О принудительном труде в Советском Союзе. Студенты в колхозах и совхозах вместо учебных аудиторий (часть 1)

В то время студентов первого, второго и третьего курсов в начале осеннего семестра, как правило, вывозили на работу в колхозы или совхозы, обычно - до конца октября. Будучи студентом ХПИ им. В.И. Ленина, я провел в колхозах и совхозах почти полгода. Поэтому, могу рассказать, как все было.

Здесь я начну рассказ о первой поездке в колхоз.

1 сентября, начало студенческой жизни, знакомство с сокурсниками. На третий день занятий в аудиторию пришла секретарь деканата и объявила, что занятий не будет, а в течение двух дней мы должны подготовиться к отъезду в колхоз. Сбор 6 сентября у Южного вокзала в 16 часов. Пришлось побегать по магазинам, чтобы купить рабочую одежду. Купил ватник и рабочие ботинки, а брюки рабочие купить не удалось. Слетал за ними домой на кукурузнике туда и обратно. В назначенное время мы сели в общий вагон пассажирского поезда. Ехали мы несколько часов. Познакомились поближе. Было не скучно. Когда мы вышли на станции, было уже темно. Подъехали грузовики, мы забрались в кузов и расселись на скамейках. Часа два мы ехали по грунтовой дороге и приехали в колхоз имени Ворошилова Велико-Бурлукского района Харьковской области.

Ночь была лунная, и было видна дорога, разделяющая село на две части. Слева виднелись кирпичные дома. Крыши домов были покрыты шифером, а окна светились. Справа виднелись хаты, покрытые соломой, окна которых были темны.

Нас расселили и по домам, и по хатам. Меня и еще троих студентов: Женю, Васю и Сашу поселили в хате, возле дороги. В хате был маленький тамбур, продолжением которого была маленькая кухня с большой печкой, столом и двумя скамейками. Слева был вход в комнату площадью примерно 10 квадратных метров. На плотном земляном полу - четыре постели с матрасами и подушками, набитыми сеном, покрытые шерстяными одеялами. В правом дальнем углу на полке - иконы и горящая лампадка. Потом я ее на ночь гасил, и утром бабка ворчала – нехристи. Слева, ближе к выходу и почти на уровне пола - маленькое окно с одинарной рамой, разделенной крестом перегородки на четыре части. В этой комнате мы и поселились. Хозяева хаты: бабка и дед жили в соседней маленькой комнате, большую часть которой занимала печка, на которой они спали.

Утром мы увидели двор. Он был небольшой. В дальнем углу стояла будка уборной. Напротив нее была загородка, в которой находился десяток кур и петух. Рядом был небольшой стог сена. Следов огорода и сада не было. У крыльца висел бачек с водой, и стояла скамейка. Хата стояла у дороги. Далее дорога проходила через деревянный мост над ручьем и вела мимо клуба к молочной ферме, складам, мастерским и конюшне. За мостом на перекресток выходила дорога к току, где мы потом чаще всего работали.

Распорядок дня был следующим: в 7 часов утра за нами приезжал трактор, который отвозил нас на ток. В 12 часов дня трактор отвозил нас к хате на перерыв, который длился два часа. В 2 часа дня трактор отвозил нас на ток. Работа продолжалась до 7 часов вечера или до наступления темноты. В субботу вечером нас возили в баню в райцентр. Воскресенье мы были свободны.

У ребят работа была самая разная, у девушек – очистка кукурузных початков от листьев.

Вначале мы работали на крупорушке. Нужно было поднимать мешки с зерном по деревянной лестнице и ссыпать в бункер машины. Потом мы работали у машины, отделяющей зерна кукурузы. Нужно было загрузить кукурузой тяжелые деревянные носилки, отнести кукурузу к машине и высыпать ее в бункер. Машина была ненасытной, а работа скучной. И мы решили нагрузить бункер машины с запасом и перекурить. Машина сразу же сломалась. Механик прочитал нам лекцию о необходимости равномерной загрузки машины. Мы покивали в ответ. Но, как только нам хотелось перекурить или просто передохнуть, мы повторяли скоростную загрузку машины.

Следующий вид работы - загонять бычков в кузов грузовика. Сначала я не знал, как к бычкам подходить. Нам показали, что нужно брать бычка за рока и вести его по наклонной деревянной площадке в кузов. Далее все пошло быстро. Правда, ночью прошел дождь, и под ногами была скользкая и вязкая грязь. Загрузив бычков, мы ехали на приемный пункт. Приемный пункт был разделен на два загона, между которыми стояли весы. Приемщик взвешивал бычков, записывал их вес в свой журнал и прогонял их во второй загон. Затем наступила очередь сдавать свиней. Все было как с бычками, но у свиней рогов нет, поэтому загонять их в кузов было сложнее. На приемке пока свиней было много, они быстро проходили через весы. Но когда в загоне оставалось несколько свиней, начинался цирк. Мы знали, что бычков и свиней ждет бойня, и вначале было их жалко. Потом привыкли. Ведь не плачете же вы о бедных бычках и свиньях, когда с аппетитом едите отбивную. Однажды, на ходу большой кабан перепрыгнул через борт кузова грузовика и побежал в свинарник. Когда мы вернулись с приемки, то узнали, что его пришлось зарезать. В результате нам досталась на ужин свежая свинина.

