Внутренние враги и дискомфорт истины

Является ли современный «тоталитаризм» Европы более утонченным типом – не столь жестоким и потому заслуживающим «пропуска»?

Помните Джамаля Хашогги? Я его немного знал, встречался довольно много раз за эти годы. Ясно, что он не был режимом «рубить». У него были свои разногласия с саудовским руководством, но по существу он был патриотом Саудовской Аравии, демонстрирующим свою честность.

В одной из своих статей, опубликованных в июле 2014 года, Хашогги рассказал о случае, который потряс его до глубины души: «В начале Рамадана я повел свою семью в турецкую кофейню в Джидде после вечерней молитвы. Это был обычный вечер Рамадана. Мы обменялись беседой, съели много калорий и турецкий чай».

На следующий день он написал, что получил следующий твит: «Я видел тебя вчера в (…) ресторане. «Государственные сторонники повсюду: будьте осторожны!»

«Я пытался вспомнить, — писал он, — видел ли я его в кофейне… слева от нашего стола была секция для семей, и я не припомню никого, у кого были бы характеристики ИГИЛ*. С правой стороны была секция одиноких мужчин. Там была обычная молодежь, восторженно рассказывающая о чемпионате мира. Конечно, там не было человека в черной маске. Несомненно то, что

Это была точка зрения Хашогги: « Он был одним из нас ».

Что ж, на этой неделе высокопоставленный российский дипломат опубликовал «твит» в довольно похожем жанре . Он предупредил всех тех либеральных политиков, которые пьют чай с Зеленским в Киеве: «Осторожно, вокруг вас повсюду неонацисты. Будь осторожен'. «К сожалению, президент Зеленский говорит, что он не может быть нацистом, потому что он еврей по происхождению,

Конечно, твит Лаврова вызвал бурю негодования в либеральных (и израильских) кругах европейской элиты. Как Лавров, известный своей крайней осторожностью в словах, мог предположить такое ?

Бывший высокопоставленный офицер разведки НАТО Жак Бод недавно отметил , что после революции на Майдане новой силой на украинском политическом ландшафте стало ультраправое движение:

В 2010 году один из основателей «Азова» Андрей Билецкий заявил , что «историческая миссия нашей нации» заключалась в том, чтобы возглавить «белые расы мира в последнем крестовом походе за их выживание

Майкл Колборн, написавший книгу об «Азове», говорит , что «не стал бы прямо называть «Азов» неонацистским движением. В ее рядах явно есть неонацисты. В нем есть элементы, которые, знаете ли, неофашисты, а есть элементы, которые, может быть, больше похожи на украинских националистов старой школы». Но «по своей сути, — пишет Колборн, — это враждебно либеральной демократии. Он враждебен всему, что связано с либеральной демократией, правами меньшинств, избирательными правами и тому подобными вещами».

Озарение, потрясшее Хашогги в тот вечер в Джидде, заключалось в том, что члены ИГИЛ* ничем не выделялись; твиттер был «одним из нас» — он вышел из нас.

Это не означает, что саудовское общество [link=https://www.huffpost.com/entry/isis-wahhabism-saudi-arabia_b_5717157">само создало этого «внутреннего демона». В период с 1917 по 1918 год Сент-Джон Филби (британский чиновник) призывал Ибн Сауда [b]

Последняя интроспекция Хашогги сосредоточена на том, в какой степени Саудовская Аравия как общество, ответственная за рождение ключевых доктрин, на которых было основано ИГИЛ*, тем не менее позволила ИГИЛ* каким-то образом стать «нами».

Якобы нас также может озадачить, почему США, Канада и страны Европы готовят идеологи, «враждебно настроенные ко всему, что связано с либеральной демократией, правами меньшинств, избирательными правами и тому подобными вещами», как и идеология «Азова». По меньшей мере парадоксально, что ЕС должен принять вооружение и обучение «фанатиков» как героическое сопротивление.

Покойный профессор Стивен Коэн, выдающийся американский исследователь России, в 2018 году прозорливо предупредил о «сговоре Америки с неонацистами»:

Беззастенчивая, эмоционально заряженная истерия в Европе по поводу этих новых «героев сопротивления» — хотя и сочетающих в себе «все черты нацизма» — ставит неловкий вопрос: теперь они тоже «один из нас»?

