Лагерь 7150. Воспоминания немецкого военопленного

... Русское руководство лагеря допускало и поддерживало всякого рода культурные мероприятия. Разумеется, при этом тщательно следили за политической окраской мероприятия. У нас был кружок художественной самодеятельности, библиотека, музыкальный ансамбль и спортивная секция. Помню, например, что однажды взял я в библиотеке роман М.Ю. Лермонтова “Герой нашего времени", который прочитал с большим интересом. Кроме тою, в библиотеке продавались толстые книги. Например, "Историю КПСС" на русском языке можно было купить за четыре рубля. Так как у многих военнопленных не было возможности получить бумагу для различных потребностей, то этот источник бумаги представлялся очень удобным.

Меня никогда не били в русском плену. Подобного унизительного действия я также никогда не видел и по отношению к другим военнопленным. Однако политическое давление, оказываемое через Национальный Комитет "Свободная Германия", который возглавлял политкомиссар Клинбигль, было значительным.

9 мая 1945 года до нас довели приказ Л.П. Берии о том, что офицеры не старше звания капитана обязаны работать.

10 мая 1945 года меня в составе рабочей команды (примерно 80—100 человек) отправили на строительство дороги недалеко от лагеря.

Сейчас я уже не помню, как называлась эта деревня, около которой работала наша группа. Спали мы в большом сарае, а продовольствие получали из лагеря. Перед сараем было большое поле под рожью. Она росла очень быстро, и мы каждый день ставили туда палочки, чтобы наблюдать за быстротой роста.

В сентябре 1945 года, когда начались ночные заморозки, нас вернули в лагерь. В начале октября мы убирали горох в окрестностях лагеря, в конце — картофель, переворачивая ломом замерзшие глыбы земли и обрывая лежащие наверху промерзлые картофелины. Из-за мороза картошка стала сладкой. Многие из нас ели ее сырой.

В конце ноября — начале декабря десятерых немцев, в числе которых был и я, отправили под охраной одного русского солдата на уборку снега в направлении железнодорожной линии Ярославль — Вологда. В качестве помощника охранника шел с нами один венгерский военнопленный, вооруженный древним карабином с пятью патронами. Через несколько дней марша мы добрались до одной деревушки. Расположились в деревенской школе. Когда мы набили спальные мешки соломой из колхозного сарая, русский солдат объявил нам, что назначает венгра командиром нашей рабочей команды. Каждое утро в шесть часов мы, взяв с собой лопаты для уборки снега, отправлялись с железнодорожной станции, находящейся недалеко от деревни, в Вологду. Нам предстояло вести расчистку снега от Вологды в обратном направлении к Грязовцу (расстояние примерно в двадцать километров). По мнению русского солдата, для этого было достаточно пяти —шести часов. Мы поняли, почему нас снабдили в лагере валенками, телогрейками, ватными брюками и меховыми шапками. Еду нам доставляли из лагеря. Объяснив нам задачу и сказав "До свидания", русский солдат покинул нас.

На следующее утро мы сели в поезд. Сначала мы долго объясняли проводнице, что у нас нет билетов, что мы военнопленные, а также сказали о нашем задании. Проводница засмеялась. Затем освободила для нас сидячие места и добавила дров в железную печь - времянку. В Вологде, как нам было велено сопровождавшим солдатом, мы постучались в небольшой домик и, услышав само собой разумеющееся "Входите! Можно", вошли в теплую комнату. На печке кто-то даже подвинулся, чтобы дать нам место. На это я не рассчитывал, сказал несколько раз "Спасибо" и остался сидеть на скамье.

Гостеприимство в России уникально...

С рассветом началась наша работа, оказавшаяся очень тяжелой. Через два дня охранник — венгр положил свое ружье под соломенный тюфяк, засунул свои пять патронов в карман и сказал., что пойдет навестить друга и вернется через два дня. Так оно и вышло.

Менее чем через неделю мы вернулись в лагерь. Выяснилось, что нашу ’'дорогу" вскоре после расчистки снова задуло и занесло снегом.