Ее брат, скорее всего, умер от аутоэротической асфиксии. Должен ли я сказать ей?

специалист по этике, о раскрытии медицинской информации в самых сложных обстоятельствах.

Когда я был маленьким ребенком, 14-летний брат моего друга умер после того, как повесился. Почти все, включая моего друга, считают, что это было самоубийство. Мой двоюродный брат оказался одним из парамедиков, прибывших на место происшествия и безуспешно сделавших ему искусственное дыхание. Много лет спустя мой двоюродный брат (ныне покойный) поделился со мной некоторой информацией об этом инциденте, из которой следует, что это было не самоубийство, а случайное повешение в результате аутоэротической асфиксии.

Моя подруга всегда боролась с непониманием, почему ее, казалось бы, счастливый брат хотел покончить с жизнью всего в 14 лет. Я совершенно уверен, что ее отец, который нашел его, знает, что это могло быть случайным, но никогда не делился этой информацией со своей дочерью. Ее отцу сейчас за 90. Я думаю, что моя подруга утешилась бы, узнав, что это, возможно, не было преднамеренным самоубийством. Но это также может вызвать у нее больше страданий, зная, что это могло быть случайным. Оставляя в стороне этику того, как я получил информацию, каковы мои обязательства перед моим другом? Имя не разглашается

Вы просили меня отложить в сторону этику того, как вы получили информацию, но я не думаю, что мы можем. Должны ли мы передавать информацию дальше, отчасти зависит от того, как мы ее получили. У вашего двоюродного брата был этический долг не разглашать то, что он узнал, вне контекста медицинской помощи. У вас есть более слабая, но реальная причина держать информацию при себе: мы все должны способствовать соблюдению конвенций о врачебной конфиденциальности.

Даже после того, как люди мертвы, неправильно раскрывать информацию, которую они справедливо хотели бы сохранить в тайне. (Это соображение со временем исчезает, отчасти потому, что потенциальные знающие, о которых мы заботимся больше всего, - это люди, с которыми у нас есть существенная связь, и их число уменьшается с течением времени.) Возможно, у вас есть еще одна причина прикусить язык. Когда ваш двоюродный брат рассказывал вам об этом, он, возможно, недвусмысленно просил вас держать это при себе. И обещания не теряют силу просто потому, что обещавший умер.

В любом случае, было бы неправильно, если бы вы поделились собранной вами информацией как простой сплетней. Но вы рассматриваете возможность поделиться информацией, чтобы утешить сестру погибшего мальчика. И есть две части того, что вы должны сказать. Во-первых, он, очевидно, страдал аутоэротической асфиксией, что он, вероятно, предпочел бы сохранить в тайне; во-вторых, он, очевидно, не собирался убивать себя, о чем он, вероятно, хотел бы, чтобы его близкие знали.

Вы думаете, что отец знал все это время. Если это так, было бы лучше, если бы он рассказал своей дочери все, что знал, а не позволял ей годами думать, что ее брата довели до самоубийства страдания, которые семья не смогла распознать. Будет ли такой же положительный эффект, если узнать правду от вас намного позже? Имейте в виду, что за этим открытием последует другое: что вы и ее отец скрывали от нее что-то важное все эти годы. Это может повредить ее отношениям с каждым из вас. (Действительно, поскольку любое раскрытие информации может быть связано с ее отцом, вам следует сначала обсудить с ним ваше затруднительное положение, хотя это решение будет зависеть от характера ваших отношений с ним и от того, считаете ли вы, что разговор будет продуктивным.) Имейте в виду также, что ваша подруга осознает, что ее горе на протяжении многих лет было вплетенный в недоразумении. Возможно, ей придется снова скорбеть.

Оценивая эти плюсы и минусы выступления сейчас, вам следует задать такой вопрос: если бы вы были в ситуации вашего друга, хотели бы вы знать всю историю? Это может помочь вам ответить на второй вопрос: будет ли лучше для вашей подруги, когда у нее будет время подумать, если вы запоздало расскажете ей сейчас? Вы ее хорошо знаете. Здесь вы можете руководствоваться только своей интуицией. Если вы ответите на эти два вопроса утвердительно, то причины, которые я назвал для того, чтобы хранить молчание, будут перевешены потенциальной выгодой: углублением ее понимания того, что должно оставаться мучительным событием в ее жизни.

