Легенды «десятки» #2.

Студенческая общага – это совершенно своеобразный анклав, в котором быт и общественная жизнь построены по совершенно определённым, но никем и никогда не прописанным законам. Все постановления администрации, грозно вывешенные на 1 этаже принимаются к сведению, но и только. Например, электроплитки были строжайше запрещены... и тем не менее, имелись практически в каждой комнате несмотря на все комиссии и производимые ими шмоны. Как и где прятались электроприборы – это отдельная песня. Найти, между тем, в общаге можно было буквально всё. Голодному наливали тарелку супа, раздетому давали пиджак и штаны, а уж конспекты – это вообще святое. Впрочем, насущными вещами дело не ограничивалось. И одна из комнат на вопрос: «А нет ли у вас...?» - не дожидаясь окончания вопроса, формулировала: «Синхрофазотрон, паровой молот и сапоги 43 го размера!». Что было не так далеко от истины.

А уж фантазия била ключом... правда, иногда по голове затейников. Например, некие ребята однажды решили изобрести взрывчатку. И таки да – изобрели! Но чуть-чуть переборщили с дозой... – и произвели немалый фурор среди соседей. Ремонт комнаты и установку рам со стёклами пришлось оплатить самим, хотя бы из института не вышибли (хотя грозились), но из общаги – понятно...

Или вот, например, студенческая свадьба. Вопрос тамады вообще не вставал, и слова-то такого не знали. Но стройотряды изощрялись как могли, и каждый старался превзойти другого. Однажды в качестве свадебного подарка фигурировали три трёхлитровки, забитые медными монетами. Девчонки, правда, рассказывали, что новобрачная в непарламентских выражениях поминала затейников, потому что монеты заплесневели почему-то, и их пришлось по одной отмывать, отчищать и сушить... а потом таскать обменивать в сберкассу. Другой стройотряд решил поступить ещё проще: подарить молодожёнам 1000 бутылок. Пустых, понятно. Их тогда можно было сдать за денежку. И с трёх этажей собрали 1200 – с учётом возможного боя. Я видел это непередаваемое зрелище: вся – ВСЯ! – поверхность пола в двух комнатах сияла неземной зеленью плотно стоящих бутылок... – как выкручивались обитатели комнат, можно было только гадать. Но в итоге, пострадали те же девчонки, которые опять же не стесняясь в выражениях, мыли потом эти бутылки... А парни таскали их в пункты приёма стеклотары... Из конкурсов на свадьбе чуть не в обязательные вошли два:

1. Невеста замешивала тесто, жених выкладывал кирпичами угол «будущего дома», использовав то тесто в качестве раствора. Вполне логично для стройотряда.

2. В спил чурбана набивались молотком пятаки, которые жениху было предложено вытаскивать голыми руками...

Но одна свадьба вошла в анналы... Жених был предводителем физтеховского турклуба, где и присмотрел себе пару. Парень он был примечательный тем, что не пил, не курил и не выражался матом. Что в общаге уже было невероятным. Супруга подобралась ему под стать... В день свадьбы подруга невесты слегка опаздывая появилась за час до ЗАГСА. Достучаться до невесты было непросто: она безмятежно спала. Далее последовало молниеносное, минут за 15 (!) приведение образа новобрачной к каким-то приличествующим случаю канонам... Жених в это время деловито облачался в одолженный у соседей костюм. В ЗАГС поехали на трамвае. «Сумасшедшее кремовое платье» невесты немногочисленные свидетели происходящего описать затруднились, даже девчонки. Хорошо, что свидетель со стороны жениха догадался прихватить букет. Хоть один. Процедура прошла достаточно буднично, после чего растерянные свидетели предложили: «Ну, мы, это... может, хоть в кафе, типа отметить?». «Не», - сказали молодожёны – «Мы – в поход»...

Жизнь имела определённую цикличность... – особенно для нас, жителей не так далеко лежащего от областного города местечка. В воскресенье мы приезжали из дома, гружёные как караван верблюдов родительской снедью, и в три дня она как-то заканчивалась. Если везло – в четыре. Особенно в ходу были «Тамянка» и болгарские маринованные огурчики. И неважно, когда и во сколько мы решали те огурчики потребить – ровно к моменту доедания последнего огурца появлялся некий сосед по общаге с текстом: «О! Рассольчик! Можно, я допью?». Как чуял – загадкой так и осталось. Ещё для 3 народ сбрасывался на готовку пищи. Начало следующей недели ознаменовывалось походами в столовки, ибо готовить и мыть посуду было и лень, и некогда. Потом мы ходили в гости... где кормили уже нас. В субботу мы уезжали по домам – и цикл продолжался.

Продолжится и мой рассказ.