Творчество Александра Сергеевича Пушкина и его имя – гордость культуры России и жемчужина культуры мировой. Этот факт не нуждается ни в объяснении, ни в доказательствах, потому что без Пушкина, как и без Чайковского, Станиславского или Айвазовского, мировая культура не была бы такой, какой мы ее знаем.
Именно поэтому Государственный музей Александра Сергеевича Пушкина, расположенный в Москве в здании городской дворянской усадьбы Хрущёвых-Селезнёвых 19 века – место культовое не только для знатоков культуры и поклонников творчества Пушкина, но и Мекка для основной массы иностранных туристов.
Сейчас в музее Пушкина содержится более двухсот тысяч экспонатов, среди которых есть не только предметы, которые когда-то принадлежали поэту, к которым он когда-то прикасался, но и большая художественная коллекция, включающая и частные собрания.
С самого начала основания музея и до недавнего времени директором, а после и президентом Государственного музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина была Ирина Александровна Антонова – уникальный, удивительный человек, сделавший для русской культуры неоценимое. 75 лет своей жизни посвятила Ирина Александровна служению Пушкинскому музею: начинала работать рядовым сотрудником и прошла вместе со своим любимым детищем все этапы становления музея, часто решая просто неподъемные задачи, аналогов которым в российском музейном деле, пожалуй, не бывало.
Ирина Александровна всю свою жизнь с самого детства не представляла без Москвы – без ее памятников архитектуры и обелисков
Родившаяся в семье матери-пианистки и отца – специалиста по изделиям из стекла, Ирина Александровна всю свою жизнь с самого детства не представляла без Москвы – без ее памятников архитектуры и обелисков, и даже прожив какое-то время в Германии, куда отца направили по работе, она скучала по Москве и всей душой ждала возвращения. Пришлось уехать в эвакуацию в Куйбышев, а затем, пережив трудное возвращение, Ирина Александровна вновь оказалась в любимом городе. Она знала в старых районах Москвы каждый дом, каждый переулок, знала их историю и ценность.
История Ирины Антоновой в Пушкинском музее началась в 1945 году. Сначала ее приняли на работу хранителем итальянской живописи. Антонова вспоминала, что в те годы в музее практически не было подлинных экспонатов: только репродукции, слепки, картинки.
Так хранителем Антонова и проработала долгих шестнадцать лет, пока, наконец, Борис Робертович Виппер, один из самых блестящих искусствоведов своего времени, не предложил Ирине Александровне занять пост директора музея. Антонова смутилась, считая, что у нее нет достаточно высокого положения для такой должности, но Виппер сказал: «Мы в вас верим», и время показало, что не ошибся.
Конечно, кандидатуру на столь высокий пост должно было утвердить Министерство культуры – сама Екатерина Фурцева. Антоновой потом передали слова этой строгой женщины, перед которой трепетали самые стойкие и авторитетные люди в советской культуре:
«Вот в музее заболел директор Александр Иванович Замошкин, он уходит. Мы удовлетворяем его просьбу. И есть предложение от самого музея — Антонова Ирина Александровна. Я ее не знаю, но говорят, что она сможет».
Ирина Александровна вспоминала с большой грустью о том тяжелом техническом состоянии, в котором достался ей музей в 1961 году: в здании текла крыша, то и дело приходилось снимать со стен картины, чтобы их не испортила льющаяся с потолка и по стенам вода. Снять картину было делом не простым – целая процедура, и проводиться она должна была только в присутствии директора, поэтому частенько Антоновой приходилось вставать по звонку среди ночи и ехать в музей, чтобы дать разрешение снять и спасти ту или иную картину.
Частенько Антоновой приходилось вставать по звонку среди ночи и ехать в музей, чтобы дать разрешение снять и спасти ту или иную картину
Ирине Александровне было поначалу не очень уютно в новой роли директора — главной в коллективе сотрудников, с которыми она проработала так много времени и которые привыкли называть ее Ирочкой. Однако, Антонова оказалась мудрым руководителем: не все работники ее устраивали, но она решила никого не увольнять, сохранив коллектив и дать возможность людям самим решать, подходит ли им новое руководство или нет. Людей, пожелавших уйти, практически не оказалось.
Постепенно вникая в работу, Ирина Александровна поставила перед собой очень амбициозную задачу – Государственный музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина необходимо расширить.
Помощников в этом деле у Ирины Александровны практически не было – все приходилось делать самой. Антонова вспоминает:
«Мне никто из министерства не помогал, ходила по разным инстанциям, в Моссовет, узнавала состояние домов. Первое здание, которое мы присоединили в 1961 году, — дом 1826 года, ставший Домом графики. Он был в жутком состоянии, крыша провалена во многих местах, но там жил один человек, который ни за что не хотел уезжать. Но решили вопрос, потом очень быстро, с помощью Министерства культуры, особняк отремонтировали и уже готовились к переезду.
Но тут мне звонит Екатерина Алексеевна Фурцева и говорит, что временно в это здание надо бы пустить Госконцерт. Я ей говорю, что это невозможно, мы работать не можем, нет помещения. Фурцева: «Нет, так надо».
Великая Екатерина Фурцева даже не подозревала, какого сильного противника встретила она в лице хрупкой Ирины Антоновой. Ирина Александровна признавалась, что пришлось даже пойти на хитрость – «изобразить» сердечный приступ, и только после этого Фурцева сдалась со словами: «Черт с ней, не будем ее трогать».
Антоновой удалось каким-то чудом:
уговорить Министерство обороны отдать ей под музей роскошный так называемый «дом для маршалов»,
воспользовавшись протекцией члена Моссовета артиста Михаила Жарова, уговорить власти отдать ей под музей церковь Святого Антипы в Колымажном переулке,
уговорить Юрия Лужкова отдать под детский центр здание практически пустовавшего детского сада – сейчас в этом здании городской усадьбы «Дом у алтарей» конца XVIII — начала XX века располагается Центр эстетического воспитания детей и юношества «Мусейон».
Были тяжбы и с Дворянским собранием, и с Институтом философии, который никак не хотел уступать главное здание усадьбы Голицыных, и в последнем случае Ирине Антоновой пришлось столкнуться с таким грубым сопротивлением, что дело дошло даже до оскорблений. Сама Ирина Александровна рассказывала:
«Настоящим кошмаром был Институт философии. Они сопротивлялись бешено, дело дошло до того, что его директор меня буквально оскорблял нехорошими словами. Потом он пришел ко мне в кабинет, и я ему доказала, что я, как человек военный, тоже умею говорить на определенном малопристойном языке».
Вся история Ирины Антоновой как хранителя Пушкинского музея – это история борьбы: сначала за выживание, потом – за то, чтобы доказать важность и значимость такого музея не только для Москвы, но и для всей России, для всего мира. Просто удивительно, как эта хрупкая интеллигентная женщина находила в себе столько сил и воли, чтобы сражаться с очень серьезными и авторитетными противниками.
Полный кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством» Ирина Александровна Антонова и сама – не меньшая ценность для российской культуры, чем тот музей, который стал ее детищем. «Железная леди российской культуры» – так называли Антонову. С ее уходом закончилась целая эпоха – эпоха, когда элегантные маленькие леди с железным характером и королевским стилем в одежде были способны противостоять самым сильным и авторитетным противникам, отстаивая право для русской культуры на достойное существование.
Источник
5.6М
