Зачем сносят памятники

Введение

Оглядываясь по сторонам света, можно предположить, что вопрос этот особенно актуален именно сегодня. Массовые сносы советских памятников в бывших странах соцлагеря. С этим уже ничего не поделаешь. Можно, конечно, погоревать об отпадении друзей от надежного плеча СССР – но, видимо, и плечо оказалось не столь надежным, и друзья не слишком искренними.

А волна свержения статуй Колумба и героев Конфедерации, которая захлестнула американские города на волне антирасистских протестов?

Это отнюдь не приоритет северных соединенных штатов. В Великобритании протестующие снесли и бросили в воду скульптуру филантропа-работорговца Эдварда Колстера, в Лондоне оставили свои надписи на памятнике Уинстону Черчиллю, а в разных городах Бельгии обливали краской и сносили памятники королю Леопольду II, который стоял во главе частной компании, установившей жестокий колониальный режим на территории Конго. Прямо-таки нежданный всплеск антиисторической активности масс. Так ли это?

Если глянуть вглубь веков - окажется, что в исторической ретроспективе это явление выглядит чуть ли не обыденным.

Зачем ставят памятники?

Ясное дело – чтобы была память. О значимых событиях, о великих личностях, выдвинутых этими событиями. Если личность настолько велика, что сама вершила деяния планетарного масштаба, то счет её изваяниям будет вестись десятками, а то и сотнями. Но меняются эпохи, режимы, на мировую арену выходят новые деятели, которым не по нраву, чтобы их величие затмевали тени прошлого. Что тогда: можно снести старых идолов, а на их месте водрузить новых. Но любой строитель знает, что иной раз проще построить новое сооружение, чем возиться, разрушая старое. Примерно так, можно предположить, рассуждали египетские фараоны. Поэтому и радуют взоры туристов как памятники 3-й династии: пирамиды Хабы, Джосера, Сехемхета, так и более поздние: ломаная пирамида фараона Снофру, а также знаменитые колоссы в Гизе.

Зачем ломать, если можно подправить?

И что – древнеегипетские правители были такими уж сплошь лояльными к памяти предшественников? Да ничуть. Хорошей иллюстрацией этого служит курьезный артефакт из храма Сети 1-го, на котором некоторые исследователи узрели вертолет, танк и дирижабль.

Похоже, правда? Фокус был разгадан археологами из Мюнхенского института египтологии в 1992 году. Изучив картинку, ученые пришли к выводу, что её образовали две наложившиеся друг на друга иероглифические надписи. Текст фараона Сети был «подкорректирован» его преемником Рамзесом II. Титул «кто отразил девять врагов Египта (девять луков)» был заменён на титул Рамзеса «кто защищает Египет и покоряет чужие страны». Иероглифы изначально были цветными, постепенно раскраска выцвела, а время уже «дорисовало» картину: отвалилась часть штукатурки, закрывавшая старую надпись, трещины и сколы добавили деталей — например, несущий винт «вертолету», пушку — «танку», хвост — «самолету».

И «техника» обрела современный черты. А всего-то новый правитель, не удосужась соорудить свою стелу со свежими иероглифами (тогда бюджетные деньги тоже, поди, считали), подкорректировал надпись на памятнике своего предшественника. Удобно – и сносить ничего не надо.

Зачем ломать, если можно передвинуть?

Как правило, в массовом порядке крушение старых изваяний происходит в период революций, реформаций, смен режима. Но иногда предметом дискуссий становится и место установки памятника. Яркий пример – «Давид» великого скульптора Микеланджело.

Первоначально заказ имел лишь религиозный характер – для украшения собора Санта-Мария-дель-Фьоре. Но во время создания скульптуры Флоренция изгнала тиранов Медичи и «Давид» Микеланджело в контексте текущей политической ситуации обречен был стать символом республиканской свободы и защиты отечества от власти тиранов.

