Cтатья Маркуса Деггерих, 51 год, является пэчворк-папой пятерых детей в возрасте от 3 до 18 лет. Он работает неполный рабочий день, надеется на карьеру на кухне и спокойно наблюдает, как его дети и лучшая женщина в мире отвечают для него на большие и маленькие вопросы жизни.
Вряд ли родители могут спорить на другую тему так же страстно, как о сне своих детей. Я, как пятикратный отец, считаю: все очень просто.
Чтобы написать этот текст, я снова встал в 20.30, хотя только что было уютно в постели ребенка 3 (10 лет). До этого я уложил ребенка в постель 5 (2 года). Он спит в своей маленькой кровати, стоящей рядом с большой его родителями. Я укладываю его, включаю его ночник, ложусь на нашу кровать, мы смотрим на звезды на потолке комнаты и разговариваем на его языке о дне. Параллельно моя жена сопровождает ребенка 4 (4 года) в сон чтением вслух, пением, обниманием. К 3 обычно может что-то "смотреть" во времени, как говорится. Ребенок 2 (13 лет) в любом случае погружен в свою мобильную параллельную вселенную или в книгу или в свой самый последний любимый сериал.
К 5 болтлив, когда засыпаешь. Когда мы ссоримся или я замечаю, что он играет со мной "Бесконечный цикл", я еще немного пою: четко понимая, мотивирован ли я, и, при необходимости, аплодирую или требую другую пьесу:"Нисссс Лалелу!" Лучше: "Звезды". Или: "Песочный человек".
Раз он засыпает первым, раз я. Иногда я жду, пока он уснет, иногда выхожу после разговора и третьей песни. Я не убегаю, я говорю "Спокойной ночи, я люблю тебя" и ухожу. Часто он все еще спрашивает: "Что ты массируешь?" Тогда я не обманываю и не утверждаю: "Нужно ненадолго сходить в туалет, скоро вернусь" Или что-то в этом роде. Я просто говорю правду: "Я еще уложу С. в постель", Или: "Я пойду к маме", Или: "Я приберу на кухне". Ему этого достаточно. Главным образом. Во всяком случае, я могу выйти, не протестуя, потому что он знает и узнал, что мы вернемся, когда мы ему понадобимся.
Затем я иду к K3, который всегда надеется, что я уже засну с K5, чтобы он мог "смотреть" дольше, и мы начинаем наш ритуал: лежать вместе в постели, говорить о дне, немного дурачиться, а затем наслаждаться вместе. По очереди мы читаем друг другу из одной и той же книги. В настоящее время это Момо из конца Майкла. Я думал, что это вписывается в фазу короны-из-за украденного времени.
Это украденное время? Это потраченное время? Это вообще пустая трата времени?
Мне сейчас 50 лет, и я укладываю детей спать в течение 15 лет почти каждый вечер, от одного до двух часов, в зависимости от настроения, в зависимости от созвездия, от положения вещей, это будет продолжаться еще около восьми лет. Столько времени на жизнь. Иногда я в отчаянии. В основном, но рад.
Сколько времени я бы выиграл, если бы дети просто легли спать одни или легли без особого шума? Один-два часа в день в течение 23 лет. Так не будет ли это полезным вложением в мою жизнь, если все"научатся спать"?
У нас были друзья, ожидающие за обеденным столом, мы пропускали концерты, мы отменяли или проспали свидания, мы занимались театром и кино, мы часто вообще не виделись как пара вечером. Потому что мы не "учили" наших детей спать, а любили засыпать с ними.
И мы бы продолжали делать это снова и снова. Для нас эти моменты между бодрствованием и сном, когда мы лежим рядом друг с другом, являются одними из самых красивых, самых интимных, с наибольшей близостью и прозрачностью. Это качественное время со спокойствием, время друг для друга, когда мы узнаем друг друга, понимаем и доверяем друг другу.
Когда я был еще неделей единственным родителем троих детей, мы по вечерам лежали вчетвером на матрасе. Каждому ребенку было разрешено пожелать себе "роли" в придуманной сказке на ночь, а затем мы отправились в приключения с ними в качестве звезд.
После этого К 3 хотел спать в руке, а К 2 просунул свои длинные ноги под мои, чтобы согреться. Таким образом, будучи пойманным, я на самом деле всегда засыпал вместе с ним. По сей день трое ныне великих из них, они помнят не только истории, но и прежде всего: чувство. Близость. Общность. Даже мой грозный храп, говорят они сегодня, был для них не обузой, а успокаивающим сигналом: вот он, да.
К 2 (13 лет) я уже давно не ложусь спать, с тех пор как он начал половое созревание, у него есть своя комната. Зимой я был в отпуске один с ним и К 3 (10), мы делили большую кровать в отеле. И когда мы заснули там, он автоматически просунул ноги под мои ноги, чтобы согреть их, как и все те годы, когда он был маленьким. И мы посмотрели друг на друга, рассмеялись, и оба были тронуты.
Если бы это было все, что он когда-либо помнил из своего детства: я был бы счастлив.
Недавно К 2 спросил меня: "Когда ты на самом деле перестал укладывать меня в постель?" И немного мне показалось, что он хотел знать не "когда", а "почему". Во всяком случае, с тех пор я каждый вечер возвращаюсь к нему в комнату поздно, под предлогом того, что хочу услышать от него, когда нужно спать, упакована ли школьная сумка, опущена ли шторка. Родительские оправдания стоп. Но это должно быть предложение: ты еще можешь рассказать, спросить. Подтолкни свою ногу, свои мысли ко мне.
К 2-эксперт по сну, записывает ваши фазы сна с помощью приложения, намекает на сны. И если Кляйн звонит-К 5, но я не могу сразу подойти к нему, потому что, возможно, я один и все еще занят К 4 или К 3, тогда она идет к нему. Иногда К 3 подкрадывается к К 2 ночью, иногда к нам, почти каждую ночь К 4 попадает в родительскую кровать, К 5 ложится на наши матрасы не позднее утра, часто я засыпаю на К 3 и все еще покрываюсь лучшей женщиной в мире, две недели назад К 5 хотел заснуть вместе с К 4, и они трахали друг друга не позже утра, часто я засыпаю на К 3, и меня все еще накрывает лучшая женщина в мире, две недели назад К 5 хотел заснуть вместе с К 4, и они помог уснуть.
К-путаница? С нами тоже – мы-сонники и ночные оборотни, ночная сеть близости, которую все ищут и дают всем.
Кровати здесь для всех
Время Короны подчеркнуло для нас важность этого сочувствия-не только, но особенно во время засыпания. Время смуты, маскарад, непривычный для всех, мы зависели друг от друга, как давно не виделись. Сон - это время беззащитности, чтобы отдаться ему: уверенность. И там, где слов не хватает, потому что у нас также нет действительных ответов, помогает чувство: мы здесь друг для друга и для вас.
Зачем я все это рассказываю? Потому что в детстве я переживал это совсем по-другому. Потому что я знаю, каково это одиночество, когда я был ребенком, один в постели. Меня накрыли, я должен был молиться, пришлось схватить руками покрывало и остаться один: с тенями на стене, звуками у окна, страхами во мне, тоской. Иногда я ложился ночью перед кроватью моих родителей, а не в их постель, они бы это заметили и подняли меня обратно. Я лежал там, как собака, умоляющая.
Моего брата они уже втолкнули в соседнюю комнату, как плачущего ребенка, и закрыли дверь, там он должен был "заплакать во сне". Это напоминает мне метод, который вернулся в мою жизнь как бестселлер много лет спустя: трижды я получал в подарок книгу "Каждый ребенок может научиться спать" – и трижды выбрасывал ее. Не возвращены и не перепроданы на блошином рынке. Я хотел быть уверенным, что, по крайней мере, эти экземпляры определенно будут выведены из обращения.
Недавно у нас было интервью с автором этой книги на этом этапе, которое вызвало много дискуссий среди читателей, а также в редакции. Я не собираюсь давать кому-либо рекомендации по воспитанию детей. У меня есть полное понимание отчаявшихся и непутевых родителей. Я просто могу рассказать, как обстоят дела с пятикратным отцом и братом четырех братьев и сестер.
Успех этой книги, на мой взгляд, основывается не на распространяемом там методе, а на названии: он перекладывает ответственность на ребенка. Как будто сон - это такая культурная техника, как чтение, письмо и арифметика, которую вам просто нужно практиковать достаточно, чтобы добиться успеха.
