В России с гомосексуальными людьми борются практически официально. Вот что ЛГБТ**-пары могут сделать, чтобы хоть как-то защитить свои права

В российском законодательстве нет четко прописанного запрета на гей-браки, но нет и разрешения. Заключить однополый брак на территории России официально нельзя, при этом действующий Семейный кодекс признает союзы, заключенные за рубежом. Это создает правовую коллизию, из-за которой вероятность того, что ЛГБТ**-людям удастся воспользоваться своими «семейными» правами, зависит от чистой случайности. Им приходится искать обходные пути, чтобы обезопасить себя, своего партнера и детей в стране, где государство целенаправленно стремится сохранить их маргинальный статус.

В январе 2005 года депутат Госсобрания Башкирии Эдвард Мурзин и главред журнала «Квир» Эдвард Мишин подали документы на заключение брака в московском ЗАГСе. Это была, скорее, художественная акция, чем реальная попытка пожениться: Мурзин — гетеросексуальный мужчина, состоящий в гражданском браке с цисгендерной женщиной. «Мы друг друга не любим, но хотим, чтобы справедливость восторжествовала», — говорил Мишин «Эху Москвы».

За 11 лет до этого, в апреле 1994 года, в том же Бутырском ЗАГСе уже побывали художники Ярослав Могутин и Роберт Филиппини (на тот момент бойфренд Могутина). Как и Мишин с Мурзиным, они пришли за отказом. И в 2005-м, и в 1994-м «брачующихся» у входа в ЗАГС ждала толпа журналистов, которых они сами и пригласили. Это был простой способ продемонстрировать бесправность социальной группы, к которой относят себя миллионы россиян — ЛГБТ**+.

25 января 2017 года, 12 лет спустя, в прямом эфире вечернего выпуска новостей на телеканале «Дождь» двое мужчин — Павел Стоцко и Евгений Войцеховский — рассказали, как им удалось легализовать свой брак в России. Пара заключила союз в Дании, а по прибытию в Россию обратилась в ближайший МФЦ, чтобы проштамповать паспорта (согласно 158 статье Семейного кодекса, браки, заключенные за границей, признаются действительными в РФ, если отсутствуют обстоятельства, препятствующие заключению брака). Во время эфира ведущая «Дождя» Анна Монгайт попросила Стоцко и Войцеховского показать документы с двуглавым орлом на обложке и штампом о гей-браке внутри. «Потрясающе. У меня такой же», — сказала она. В это действительно было сложно поверить.

Уже на следующий день к Стоцко и Войцеховскому домой пришла полиция. Им сообщили, что на них завели дело об умышленной порче паспортов. У них изъяли документы и намекнули, что никаких гарантий их дальнейшей безопасности нет. Они уехали из России.

Кто может вступить в брак?

Согласно нынешней редакции российского Семейного кодекса, брак — это «свободный и добровольный союз мужчины и женщины, направленный на создание семьи и порождающий у них личные неимущественные и имущественные супружеские права и обязанности». В статье 14 кодекса перечислены обстоятельства, препятствующие вступлению в брак. Их всего три: если один из партнеров уже состоит в зарегистрированном браке, если они приходятся друг другу близкими родственниками и если хотя бы один признан судом недееспособным из-за психического расстройства. Среди этих обстоятельств негетеросексуальной ориентации партнеров нет.

Таким образом, в России сейчас фактически может быть заключен брак между цисгендерным мужчиной и транс-женщиной (или цисгендерной женщиной и транс-мужчиной) — если у них в паспортах указан разный пол. Именно на ликвидацию этой коллизии была направлена законодательная инициатива Елены Мизулиной, которая хотела запретить транс-персонам вступать в брак и усыновлять детей. В итоге она не была одобрена правительством и Советом по правам человека (СПЧ).

Людям, у которых в паспорте указан одинаковый пол, заключить брак на территории России все еще невозможно. Эта норма дискриминирует не только цисгендерных негетеросексуальных людей, но и интерсекс-людей (как правило пол, назначенный им в документах, определяется произвольно), а также транс-персон. Для последних процедура смены документов часто становится возможной только в сочетании с серьезными хирургическими вмешательствами (удаление груди у транс-мужчин и удаление яичек у транс-женщин) или гормональной терапией. Фактически, российские власти вынуждают транс-людей прибегать к этим процедурам, чтобы «убедиться», что они действительно хотят совершить транс-переход.

В России не только не разрешены гей-браки, но пока не существует и института партнерства (именно он часто становится «переходной» фазой между полным непризнанием и разрешением однополых браков). Тем не менее, есть легальные способы, с помощью которых живущие в России цисгендерные негетеросексуальные люди, интерсекс-люди и транс-персоны могут хотя бы частично восстановить правовой дисбаланс. Ведь заключение брака прежде всего — не ритуал, а юридическая процедура, изменяющая правовой статус партнеров.