться уполномоченные иностранных правительств, политических партий, продвигающие интересы своих «принципалов». Поскольку эти физические или юридические лица взаимодействуют с представителями законодательной и исполнительной властей Соединенных Штатов. Иначе говоря, действуют в пользу нанявшего их на службу государства или организации. Таким образом, влияние на принятие решений в угоду нанимателю является непременным критерием, по которому можно распознать настоящего иноагента.

При этом бремя доказывания этого факта в суде лежит на американском государстве. И, надо заметить, далеко не всегда ему удается достойно справиться с этой задачей. Однако если человек или организация трудятся не в интересах своего иностранного клиента, то в таком случае они именуются лоббистами, но никак не иноагентами.

Между тем как в России НКО, СМИ или люди, независимые от государства, могут быть включены в реестр иноагентов только лишь по усмотрению Минюста. Поэтому в подобной практике гораздо больше общего с административными мерами (например, ссылкой), которые имели место в Российской империи или СССР, нежели с реалиями современной Америки. Впрочем, как не раз было замечено, искаженное представление начальников об окружающем мире является характерной чертой современной России.

Кроме того, в отличие от американского, в российском законе дано размытое определение «политической деятельности». Что под этим следует понимать, оставлено на усмотрение чиновника Минюста, облеченного соответствующими полномочиями. А потому любое обсуждение насущных общественно-политических проблем, будь то результаты выборов или что-нибудь еще в этом роде, можно подвести, как говорили раньше, под «политическую» статью — со всеми вытекающими последствиями. (подробнее об этом в интервью «Росбалту» рассказала юрист Елена Лукьянова).

Но самое отвратительное заключается в том, что получить статус «иностранных агентов» могут даже незарегистрированные общественные организации, правозащитники, независимые СМИ и журналисты. Причем для этого им совсем необязательно в самом деле заниматься политикой, так как достаточно просто делать что-нибудь, что идет вразрез с существующими представлениями о дозволенном. Да и к тому же то, что в современной России считается политической деятельностью уже давно находится в исключительном ведении Кремля, Старой площади и Лубянки.

В противоположность Соединенным Штатам, что бы там ни говорили госпропагандисты, в России «иностранные агенты» не служат интересам других государств и аффилированных с ними организаций. Высказывая иную, отличную от официальной, точку зрения они всего-навсего реализуют свое конституционное право на свободу мысли и слова. И при этом стремятся к тому, чтобы жизнь в стране стала лучше. Поэтому российское законодательство об иноагентах призвано воспрепятствовать любой общественной активности и, следовательно, служить сохранению существующей власти. Где уж тут можно найти что-либо общее с американской политической повседневностью?

Источник новости