ШПИГЕЛЬ: Г-н Аунеслуома, объявленное вступление Финляндии в НАТО описывается во многих комментариях как конец финского нейтралитета. Но это уже давно не так, утверждали они в статье 2017 года. Каков был поворотный момент?
Aunesluoma: Финляндия не была нейтральной уже 30 лет. Технически, финский нейтралитет закончился, когда страна подала заявку на вступление в ЕС в феврале 1992 года. С Маастрихтским договором Финляндия также приняла обязательство проводить совместную внешнюю политику и политику безопасности с другими государствами ЕС, хотя правительство продолжало подчеркивать, что оно остается свободным от альянса в военном отношении.
ШПИГЕЛЬ: А на нетехническом уровне?
Аунеслуома: В самонадеянности финнов, а также в восприятии извне, лидирующая идея финского нейтралитета держалась еще немного дольше. Но с конца девяностых годов произошла постоянная перемена: вы считали себя частью западного государственного сообщества.
ШПИГЕЛЬ: Финляндия не стала независимой от России до 1917 года. Как это произошло с финским нейтралитетом?
Аунеслуома: Независимость Финляндии пришлась на период Русской революции. Ленин отпустил финнов, потому что предполагал, что и там победит революция, и Финляндия тогда присоединится к союзу социалистических республик. Но в гражданской войне в Финляндии преобладали гражданские силы.
ШПИГЕЛЬ: Как Финляндия обеспечила свой суверенитет?
Аунеслуома: Правительство Финляндии подумывало о слиянии со странами, расположенными между Советской Россией и Германской империей. В первую очередь Польша продвигала эту идею своего рода пограничного союза, также были заинтересованы прибалтийские государства. Но Финляндия довольно быстро отказалась от этого проекта – сомневались, что альянс действительно повысит безопасность. В двадцатые годы Советы были заняты собственной гражданской войной, а позже построили »социализм в одной стране«.
ШПИГЕЛЬ: Что изменилось в тридцатые годы?
Аунеслуома: Гитлеровская Германия стала фактором силы, в том числе и в Балтийском море. Таким образом, Финляндия активизировала свои отношения с другими скандинавскими странами. В случае войны хотелось вести себя нейтрально.
ШПИГЕЛЬ: Были ли для этого образцы для подражания?
Аунеслуома: Швеция, Дания и Норвегия успешно оставались нейтральными во время Первой мировой войны и теперь предполагали, что с такой позицией они также переживут повторную войну в Европе. Финляндия, еще входившая в состав России в начале Первой мировой войны, считала это привлекательной моделью. Но финский нейтралитет не был обеспечен международными договорами, как в случае со Швейцарией, или гарантирован великой державой, как в случае с Бельгией до Первой мировой войны.
ШПИГЕЛЬ: Это было наивно?
Аунеслуома: Финская политика поразительно провалилась, когда Советский Союз и гитлеровская Германия согласились на пакт Молотова-Риббентропа в 1939 году, в результате чего небольшие страны Восточной Европы в основном разделились на зоны влияния. Финляндия входила в сферу Советов. Когда Красная Армия атаковала, нейтралитет был бесполезен.
ШПИГЕЛЬ: Во время Зимней войны 1939-40 годов Финляндия остановила Советы и, хотя и потеряла территорию, смогла заключить мирный договор. Как выглядела политика после этого?
Аунеслуома: Сначала Финляндия снова пыталась оставаться нейтральной. Когда летом 1941 года немцы атаковали Советский Союз и на севере, но и финские солдаты продолжали борьбу с Красной Армией...
ЗЕРКАЛО: ... Бок о бок с войсками Гитлера?
Аунеслуома: Хотя официального договора никогда не было, де-факто это был военный союз. У финнов были веские причины для этого, потому что они видели советские действия в Прибалтике: Сталин вторгся летом 1940 года и сменил правительства.
ШПИГЕЛЬ: Почему Финляндия не обратилась за помощью к Западу?
Аунеслуома: Франция была оккупирована, Великобритания вела воздушную битву за Англию, а США еще не вступили в войну – нечего было ожидать. Англичане даже объявили войну Финляндии после того, как Сталин попросил их об этом. Американцы, с другой стороны, этого не сделали, по-видимому, они никогда не считали Финляндию близким союзником Германии.
ШПИГЕЛЬ: Когда наступило поражение Германии, Финляндия отвернулась от Гитлера и стремилась к миру с Советами. Стоило ли менять страницы?
Аунеслуома: После войны Финляндия была сама по себе и полагалась на милость Советов. В 1948 году две страны заключили договор о дружбе. Но он не был особенно далеко идущим по сравнению с новыми народными республиками Центральной Европы, такими как ГДР или Польша. Финляндия взяла на себя обязательство оказывать военную помощь Советскому Союзу только в том случае, если иностранная держава нападет на территорию Финляндии. Таким образом, страна стала своего рода полуспутником.
ШПИГЕЛЬ: Это не похоже на нейтралитет.
