Легенды «десятки» #7.

С чего начинается студенческая жизнь? Со сводов альма-матер, тетрадок и лекций? Не-а. С абитуры.

Экзамены сданы, зачисление произошло – можно вздохнуть свободно? Отнюдь. По крайней мере, в те годы недоперовкурсники являлись просто бесплатной и бесправной раб. силой и подлежали нещадной эксплуатации под страхом… понятно чего.

Ну, неделю на подсобных работах по строительству микротрона (кстати, опять же по легенде, стоящего ровно на золотоносной жиле промышленного значения) я опущу. Ничего примечательного. Не те ещё кондиции у контингента.

Но дальше всех поголовно ждало неизбежное – картошка. Современные студенты не знают даже, что это за мероприятие такое. А тогда в базу советского человека было зашито: сентябрь = выезды на картошку в закреплённый колхоз. Убирать. А студенты погружались в это мероприятие на месяц.

Собственно, тут и ковался коллектив.

Нехитрую науку постигали в боевом режиме, ласковыми словами поминая товарища Маципуру с его устройством… Быт тоже не баловал условиями: двухэтажные нары из досок. Рядом стояли сапоги, портянки, носки. Остальное сушилось растянутое на гвоздях над головой. Первый этаж дрожал от холода, второй маялся от духоты. Поднимались затемно, уходили из борозды затемно же… Поскольку пищу подряжены были желающие из своих же, то животами маялись все поголовно… И когда начальство заскучало по пельменям, то даже и они в исполнении непрофессионалов выглядел слипшейся в один ком массой.

В принципе, за месяц наука была усвоена уверенно, и в дальнейшем носила элементы упорядоченности: отряжались дежурные, которые сооружали костёр, и пока остальные сидели на окаянной маципуре, мгновенно убирая результаты её деятельности, в костре уже фигурировало ведро с пекущейся картошкой же. Ибо как жить голодом?

Запомнились особо два момента.

Однажды нас решили выгнать в поле в дождь. Который периодически переходил в ливень. Пока добрались до борозды, промокли все насквозь. Картошка липкая и холодная, и никак не желала вытряхиваться из ведра. Кончилось дело тем, что студенты сбились в кучи по группам, и как пингвины грели бока друг другу стоя. Видя происходящее, для поднятия боевого духа из конца в конец поля проскакал на лихом коне комиссар отряда с красным флагом в руках. Народ запел Интернационал… После чего и ежу, простите, начальству – стало ясно, что продолжать в том же духе бесполезно…

Второй момент касался того, что наши делегированные на кухню сокурсники проговорились, что каждый день туда поставляется энное количество фляг с молоком. Народ возроптал: молока мы не видели от слова вообще. Эту вопиющую несправедливость было просто необходимо исправить. Была организована целая операция. Двое стояли на шухере. Один отправился заговаривать зубы врачихе. Двое вырубали свет. Цепочка из двух групп страховала передающийся из точки К в точку Б бидон с ценным содержимым. Хватило по две кружки на каждого… После чего бидон, ставший куда легче весом, был тем же путём переправлен обратно.

Позже, после 2 курса нас, 20 душ физтехов продали медикам в виде бартера… - ну, мол, они же ездят в наши стройотряды врачами! Вот там условия были куда более щадящими. То есть, жёстко соблюдался восьмичасовой рабочий день, нары были одноярусные и даже имелся проигрыватель с пластинками. Правда, посреди площади между бараком с раб. силой и столовой стоял столб, типа, для освещения… очень напоминавший виселицу…

Медики оказались отличными ребятами – и также с неуёмной фантазией: Изнутри входной двери была намалёвана картинка с Адамом и Евой, стоящими на Земном шаре. Венчала картинку надпись на латыни: «In coitus vita est». Надпись признавалась начальством крамольной и ежедневно замазывалась. И каждый вечер она возникала вновь… А если что и исчезало бесследно – так сырое мясо из холодильника столовой, поскольку голод – он и на 3 курсе голод…

Картошкой студенческий быт и заканчивался. Но на дипломе он выглядел уж совсем иначе… Сообщество уже было максимально организовано. Уже автоматически часть народа отправлялась в бург за сугревом на электричке, другая часть обшаривала теплицы в поисках забытых огурчиков на закусь. Часам к 10 появлялся начальник поля с наивным вопросом: «Ребят, вы в борозду сегодня пойдёте?» И, встретив непонимающие взгляды, просил: «Ну, ребят, ну, надо…». Ребята со вздохом соглашались. На поле тот же бедолага умолял: «Ребят, вот вам по рядку морковки – сколько сделаете, столько и ладно». Уважение было проявлено, морковка вполне была по зубам, поэтому дипломники не бычили, а проявляли сознательность… не переходя разумных границ.

А уж вечера у печурки в бытовке были куда как более насыщены культурно, чему немало способствовала поселенная рядом женская бригада… Но это уже совсем другая история.

…а эпоха золотого века физтеха заканчивалась – и это нам повеял тогда же ветер фразой, брошеной кем-то из находившихся там же электрофаков: «Мужики, а пошли к физтеховским бабам!».

Это был первый год, когда на факультете появились две почти чисто женские полноценные группы.