Будем жить, даже дважды умерев: глава 6 книги Сергея Панченко.

Будем жить, даже дважды умерев: глава 6 книги Сергея Панченко.

Будем жить, даже дважды умерев: глава 6 книги Сергея Панченко.

Ольга Якутина:
Здравствуйте дорогие друзья! Продолжаю публикацию глав книги члена Союза Журналистов России Сергея Панченко, в рамках патриотического воспитания граждан России.

Он не думал о себе, не думал, что его могут убить. Он знал, что колонна ушла, и теперь ему и десантникам надо продержаться до подлета вертолетов.

Он выбрался на броню. Из накрененной башни валил черный дым. В мозгу лихорадочно пульсировало: «Прыгай на землю!». Однако он вдруг вспомнил, что автомат его остался в кабине, и снова полез к люку. Острая, ни с чем несравнимая боль, пронзила левое плечо, и он свалился на землю, лицом в колючий, горячий песок…

Он очнулся и несколько минут лежал, не в силах шевельнуться, и, не понимая, где он находится. В ушах нарастал гул, такой отчетливый, что казалась, будто над головой кружит «вертушка», прилетевшая забрать его… Он тяжело открыл глаза, и вместо солнечного дня, увидел черное звездное небо. Рядом не было ни души. Никто не мог подтвердить, что он живой, и все происходящее – реальность, а не сон….

Ему хватило сил на то, чтобы приподнять голову, и осмотреться. Он лежал на земле в небольшом дворике, кругом были какие-то стены из грубого камня. Самым удручающим было то, что он абсолютно ничего не помнил с того момента, как покинул бронетранспортер….

Инстинкт самосохранения подсказывал, что надо бежать, идти, ползти, и как можно скорей, и как можно дальше, но его малейшее движение прожгло тело такой адской болью, что у него перехватило дыхание. Оставив попытки двигаться, он лежал неподвижно и думал, где он оказался? Если он попал в другое измерение, то оно почему-то очень сильно напоминало горный кишлак. Неужели все-таки плен? Этого просто не могло быть. Там, на дороге, с ним были десантники, а они не бросают своих…. И вообще это несправедливо. Ведь он даже не успел выстрелить, не успел убить ни одного духа.

Словно подтверждая его мрачные мысли о плене, во дворе появились две темные фигуры. Они схватили его за руки и поволокли в дом. В тускло освещенной комнате вдоль стены сидели мрачные бородачи, одетые в черные одежды. Его положили на стол, стоящий под лампой. Он не понимал, о чем говорят эти люди, и что они собираются делать, но по зловещему оскалу на их лицах, догадался, что ничего хорошего не будет.

Один из душманов склонился над ним, заглянул в глаза, будто хотел убедиться, что он еще живой, и кинжалом разрезал гимнастерку, тельняшку и бинты. Кто и когда перебинтовал ему рану, он тоже не помнил.

Душман что-то сказал своим товарищам, и те крепко сжали его руки и ноги. Дух начал скальпелем ковыряться в его ране. Боль была просто запредельной. Сердце его было готово выпрыгнуть из грудной клетки. Пока душман выколупывал пули из раны, можно было сойти с ума от дикой боли, но он выдержал, стерпел. Душманы снова наложили бинт ему на рану, и отнесли его в сарай. Так он прошел свое первое испытание болью.

За семь месяцев плена его много раз избивали до полусмерти, жгли раскаленным железом, морили голодом, два раза «расстреливали». Его мучили и пытали не ради того, чтобы выведать военные тайны – какие секреты мог знать младший сержант? Духи хотели сломить его волю, хотели заставить принять мусульманство. И еще он видел, что, истязая его, они получали удовольствие. От постоянных издевательств он уже находился на грани помешательства и практически привык к мучительной боли своего израненного тела. Однако сознание его продолжало сопротивляться и бороться за жизнь.

В первые дни плена он верил, что его скоро освободят. Он знал, как это случается. Сам принимал участие в операции по освобождению Кравченко. Он мысленно представлял, как внезапно откроется дверь сарая, и его подхватят сильные, крепкие руки разведчиков.

«Живой? Держись! