Происходящие на международной арене процессы обусловлены формированием нового полицентричного миропорядка, характеризуемого радикальным изменением баланса сил и смещением акцентов с Запада на Восток. Его коренная трансформация началась 30 лет назад, когда с эпохой Советского Союза ушла и эпоха биполярности, которую сменил недолгий период иллюзорной моноцентричности, связанный с доминированием Соединенных Штатов. Уже в 2007 г. в своей знаменитой «Мюнхенской речи» президент России Владимир Путин заявил о неприемлемости такого рода однополярного подхода во главе с США, тем самым поставив под сомнение изыскания ряда американских теоретиков, в своих концепциях, отводивших Вашингтону особую роль лидера и ликовавших на тему победы прогрессивного американоцентричного либерализма над советскими социалистическими воззрениями.
Нашумевшего «конца истории» Фрэнсиса Фукуямы, как известно, не случилось. Не оправдались и чаяния Збигнева Бжезинского, предрекавшего Америке роль «последней мировой сверхдержавы», а критикуемый на Западе социализм с национальной спецификой и вовсе теперь процветает во вдохновленных примером СССР Китае и КНДР. Система дала сбой – утверждения об исключительности США оказались безосновательными, Вашингтон не стал единственным мировым центром притяжения, хотя, безусловно, имел определенный потенциал.
Вместо всего этого наступил этап тотальных перемен, затронувший в том числе и международно-политическую плоскость. Современная модель мира, вопреки всем американским прогнозам и теориям, характеризуется наличием нескольких – как мировых, так и региональных – центров сил, транслирующих в массы диаметрально противоположные западным идеи и ценности. Несмотря на то, что эта модель унаследовала некоторые черты мирового порядка, существовавшего после Второй мировой войны, в ней больше нет места для гегемонии и империализма.
Эта тенденция – постепенный отход от практики рассмотрения всех глобальных процессов сквозь призму взглядов одного главного игрока –отчетливо прослеживается на примере отчаянных попыток Соединенных Штатов вернуть себе роль «большого брата» и подмять под себя более слабых, по их мнению, игроков мировой арены. Гегемон пытается, как справедливо отметил президент России, «ломать через колено» всех несогласных, однако сталкивается с неудачей – подобные механизмы отныне срабатывают только со странами Запада и, если быть точнее, только в отношении Европы, которая целиком и полностью прогнулась под «империю лжи».
Сломать же Незапад более не получается. Окрепшие страны, относящие себя к восточной парадигме, способны так или иначе противостоять нападкам западных коллег. Однако есть и другая сторона медали – вследствие таких перипетий в состоянии миропорядка возникает все больше конфликтных линий и столкновений между крупными игроками, которые чреваты с точки зрения не только всей системы международных отношений, но и глобальной безопасности. Шаткая система, утратившая былое равновесие, находится в поиске новых опорных точек, и очевидно, что в условиях современных реалий в среднесрочной перспективе ими станут ключевые державы Незапада, уже потеснившие Западный мир на целом ряде фронтов.
В случае с Россией парадокс заключается в том, что если ранее Москва сама предлагала быть мостом между Европой и Азией, поддерживая в том числе такие концепции, как создание единого экономического пространства от Лиссабона до Владивостока, то сегодня Запад в попытках ограничить Российскую Федерацию в конечном итоге самостоятельно изолировал не нас от них, а себя от нас. Однако такой исход был заведомо предопределен – Россию невозможно изолировать, о чем неоднократно заявлял министр иностранных дел Сергей Лавров, а уходить в тень по собственному желанию мы не собираемся. Санкции и другие ограничительные меры Запада в отношении нас лишь дают карт-бланш на более уверенную политику, подталкивая к развитию различных инициатив и поиску других, более последовательных партнеров.
В связи с этим наступает момент формирования новых идейно-ценностных концептов для стран Незапада. В этом вопросе нас, во-первых, уже объединяет стремление к более справедливому миропорядку. Концепт справедливости давно стал одной из ценностных установок Турции и её лидера Реджепа Тайипа Эрдогана; нередко к справедливости обращаются и государственные деятели дружественного России Китая. Во-вторых, объединяющим фактором может стать поиск правды среди тонны фейков и провокаций, а также многие другие характеристики, свойственные именно Незападным цивилизациям – восточное отношение ко времени, коллективизм как антипод западному индивидуализму, стремление к созиданию, а не разрушению и т. д. Не менее важной задачей при этом является формирование идеологем о России в рамках будущего мира и идеологических связок с остальными государствами Незапада.
В частности, наибольший интерес для России представляет Постсоветский Восток – те страны бывшего СССР, которые находятся в условном сознании и логиках Востока или на стыке между. Под ними в первую очередь имеются в виду государства Южного Кавказа и Центральной Азии, которые, наряду с Россией, могут играть роль соединяющего звена. Однако помимо них есть и другие кандидаты на эту «должность» в лице прежде всего Турции, Ирана, Китая, а также Индии. Таким образом, альтернатива новому мировому порядку может протянуться от Турецкой Республики, Ирана и Закавказья до Центральной Азии, Индии и Китая.
Эта ось и будет представлять собой контур новой архитектуры безопасности, которая формируется в противовес дуге нестабильности, насаждаемой Соединенными Штатами. Американская теория «управляемого хаоса», которая сработала на практике на Ближнем и Среднем Востоке десятилетие назад, с большой долей вероятности не сработает на территории вышеперечисленных регионов уже сегодня. США сохранили умение создавать очаги деэскалации, однако утратили способность их контролировать. По этой причине возникает другой вопрос – создания новых проевразийских механизмов глобального управления, в первую очередь, в области безопасности. Очевидно, что имеющиеся страны-гаранты и институты, в частности СБ ООН, с этой задачей уже не справляются.
Таким образом, эпоха жесткого реализма, где на кону находились исключительно прагматичные национальные интересы мировых держав, а игроки регионального уровня особо не имели права голоса, подходит к своему логическому завершению. В борьбу за место в системе нового миропорядка вступают новые лидеры, в большинстве своем являющиеся представителями Незапада. В связи с этим для России как для своеобразного центра Незападной цивилизации вырисовывается важная миссия не потерять себя (так, как сейчас теряют себя США) в системе меняющегося миропорядка и стать надежным ориентиром для других государств-единомышленников.
О необходимости сохранения культурной самобытности России как евразийской державы писал ещё Николай Данилевский. Теперь эта задача несколько расширилась – России важно определиться со своим образом будущего в новом провосточном мире, где особое значение будут играть не только интересы, но и вопросы идентичности, а также идейно-ценностных установок. Для того чтобы понять, что мы несём в мир, необходимо сперва выработать внутренние идеологические концепты, которые, в свою очередь, заложат прочный фундамент для будущих внешнеполитических доктрин неповторимого Евразийского пути.
Аватков Владимир Алексеевич – докт. Полит. Наук, заведующий Отделом Ближнего и Постсоветского Востока ИНИОН РАН - СПЕЦИАЛЬНО ДЛЯ ЖУРНАЛА "ПЕРСОНА СТРАНЫ"
Содержательная публикация!