»Я делаю это для своего отца, матери, брата«

Иосиф Соломонович был ребенком, когда его отвезли в самые жестокие места: в Гетто-Литцманштадт, в концлагеря Освенцим, Штуттхоф и Флоссенбюрг. Будучи маленьким, он тогда не подозревал, что его ждет, когда его загонят на телегу, как кусок скота.

Сегодня Иосифу Соломоновичу 83 года, и, когда он отправился в Северную Германию в понедельник в Вене, он знал, во что ввязался: путешествие в это жестокое прошлое, путешествие, которое разорвет раны и залечит его.

В этот вторник вместе со своей женой и адвокатом Кристофом Рюккелем он входит в зал окружного суда Итцехо на окраине города, мужчина с седыми волосами и добрым лицом. Он садится посередине, между своим адвокатом и женой, и смотрит на скамью подсудимых: там сидит 13-летняя Ирмгард Фуршнер, элегантная женщина в кремовом пальто с подходящим беретом, свою трость она положила на стол перед собой.

Несет ли она вину за смерть заключенных?

Ирмгард Фуршнер было 18 лет, когда она стала первым стенотипистом в деловой комнате командира лагеря Пола Вернера Хоппе. Он решал вопрос жизни и смерти в лагере. Около 65 000 заключенных умерли в Штуттхофе, они замерзли, голодали, работали до смерти; их повесили, отравили газом, пытали. Или их убили, как отца Иосифа Соломоновича Эриха. Ему пришлось лечь на стол, чтобы эсэсовец мог всадить ему в сердце бензольный шприц.

Ирмгард Фуршнер в настоящее время обвиняется в пособничестве убийству по 11 380 делам. Несет ли она вину за смерть таких заключенных, как Эрих Соломонович?

Его сын Иосиф на протяжении всей своей жизни сталкивался со своим прошлым: инженер снял одиннадцать фильмов, написал книгу, и он не один раз возвращался в места ужасов. Но перед немецким судом он не доверял себе. Кристоф Рекель, его адвокат, тоже не смог убедить его дать показания. Именно его жена в конце концов уговорила его поехать в Ицехо. Он говорит: »Я делаю это для своего отца, моей матери, моего брата"«

Иосиф Соломонович рассказывает, как он вырос в Моравской Острау, городе в Чехии; как его отца, тоже инженера, арестовали и заставили работать подневольно; и как семья снова встретилась в Праге в 1940 году. Иосифу Соломоновичу было три года, когда в ноябре 1941 года он был депортирован оттуда вместе со своим отцом Эрихом, матерью Дорой и братом Михаилом в поезде в Гетто-Литцманштадт, в Лодзь.

Это был транспорт Е номер 815. Желто-зеленый рюкзак он тогда носил, говорит Иосиф Соломонович, с ночным горшком в нем и сложенной туалетной бумагой, в которую отец прятал денежные купюры.

Он помнит крики матерей, у которых в гетто забирали детей – для национал-социалистов они считались »паразитами«, балластом, не пригодным для использования. Как и Иосиф Соломонович, но которому повезло, и ему разрешили остаться со старшим братом у родителей. Он рассказывает все эти подробности, говорит Иосиф Соломонович, потому что они относились к его переживаниям, хотя и не имели прямого отношения к его пребыванию в концлагере Штуттхоф.

"Все у них было отнято«

Из Лодзи он приехал в Освенцим вместе с матерью. Он еще помнил, как отец поцеловал его на прощание. Иосиф Соломонович говорит так, словно видит перед собой момент, даже приезд в Освенцим: как все женщины вокруг него раздеваются, снимают обувь, как им лысеют головы. Свои обручальные кольца и цепочки ей пришлось бросить в коробку с маргарином. Затем проверили, не спрятали ли они что-нибудь: руки вверх, рты вверх.

Иосиф Соломонович вспоминает о »голых, уродливых женщинах«, среди которых он уже не узнавал собственную мать. "Все было отнято у них.« Только надзирательница показалась ему красивой: "Потому что у нее были волосы, была униформа и туфли."Она оставила мальчику его пальто и пару туфель.

Ирмгард Фуршнер сделала вид, что слушает. 96-летняя девушка смотрит мимо Иосифа Соломоновича, что может быть связано с ее ограниченным зрением.

14 Дней спустя его отец был убит

Из Освенцима Иосифа и Дору Соломонович перевезли в Штуттхоф, отец и брат уже были там. Национал-социалисты зарегистрировали свое прибытие 3 сентября 1944 года. У Иосифа Соломоновича отныне был номер 83621, прикрепленный к одежде, записанный в картотеке. Больше ни одного человека, только пятизначная цифра.

Иосифу Соломоновичу разрешили остаться с матерью в женском лагере; отец и брат попали в мужской лагерь. Через 14 дней отец был убит. Он поднимает лист бумаги, на нем копия черно-белого портрета, и протягивает его Ирмгард Фуршнер: »Вот видите: это мой отец«. Обвиняемая смотрит в его сторону.

Дюссельдорфский адвокат Маркус Хорстманн, представляющий выживших на процессе, позже спросит Иосифа Соломоновича, не хочет ли он связать этот момент с вопросом, адресованным обвиняемому. "Не в вашем присутствии», - отвечает тогда Иосиф Соломонович, снова вытаскивает фотографию и говорит:" Но я хотел бы показать ее еще раз. Может быть, она тоже спит так же плохо, как и я"«

Ирмгард Фуршнер не отвечает. Но Вольф Молькентин, ее защитник, выражает свое " уважение и глубокое сочувствие« – в том числе от имени своей клиентки.

"Еще хуже был холод«

24 Ноября 1944 года Иосиф Соломонович, его мать и брат были доставлены в Дрезден, где они пережили бомбардировку в феврале 1945 года. В суде он описывает, как после этого тела складывали на улицах, как их везли в лагерь в Пирну и в Зводау, и как его маленькое тело было усеяно гнойными ранами. "Дорогой Боже, дай мне умереть, я больше не могу", - молил он. "Но я выжил, я не знаю, почему«.

Возможно, потому, что его мать внушала ему три вещи за все эти годы: "Она всегда говорила: если мы переживем это, никто больше не будет бить тебя, ты никогда больше не будешь голоден, и это всегда будет тепло.»Даже сегодня он говорит: "Хуже всего был голод, но еще хуже был холод"«

На марше смерти через Богемию Доре Соломонович с двумя сыновьями удалось бежать во время воздушного налета. Фермер спрятал их в своем сарае в апреле 1945 года, снабжая едой, пока американские солдаты не освободили их. По словам Иосифа Соломоновича, один из них подарил ему крошечный металлический самолетик.

В конце дня переговоров Иосиф Соломонович снова садится на то место, на котором сидел в качестве свидетеля. Вокруг него гроздь журналистов и журналистов. Он был рад, говорит, что теперь у него все позади. Маленький летун он держит при этом в левой руке.

https://www.spiegel.de/panorama/justiz/holocaustueberlebender-im-prozess-gegen-irmgard-furchner-mache-das-fuer-meinen-vater-meine-mutter-meinen-bruder-a-f40d7660-719a-4689-b288-a8ddaaa11f21