Старый друг (старый в обоих смыслах) стал бездомным. У него приличный доход, но он тратит около трети на большое хранилище для оставшихся у него вещей, которое он намерен сохранить до самой смерти (его слова). Когда я заметил, что его вещи хранятся лучше, чем он, он не стал возражать. Похоже, он мог бы снять скромную однокомнатную квартиру всего лишь чуть дороже, чем он платит за это хранилище. То, что он делает, кажется мне совершенно иррациональным и потенциально вредным. Я мог бы попытаться свести его с финансовым социальным работником, но боюсь, что мой друг откажется от возможности рационализировать свои финансы и предоставить крышу над головой. Он отвергает каждое мое предложение об изучении вариантов или внесении изменений. Он, кажется, застрял в невыносимой ситуации, и я расстроен, что застрял с ним. Мы с моим партнером предоставили ему возможность пользоваться его компьютером и предложили ему проживание в нашей гостевой комнате, когда мы путешествуем. Время от времени он выполняет для нас кое-какую работу, за которую мы выплачиваем скромное вознаграждение. Похоже, вопрос в его мотивации, даже смелости, внести какие-то изменения. Он, по-видимому, считает, что вся его жизнь связана с его имуществом. Как мне следует поступить, уважая его автономию, но также ставя под сомнение его способность принимать правильные решения? Имя не разглашается

Это отличный подарок дружбы - помочь кому-то более объективно взглянуть на свою ситуацию и, как следствие, принять лучшие решения. Но это его жизнь, он психически здоров, и вы не можете заставить его сделать лучший выбор. У вас есть только две вещи, которые вы можете предложить: возможности и советы.

Что касается возможностей: вы уже предлагаете ему время от времени жилье. Вы бы, очевидно, сказали ему, если бы знали о жилье, которое он мог бы позволить себе на те деньги, что остались от его дохода. И это звучит так, как будто у вас уже было много разумных советов, которые вы могли бы предложить, и все они были нежелательными.

Модель поведения, характеризующаяся накопительством — и отношением к своим вещам лучше, чем мы сами, — увы, связана с преклонным возрастом. Иногда это называют синдромом Диогена, хотя Диоген Синопский предположительно жил из бочки, а не из транспортного средства. Однако я, конечно, не в том положении, чтобы ставить диагноз. Я также не уверен, что диагностическая метка что-то решит. Если бы он хотел внести изменения, могли бы быть полезны формы когнитивно-поведенческой терапии, а также методы, которые не требуют обращения к терапевту. Очевидно, что сохранение меньшего запаса оставило бы больше денег на жилье. Тем не менее, он демонстративно не хочет корректировать свои приоритеты или рационализировать свои финансы. Если вы не можете изменить его выбор и не можете переубедить его, вам просто нужно присматривать за ним и пытаться смягчить острые углы жизни, которую вы хотели бы, чтобы он не выбирал.

Не все в нашей жизни должно быть подчинено нашим политическим убеждениям.

Из местной газеты я узнал, что мой кардиолог баллотируется на государственную должность. Она не отвечала на запросы газеты об интервью, поэтому причины ее выдвижения не были указаны. Целевые и дополнительные онлайн-поиски показали, что она баллотируется как республиканец, выступающий за жизнь, который также хочет “искоренить идеологию ‘пробуждения" в наших школах”. Из-за моего отвращения к ее политическим взглядам и того, что я считаю ее отсутствием прозрачности в отношении этих взглядов, я сменил кардиолога.

В свете постэротического мира, в котором мы живем, прав ли я, полагая, что у меня был этический долг больше не быть пациентом этого врача, потому что я не согласен с ее политическими взглядами и выступаю против ее выдвижения на государственную должность для принятия законов, соответствующих этим взглядам? Имя не разглашается

Вы, конечно, имеете право уволить своего кардиолога, потому что выступаете против позиций, которые она стремится продвигать; вы можете уволить ее просто потому, что вам не нравится ее вкус в музыке. Чего у вас нет, так это обязанности расстаться с ней. Ваша связь с ней профессиональная. Поддержите ее оппонента в ноябре; внесите свой вклад в группы, которые стремятся продвинуть ваши собственные позиции. Но не все в нашей жизни должно быть подчинено нашим политическим убеждениям, какими бы близкими они ни были нашему сердцу.

ИСТОЧНИК-

Подробнее ➤