Вообще: что это такое, успех, когда дело доходит до сна? Неужели ребенок слишком глуп, чтобы не заснуть? Родители необразованные?
Ты, дитя, хнычешь, продолжаешь вставать, выходить, потому что я закрываю дверь? Тогда решай спать - и я оставлю дверь открытой.
Это, с позволения сказать, не педагогика, это только одно: шантаж. И злоупотребление властью.
Кричать, плакать, хныкать-это общение. Для маленьких детей единственно возможное. Отказ от этого общения - это отказ, насколько я понимаю, близкий к жестокому обращению. Чтобы понять общение моих детей, я должен понять их, я понимаю их только тогда, когда знаю их. И для меня эти моменты засыпания являются самыми важными для того, чтобы узнать друг друга, научиться понимать, вербальными и невербальными. Методом проб и ошибок, ясно, но с ясным чувством и сигналом: я здесь для тебя. Я слушаю тебя.
Когда моя жена впервые ночевала у меня, я не хотел засыпать. Мне всю ночь хотелось только смотреть на нее, прикасаться к ней, обонять, чувствовать. Мы часами лежали лицом друг к другу и смотрели друг на друга, не разговаривая. Так мы научились понимать друг друга. Я помню ту ночь в тысячу раз больше, чем сумасшедший секс с ней в сумасшедших местах. Она и по сей день может истолковать любой тихий вздох, даже мое дыхание. Она сразу поняла, как я.
Я убежден, что это, эта любовь, тоже работает между родителями и детьми. Так же, как моя жена по сей день просыпается на несколько секунд раньше, чем наш младший, сразу слышит и понимает его. Какая магия! Какая связь! Какая любовь! Так же, как у кормящих матерей иногда вливают молоко до того, как ребенок проснется. (Мы, мужчины, должны поклоняться кормящим. Или хотя бы сварить суп. И быть вечно благодарным.)
Я воображаю, что в какой-то момент я мог отличить своих детей от того, плачут ли они от скуки, голода, боли, одиночества, протеста или в качестве пограничного теста.
-А что я упущу, если уложу детей в постель?
Что они могут драматизировать и шантажировать, когда засыпают, знать, на какие кнопки нажимать, также могут войти, чтобы мы прыгнули? Говорить. Мы всегда должны уступать этому? Нет. Но мы должны понимать, что за этим стоит потребность, которую мы, возможно, не всегда удовлетворяем, но должны знать. Это понимание требует времени. Этому можно научиться, и это зависит от нас, как родителей, чтобы научиться этому. И это также происходит намного быстрее, когда дети не чувствуют, что родители хотят что-то принудить.
-А что я упущу, если уложу детей в постель? Серия нетфликсов? Хорошие времена, плохие времена? Секс на диване? Хорошо, верно, но разве мы все равно уже не устали? Следующая победа Баварии Мюнхена? Книга года? (Можно ли читать и в следующем году.) Вечер в пабе? Потные тела в грязи? (Лучше обученные просто удручают меня.) Faceinstatwitterbook? Конференция? Колонка? Посещение кинотеатра?
И если это действительно касается времени: пожалуйста, поверьте мне, в конечном счете, это время, когда вы сопровождаете своих детей во сне, проходит так безумно быстро. Оглядываясь назад, вы будете скучать по этому дольше, чем жаловаться. Вряд ли есть более красивая, более мирная картина, чем картина полностью доверяющего мне, расслабленного, хрюкающего, рвущегося ребенка рядом со мной.
Потому что в конце жизни все так же, как и в начале: давайте не будем надеяться, что кто-то сядет к нам, мы поговорим о том, что произошло, послушаем нашу любимую музыку, расскажем истории, почувствуем себя, послушаем, обнимемся, посмотрим, не будем одиноки, что у нас есть уверенность, что мы слушаем нашу любимую музыку, что мы рассказываем истории, чувствуем себя, слушаем, обнимаемся, смотрим, не одиноки, что у нас есть уверенность отпустить? Что мы опускаем ногу на того, кто с нами, кто любит нас, прежде чем начнется великий, вечный сон?
https://www.spiegel.de/familie/kein-kind-muss-schlafen-lernen-warum-ich-schlaftrainings-ablehne-kolumne-a-6b70221c-0f2e-4b9f-bbf0-d3332c87e888