Аунеслуома: Ну, в горячую войну великих держав была бы втянута Финляндия. Но пока не было вооруженного конфликта, договор открывал Финляндии возможности для проведения нейтральной политики. Финское руководство неоднократно подчеркивало в своей риторике, что их страна нейтральна так же, как и Швеция. Таким образом, они граничили с Польшей или Чехословакией. Договор оставил кое-что открытым, так что игра слов расслабилась, в которой Финляндия боролась за игровое пространство.
ШПИГЕЛЬ: И это то, что взяли Советы?
Аунеслуома: Они были хороши в том, чтобы показать финнам границы. Всем в стране было ясно, что нельзя участвовать в других военных союзах. Вступление в Европейское экономическое сообщество (ЕЭС) также не было и речи. Однако в 1968 году Финляндия присоединилась к Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Советам это не нравилось, но в конечном счете они не протестовали всерьез. Позже они также разрешили заключить соглашение о свободной торговле Финляндии с ЕЭС.
ЗЕРКАЛО: Урхо Кекконен, четверть века президент Финляндии, публично устроил свои визиты в сауну с советскими политиками. Насколько важны были личные отношения?
Аунеслуома: Оглядываясь назад, вы должны сказать, что другие лидеры могли бы достичь того же, что и Кекконен. Но он давно монополизировал политическую власть и создал себе имидж человека, которому доверяют Советы.
ШПИГЕЛЬ: Как финская общественность относилась к риторике нейтралитета?
Аунеслуома: Люди поняли, что это было довольно умно: используя те же слова, что и шведы, вы граничили с народными республиками в Центральной Европе. В шестидесятые и семидесятые годы нейтралитет стал популярным в Финляндии, отчасти благодаря финской идентичности. Они считали себя посредниками между сверхдержавами.
ШПИГЕЛЬ: Тем не менее, Финляндия, скорее всего, отстала на международном уровне по сравнению со Швецией. Почему?
Аунеслуома: Швеция проводила публичную внешнюю политику, особенно при Олофе Пальме. Правительство критиковало войну США во Вьетнаме, обсуждало деколонизацию в Организации Объединенных Наций, вопросы глобальной справедливости и права человека. Те, кто критикует Вьетнам, но могут быть допущены к разгрому Пражской весны не отводи взгляда. Финны боялись попасть в ситуацию, когда им пришлось бы критиковать Советский Союз, поэтому они держали себя в руках. Эта культура молчания была частью цены, которую Финляндия должна была заплатить за определенную степень независимости.
ШПИГЕЛЬ: В Федеративной Республике Германия »финляндизация« стала боевым термином консерваторов против восточной политики канцлера СДПГ Вилли Брандта. Как это восприняли финны?
Аунеслуома: Люди сочли это обозначение несправедливым. Они гордились тем, что, несмотря на близость к Советскому Союзу, их страна смогла утвердиться в качестве рыночной экономики и демократии западного стиля. Но в немецкой дискуссии речь шла на самом деле не о Финляндии, а о внешней политике Германии.
ШПИГЕЛЬ: В 1991 году с распадом Советского Союза причина политики нейтралитета Финляндии отпала. Как люди отреагировали на это?
Аунеслуома: Большинство людей по-прежнему считали нейтралитет разумным, потому что они не хотели, чтобы их втягивали в конфликты других стран. С другой стороны, части элиты стремились к новой внешней политике: нейтралитет, по их мнению, был пережитком холодной войны, и теперь она закончилась. Возможно, они лучше понимали, насколько уязвимой была Финляндия в период с 1948 по 1991 год. Вот почему различные экономические и политические группы настаивали на вступлении в ЕС – и, таким образом, довольно быстро добились успеха.
ШПИГЕЛЬ: Чуть позже финские солдаты также впервые приняли участие в маневре НАТО.
Аунеслуома: В 1994 году Финляндия была одной из первых стран, включенных в программу НАТО »Партнерство ради мира«, и вскоре она также участвовала в развертывании НАТО в Боснии. Внешняя политика Финляндии стала странным гибридом: в экономическом и политическом отношении вы считали себя частью Запада. Но что касается военных, то они считали себя блочными, хотя тренировались с НАТО, а отчасти и воевали. Этот этап закончился только в прошлые выходные.
ШПИГЕЛЬ: Самое позднее сейчас людям Финляндии должно быть ясно, что их страна больше не нейтральна. Как это решение влияет на финскую идентичность?
Аунеслуома: Страна находится в ЕС уже почти 30 лет, и это оказывает большое влияние на то, как финны видят свое место в мире. Финляндия и раньше участвовала в санкциях против России и поддерживала Украину – такие меры нейтральная страна не предприняла бы. Поэтому я считаю, что финны очень довольны своим местом в ЕС и своим будущим в качестве члена НАТО.
https://www.spiegel.de/geschichte/finnland-und-der-geplante-beitritt-zur-nato-interview-mit-dem-historiker-juhana-aunesluoma-a-f9ea5103-8cee-4d2a-9179-e2faae5a52eb