Общественная дискуссия долго не могла прийти к единому мнению: установить гигантское изваяние ветхозаветного героя то ли на одной из верхних площадок храма, то ли возле собора. Склонялись к мнению Леонардо да Винчи, что место статуи - в Лоджии Ланци — строении, предназначенном для светских мероприятий. Решающим же оказалось слово самого Микеланджело: «Давиду» — герою, победителю, человеку действия — уместно стоять, ни много ни мало, перед входом в Палаццо Веккьо — здание правительства Флорентийской Республики. Там он, с 1504 года, простоял более трехсот лет и лишь в 1873 г., во избежание негативного воздействия осадков и выветривания, был перенесен в главный зал Галереи Академии искусств.

Примечательно, что в 1527 году, во время восстания во Флоренции, в результате которого Медичи в очередной раз вернулись к власти, левая рука гиганта была отбита напрочь, но тирания не стала «добивать» изваяние, а наоборот, в 1543 году, по распоряжению Козимо I Медичи, пожелавшего задобрить свободолюбивых флорентийцев милосердным жестом по отношению к символу ненавистной республики, статуя была восстановлена.

Снести нельзя поставить!

Гораздо меньше повезло, например, Вандомской колонне. Парижская «колонна Побед» (прежнее название) Великой армии на Вандомской площади в 1-м округе Парижа, была воздвигнута по декрету Наполеона I от 1 января 1806 года, в память побед, одержанных им в кампанию 1805 года.

Верх колонны венчало скульптурное изображение самого Бонапарта в виде древнеримского императора с античными атрибутами: короткий плащ, меч, крылатая богиня победы и лавровый венок.

Но императорский век оказался недолог: после победы союзников в 1814 году статуя Наполеона была заменена на белый флаг Бурбонов с лилиями. Конец истории? Как бы не так: через 19 лет колонну вновь увенчала фигура Наполеона, попроще, в военной форме и без императорских регалий.

Черту вроде бы подвел декрет Коммуны 1871 года: "...императорская колонна на Вандомской площади является памятником варварству, символом грубой силы и ложной славы". Вердикт: надобно разрушить. Под ликование толпы колонну уронили. Отлитая из австрийских и русских пушек, она рассыпалась на несколько частей. И после поражения Коммуны была восстановлена и поднята, с водруженной в очередной раз статуей Наполеона I в навершии. Стоит до сих пор.

Все-таки снести!

Так стоит ли ломать то, что можно считать наследием прошлого, застывшей книгой тысячелетий? К сожалению, история - историей, а сиюминутная актуальность политического момента зачастую преобладает в решении судьбы того или иного артефакта. Причем это может выглядеть по-разному. После победы революции 1917 года снос царских изваяний был частью кампании монументальной пропаганды - как еще "Медный всадник" уцелел... А в течение, и тем более по прошествии последующих 75 лет далеко не всем деятелям уже советской эпохи довелось уцелеть в рукотворном бронзовом или гранитном варианте. От некоторых и крошек не осталось, другие вросли в землю. Больше других повезло (или досталось?) Ильичу: его и передвигали, и продолжают двигать, и раскрасить могут.

С мавзолеем вот никак решить не могут.

Разрушение объектов всемирного наследия ЮНЕСКО однозначно должно трактоваться как вандализм – вот когда, например, талибы взрывают статую Будды. Правда, с их религиозной точки зрения – они крушат языческих идолов. Что-то такое вспоминается, нет?

Память о прошлом запросто и нежданно может трансформироваться в историческое беспамятство. Пиетет перед наследием предков зачастую отступает под напором спекулятивных политических интересов, или наоборот: злободневная повестка дня выталкивает на поверхность полузабытые имена и даты.

Но время, оно расставит все по местам. Не факт, что по своим, но расставит. Был такой верный ленинец Сухэ-батор, с энтузиазмом насаждавший благодатный социализм в аграрной Монголии, после смерти удостоен как увековечивания в скульптурных изображениях, так и упокоения в мавзолее. И жил когда-то Чингис-хан, гроза половины мира, злодей-завоеватель, который полностью уничтожил чжурчжэней, стер с лица земли тангутское царство и вообще загубил десятую часть населения тогдашнего цивилизованного мира. И вот через 800 лет в честь его монголы воздвигают самый крупный в мире конный памятник. Мавзолей Сухэ-батору сносят, а изваяние Темуджину - воздвигают.

Вот такие изгибы исторической памяти.