Доказательной базой для нового взгляда на историю написания "Повести временных лет" является предложенное А.П. Толочко другое понимание роли включения в состав "Повести" договоров руси с греками, а именно как реперных точек хронологии источника. По мнению большинства исследователей, тексты договоров являются славянскими переводами реально существовавших документов византийской дипломатической канцелярии. Гипотеза о том, что при воссоздании истории ранее конца X - начала XI века летописец ориентировался именно на письменные византийские источники, а не на устные предания старины, вполне согласуется со странным отсутствием в "Повести" каких-либо упоминаний о каспийских походах русов (описанных в трудах арабских авторов и не отразившихся у византийцев). Усиливает эту догадку ряд повествовательных повторов летописца, сделанных им вокруг тех годовых дат, когда заключались договоры с греками.
- 907 г. - поход Олега на греков -- (4 года) -- 911 г. - договор Олега с греками -- (1 год) -- 912 г. - смерть Олега.
- 941 г. - поход Игоря на греков -- (4 года) -- 945 г. - договор Игоря с греками -- (в тот же год: "и пришла осень...") -- 945 г. - смерть Игоря.
- 965 или 967 г. - походы Святослава на Хазарию и на болгар -- (6 или 4 года) -- 971 г. - договор Святослава с греками -- (1 год) -- 972 г. - смерть Святослава.
Такое совпадение временных промежутков от начала военных действий до заключения мирных договоров и до смерти каждого князя вряд ли является случайностью, учитывая пронизанность "Повести временных лет" всякого рода символизмом описываемых событий, характеристик персонажей и, видимо, дат. Вероятно, содержащиеся в заголовках договоров имена князей позволили летописцу установить примерную хронологию киевских правителей и связать с ней сведения византийских хроник (исходя из принципа, что мирному договору должна была предшествовать война). Имена князей могли также сохранить до времени написания "Повести" названия могильных курганов в Киеве. Как утверждает летопись, были известны могилы Аскольда и Дира, Олега Вещего, Игоря под Искоростенем, Олега Древлянского у Овруча.
Вопрос о том, как договоры попали на Русь, остается открытым. А.П. Толочко предположил, что в 1116 году (около этого года и была написана "Повесть временных лет"), когда Владимир Мономах оказал политическую поддержку самозваному византийскому императору Леону, своему зятю, и послал войска на Дунай занять Доростол, "копирование византийских договорных грамот не преследовало сугубо антикварный интерес к прошлому, и не исторический источник хотели получить в Киеве. Искали подтверждение того, что русские князья имеют исторические права на владение Дристрой. Доростольский договор Святослава создавал такой прецедент". Справедливо заметить, что, по договору Святослава, русские князья, напротив, отказывались от обладания болгарской землей:
Я, Святослав, князь русский, как клялся, так и подтверждаю договором этим клятву мою: хочу вместе со всей, что подо мною русью, с боярами и прочими иметь мир и истинную любовь со всеми великими цесарями греческими, с Василием и с Константином, и с боговдохновенными цесарями, и со всеми людьми вашими до конца мира. И никогда не буду замышлять на страну вашу, ни на ту, что находится под властью греческой, ни на Корсунскую страну и все города тамошние, ни на страну Болгарскую.
Но возможно предположить и обратное: что греки сами предъявили эти документы Владимиру Мономаху, как раз чтобы тот "не искал подтверждений". А оказавшись в Выдубицком монастыре, они уже выполнили свою функцию исторического источника.
Другим косвенным подтверждением того, что собственная местная память о древних временах Киева к моменту написания "Повести временных лет" была уже утрачена, является отсутствие прочих упоминаний в последней о племянниках князя Игоря (логично, также его братьях или сестрах), имена которых сохранились в тексте договора 945 года:
Согласно другому уряжению, заключенному при цесарях Романе, Константине и Стефане, христолюбивых владыках. Мы — от рода русского послы и купцы, Ивор, посол Игоря, великого князя русского, и общие послы: Вуефаст от Святослава, сына Игоря, Искусеви от княгини Ольги, Слуды от Игоря, племянник Игорев, Улеб от Володислава, Каницар от Предславы, Шихберн Сфандр от жены Улеба, Прастен Туродов, Либиар Фастов, Грим Сфирьков, Прастен Акун, племянник Игорев...
Византийский император Константин Багрянородный в трактате "О церемониях" также упоминает, не называя имен, о родственниках Ольги, бывших с ней во время ее визита в Константинополь, в частности, о ее племяннике. Они тоже неизвестны летописи.
В хронологии "Повести временных лет" даже до 70-х годов XI века прослеживается определенная "методология" разнесения событий по датам: обращает на себя внимание периодичность в 3 года дат, когда рождались и умирали члены княжеского дома, и зеркальное их расположение по обе стороны от года основания в Новгороде собора Святой Софии.
1020 г. - рождение Владимира Ярославича -- (4 г.) -- 1024 г. - рождение Изяслава Ярославича -- (3 г.) -- 1027 г. - рождение Святослава Ярославича -- (3 г.) -- 1030 г.-
рождение Всеволода Ярославича -- (3 г.) -- 1033 г. - смерть Евстафия Мстиславича -- (3 г.) -- 1036 г. - рождение Вячеслава Ярославича, смерть Мстислава Владимировича -- (9 лет) -- 1045 г. - основание храма Святой Софии в Новгороде -- (9 лет) -- 1054 г. - смерть Ярослава Владимировича -- (3 г.) -- 1057 г. - смерть Вячеслава Ярославича -- (3 г.) -- 1060 г. - смерть Игоря Ярославича -- (3 г.) -- 1063 г. - смерть Судислава Владимировича -- (3 г.) -- 1066 г. - смерть Ростислава Владимировича -- (4 г.) -- 1070 г. - рождение Ростислава Всеволодовича
Сотканность начальной части "Повести временных лет" из легендарных сюжетов наподобие призвания Рюрика, убийства Олегом Аскольда и Дира и захвата им власти в Киеве, его похода на Константинополь, смерти Олега от коня, мести Ольги древлянам и т. п. и крайняя скудность фактических данных, при почти полной зависимости небольшого количества фактических данных от византийских источников, также дают основания предполагать справедливость точки зрения А.П. Толочко.
Говоря о времени, "обозримом автору Древнейшего свода", также нельзя не заметить ряд серьезных пробелов в его знаниях касаемо некоторых вещей, о которых он вряд ли, начиная писать первый свод во второй четверти XI века, мог не знать или стал бы умалчивать. Например, удивляет отсутствие в "Повести" сведений об учреждении киевской митрополии. Первое упоминание киевского митрополита Феопемпта встречается в статье 1039 года, и то в связи с освящением церкви святой Богородицы, созданной еще Владимиром (почему не была освящена сразу, или зачем-то потребовалось переосвящение?). Создается впечатление, что летописец просто не знал, кто был первым киевским митрополитом.
Внимание исследователей также привлекает то странное обстоятельство, что в "Слове о законе и благодати" митрополита Илариона, написанном в середине XI века, родословная Владимира возводилась не к Рюрику, а к Игорю:
Восхвалим же и мы, — по немощи нашей (хотя бы и) малыми похвалами, — свершившего великие и чудные деяния учителя и наставника нашего, великого князя земли нашей Владимира, внука древнего Игоря, сына же славного Святослава, которые, во дни свои властвуя, мужеством и храбростью известны были во многих странах, победы и могущество их воспоминаются и прославляются поныне.
Также не упоминается в "Слове" Вещий Олег. Не потому ли Иларион обходит молчанием Рюрика и Олега, что в тех византийских источниках, которые достигли Руси в его время, эти имена не присутствовали, родовая память киевской династии их не сохранила, а Древнейшего свода просто не существовало? Договоры руси с греками, как мы предполагаем, оказались на Руси позднее.
А.П. Толочко пишет:
"Кому принадлежит эта хронология, кто ее автор? Иными словами: возникла ли она в "Повести временных лет" и можно ли ее считать неотъемлемой частью именно этой летописи?
Уже одно то обстоятельство, что древнейшая история рассчитана при помощи дат византийско-руских договоров, позволяет утвердительно ответить на последний вопрос. Такой хронологии попросту неоткуда было заимствовать: ни в одной из ученых интерпретаций ни один из предполагаемых предшествовавших сводов не знал о существовании договоров, они стали известны только автору "Повести временных лет". Однообразие хронологизаторских приемов, которые прослеживаются и в древнейшей части летописи, и в таком относительно «новом» сегменте, как первая половина XI века, указывает, что на протяжении всей Начальной летописи этим занимался один и тот же человек".
Таким образом, есть веские основания полагать, что "Повесть временных лет" была аутентичным произведением древнерусского летописания. Какими же источниками из дошедших до нас пользовался летописец при реконструкции древнейшего прошлого? Скорее всего, к моменту написания "Повести" известно даже о событиях первой половины XI века было не столь много, не говоря уже о более раннем времени. Обретение летописцем трех договоров руси с греками, а также византийских хроник Симеона Логофета, вероятно, Льва Диакона, Иоанна Скилицы и пр. позволило ему выстроить хронологический костяк летописи: до 911 года киевским князем был Олег, до 945 года - Игорь, до 971 года - Святослав. Еще в годы правления византийского императора Михаила III росы совершили набег на Константинополь. Предводителями этого набега были назначены княжившие когда-то в Киеве Аскольд и Дир, имена которых, вероятно, сохранили названия киевских могильных курганов. Имя Михаила III, при котором русь впервые упоминается в греческих источниках, в эсхатологическом контексте летописи было ассоциировано с Михаилом, "князем великим" последнего времени. Так хронология "Повести" была углублена до середины IX века.