Учитывая проницательность Хашогги, ответ может быть не таким уж удивительным. Соприкасаются ли европейцы и бессознательно питаются из какой-то глубокой жилы европейской истории? Для многих россиян, наблюдающих сегодня за Западом, ответом было бы твердое «да».

Это имеет параллель, много веков назад. Каролингские франки, захватившие Рим и папство, первыми практиковали крайнюю отмену культуры (в т.ч. православия) и беспощадное подавление всякого и всякого инакомыслия (т.е. то, что случилось с катарами). Однако наследство Карла Великого безоговорочно восхваляется повсюду в Брюсселе.

Сегодня структурная жесткость западного мышления заключается в том, что консерваторы всех мастей (от консерваторов середины пути до альтернативных правых и, в конечном счете, «фашистов») сосуществуют в едином идеологическом континууме, то есть все они представляют собой одно целое. вида, разделенного только одной из степеней. Левые, однако, предположительно вообще не участвуют в правом континууме.

Существенным моментом здесь является то, что этот « идеологический континуум правой» структуры не подвергается сомнению при общем согласии. Действительно, от этого зависит логика обозначения любого консервативного человека как «крайне правого» и, следовательно, политически «неприкасаемого». И это часто срабатывает. Мы видели эту особую структурную негибкость на недавних президентских выборах во Франции — чтобы вернуть к власти крайне непопулярного кандидата Макрона.

Но что, если основное лежащее в основе допущение неверно? Что, если так называемый фашизм как идеология и метод осуществления политики не может быть помещен в заранее определенное место в политическом спектре? Что, если он присутствует как слева, так и справа?

Никому, даже Ханне Арендт, не удалось дать определение фашизму — и все же, несмотря на большую путаницу и «дико расходящиеся интерпретации», пишет Йона Голдберг в « Либеральном фашизме », тем не менее многие современные либералы и левые действуют так, как будто они точно знают, что такое фашизм. Более того, они шокированы, обнаружив это везде (в России, Китае, Иране и т. д.) – кроме, однако, того момента, когда они смотрят в зеркало.

Ключевой вклад Арендт заключался в признании существенной общности между нацизмом и коммунизмом: иными словами, связь заключалась в их общем тоталитаризме. «Тоталитаризм существенно отличается от других форм политического угнетения», — писала она. «Где бы он ни пришел к власти, он разрушал все социальные, правовые и политические традиции страны». Анализ Арендт стирает стандартную лево-правую структуру или, по крайней мере, делает ее спорной.

Что это может означать? Имеет ли значение, если такая категория либерального фашизма будет добавлена ​​к левому крылу политического спектра? Что ж, так оно и есть. Усиливающаяся цензура Big Tech в отношении «консервативной» и правой речи зависит от этого ложного континуума, простирающегося от «консервативных» до крайне правых (из которого левые удобно исключены).

Может быть, мы должны заключить, что современный «тоталитаризм» Европы относится к более утонченному типу – не столь жестокому и потому заслуживающему «пропуска»?

Как бы то ни было, это имеет последствия. Что возвращает нас в Джидду. В статье в New York Times в 2015 году алжирский писатель Камель Дауд написал провокационный подзаголовок: « Черная ИГИЛ*: Белая ИГИЛ*».

Пожатие их рук с «чистой совестью» Белому ИГИЛ* или Белому фашизму не имеет значения. Все это можно «нормализовать», представив войну как манихейскую борьбу «доброго либерализма» со злом.

Но вернемся на секунду назад: почему восточные украинцы размахивают Красным флагом, а не российским флагом, когда российские войска проходят мимо? Не потому, что они поддерживают коммунизм, и не потому, что хотят вернуть советскую империю. Они несут его как флаг, под которым их отцы и деды сражались за победу над нацистской Германией.

Теперь они воспринимают вещи в том же духе, что и Дауд. Аккуратно одетые мужчины и женщины из ЕС в строгих костюмах пожимают руку «Белому Азову», продолжая войну, восходящую к вторжению Наполеона в Россию. Если это так, не ищите компромиссов. Русские хорошо понимают. Для них это экзистенциально.

источник: