Лёгким движением суда содержание под стражей превращается в домашний арест

Сегодня с самого раннего утра случилось веселье.

Рассматривалось обычное ходатайство следователя о продлении срока содержания обвиняемого под стражей.

Обвиняемый – человек достаточно преклонного возраста. В чём обвиняется – говорить не буду, скажу лишь, что лично для себя я его называю Хайзенбергом. Кто в теме – тот поймёт, о чём речь. Санкция – от 10 до 20 лет лишения свободы.

Заседание началось со стандартной бубнёжки следователя о необходимости продления стражи – получение заключения экспертиз, получение ответов из банковских и сотовых учреждений, получение результатов ОРМ, установление иных причастных лиц, выполнение иных следственных мероприятий. Кроме того, обвиняемый обвиняется в совершении двух особо тяжких преступлений. Находясь на свободе, при избрании иной, более мягкой меры пресечения, он может оказать давление на свидетелей и иных соучастников, в связи с чем следствие просит суд продлить срок содержания под стражей ещё на два месяца.

Постановка вопроса меня категорически не устраивала. Я пояснил суду, что прошу отказать в ходатайстве следователя, поскольку основной комплекс следственных мероприятий, направленных на установление объективной истины по делу, уже выполнен. Обвиняемый постоянно зарегистрирован в квартире, собственником которой является его жена. При этом квартира, по смыслу закона, относится к категории совместной собственности супругов. Доводы о необходимости получения заключения экспертиз, получения ответов из банковских и сотовых учреждений, получения результатов ОРМ, установления иных причастных лиц, выполнения иных следственных мероприятий не свидетельствуют о необходимости избрания в отношении обвиняемого столь жёсткой меры, как заключение под стражу. Находясь под домашним арестом, обвиняемый никак не может воспрепятствовать выполнению следствием своих задач, за отсутствием у него объективных возможностей, с учётом налагаемых при домашнем аресте ограничений. Довод о том, что обвиняемый обвиняется в совершении двух особо тяжких преступлений, также не является достаточным, т.к. Верховный Суд неоднократно пояснял, что сама по себе тяжесть предъявленного обвинения не может признаваться достаточной для продления срока действия стражи. Доводы о том, что обвиняемый может оказать давление на свидетелей и иных соучастников, носят предположительный характер. Ранее со стороны обвиняемого никаких попыток воспрепятствовать производству по делу не предпринималось, в связи с чем отсутствуют предпосылки к тому, что он будет реализовывать такие попытки в дальнейшем.

Поэтому – прошу избрать домашний арест.

Судья выслушала, покивала и спросила:

-Следователь, желаете что-либо дополнить, с учётом ходатайства защиты?

-Да, ваша честь. Прошу учесть, что если обвиняемого переведут под домашний арест, он может уничтожить вещественные доказательства, в том числе не установленные следствием.

Дальше стало интереснее - вопросы участникам процесса. Первым начал я:

-Скажите, пожалуйста, следователь, Вы проводили обыск у обвиняемого?

-Да, проводил.

-Как давно?

-Сразу по возбуждении уголовного дела, точно не помню.

-Отлично. В ходе обыска Вы должны были изъять все документы и предметы, представляющие интерес для следствия. Разве не так?

-Так, но мы могли что-то пропустить.

-То есть Вы свои возможные недоработки списываете на обвиняемого?

Судья:

-Вопрос снят, как не относящийся к делу.

Я:

-Спасибо, ваша честь. Тогда у меня другой вопрос. Следователь, Вы знали, что я регулярно посещаю обвиняемого в СИЗО?

-Я не слежу за Вашими передвижениями.

-Тем не менее, это так. Прошу суд обозреть справку-выписку о датах моих посещений.

Судья, обозрев, заявила – приобщаем. Уже стало лучше.

Продолжаю:

-Вы помните наше с Вами совместное посещение обвиняемого в СИЗО, около месяца назад?

-Да, помню.

-Вы помните, что до начала допроса я не менее двадцати минут конфиденциально общался с обвиняемым в кабинете, а Вы в это время находились в коридоре?

-Да, такое было.

-Вы в курсе, что я регулярно общаюсь с женой обвиняемого?

-Да, я видел Вас с нею вместе, в отделе.

-Тогда скажите, что мне мешало узнать у обвиняемого, какие доказательства остались в квартире, и рассказать об этом его жене, чтобы она эти доказательства просто уничтожила?

Следователь покраснел и обратился к судье:

-Ваша честь, я имею право отказаться отвечать на этот вопрос?

-Нет, не имеете. Отвечайте.

-Я не знаю, что ответить на этот вопрос.

Я:

-Хорошо. Можете нам пояснить, какие ещё доказательства, могущие находиться в квартире, где живёт обвиняемый, представляют интерес для следствия?

-Нет, не могу. Это тайна следствия.

Всегда бесило это понятие – «тайна следствия». Какой статьей УПК РФ оно вообще предусмотрено? Или следователи живут телесериалом, носившим такое название? Или что? Впрочем, на этом я решил не заостряться, а сразу обратился к суду:

-Ваша честь, у защиты нет вопросов. Но есть ходатайство. В коридоре, перед залом, находится жена обвиняемого, собственница той квартиры, где он зарегистрирован и проживает. В связи с чем я прошу – пригласить её сюда, чтобы она дала письменное согласие на производство осмотра данной квартиры. Суд установит её личность. Она напишет согласие на осмотр своей квартиры прямо в этом зале. Следователь сегодня же вечером проведёт осмотр и изымет из квартиры всё, что не успел изъять в прошлый раз на обыске. Тем самым вопрос о возможности уничтожения обвиняемым доказательств на домашнем аресте отпадёт сам собой. И да, в связи с изложенным прошу перенести слушание на завтрашнее утро.

Судья (заинтересованно):

-Следователь, что скажете? Звучит разумно.

Следователь:

-Возражаю.

Судья:

-Почему? Ну поедете ещё раз в адрес, осмотрите ещё раз всё как следует, да изымете наконец-то все доказательства, что могут представлять интерес для следствия. Что мешает?

Следователь, в отчаянии:

-Ваша честь, потому, что я сам не знаю, какие ещё доказательства могут представлять интерес для следствия!

Смеялись все, даже брутального вида прокурор. Судья тоже смеялась, а потом, отдышавшись, объявила – в ходатайстве защиты о производстве осмотра жилого помещения отказать. А потом удалилась в совещательную комнату и ещё через 30 минут огласила – в ходатайстве следователя о продлении срока содержания под стражей отказать, избрать в отношении обвиняемого меру пресечения – домашний арест (с ограничениями), освободить в зале суда.

Пусть пока сидит дома. А там, глядишь, и с переквалификацией повезёт.