Кукурузу убирали комбайнами. Мы должны были на лафете выравнивать кукурузные початки. Комбайн часто ломался и тогда мы либо валялись на куче початков, либо жарили кукурузу.

Чаще всего мы вручную бармаками (похожи на вилы, концы которых выполнены в виде полушарий) загружали грузовики очищенными початками кукурузы. После загрузки, мы ехали на элеватор. Там было всегда многолюдно. И мужики и женщины все время болтали на суржике и с матом. Когда один з нас употребил мат, только что матерившиеся женщины сразу начали его стыдить. Потом больше никто из нас мат не использовал.

Теперь о еде и досуге.

Вначале нас было четверо в хате, и довольствие было рассчитано на четверых. Но через три дня Саша, тоскуя по своей девушке, отпросился у руководителя, ссылаясь на приступ радикулита, и уехал домой в Харьков. Вася, семейный мужик 27 лет, нашел себе молодуху, и переехал жить к ней в кирпичный дом. Мы остались вдвоем, а довольствие так и поступало в расчете на четверых. Через день по очереди с Женей с эмалированным ведром ходили на ферму за молоком. Доярки всегда предлагали парного молока. Я его терпеть не мог. Молоко было жирным – вверху плавал толстый слой сливок. Бабка оказалась хозяйственной и предприимчивой. Излишки продовольствия она меняла на яйца и самогон, делала сливочное масло, творог и простоквашу. Она пекла вкусный деревенский хлеб двух сортов: праздничный и обычный, а также ватрушки.

Мы ели три раза в день: борщ с куском вареного мяса, каша или картошка с куском вареного мяса, молоко или простокваша, хлеб. Перед едой мы всегда выпивали по полстакана самогона. Самогон был розового цвета и пах сбродившей свеклой. Одного такого завтрака в городе мне бы было достаточно на целый день. А здесь аппетит был зверский. Мало того, уходя на работу, мы брали тормозки с вареными яйцами и ватрушками, которые съедали в первые же часы работы. В перерыве между работой, я забирался по лестнице на высокий бурт семечек, зарывался в них и ел очищенные зерна. Мы также жарили семечки на металлическом совке, установленном на двух кирпичах над огнем. Добро, что шелуху можно было выплевывать, куда попало. Когда мы работали на кукурузоуборочном комбайне, то в перерывах разводили костер и жарили кукурузу. Попкорн был не хуже, чем продают в магазинах и немного копченый. Все же через несколько дней я почувствовал, что в еде чего-то недостает. И после того, как купил карамельки «подушечки», понял, что недостает сладкого.

Бабка намекнула нам, что неплохо бы приносить корм курам. Мы в знак благодарности за ее заботу о нас стали приходить на обед и после работы с карманами, набитыми зернами кукурузы и семечками. Я как то подсчитал, что мы приносили в день килограмма два корма, и за 50 дней украли у колхоза не меньше ста килограмм его.

Из развлечений были прогулки в дубовый лес у ставка, с подругами при луне и кино в клубе. В клубе электричества не было - использовался движок. Возле клуба на столбе висел громкоговоритель. Иногда передачи были интересные, например, концерт итальянского мальчика Робертино Лоррети, очень популярного тогда.

Однажды мужик, который развозил нам продовольствие, попросил сделать это без него, передал нам накладные и телегу с запряженной лошадью. Так получилось, что делать это пришлось мне. На телеге мне ездить приходилось, но только в качестве пассажира. И уже стемнело. Сел я, взял вожжи, чуть тронул их, и мы поехали. Проехали мост и приехали на склад. Загрузился и развез продовольствие. Отвез телегу на конюшню. С лошадью еще был случай. Работа закончилась, и мы пошли по хатам. Тут к нам подъехала женщина верхом на лошади под седлом и попросила отвести лошадь на конюшню. Рядом были только девушки, и пришлось мне лошадь отводить. Я уселся в седло, тронул поводья. Лошадь шла медленно и осторожно. С лошади видно далеко. Степь стала бескрайней. Светила луна, и все было вокруг как на картине Куинджи. Мы плыли по степи. Но скоро стали видны огни села, и сказочная картина исчезла.

(надеюсь написать продолжение)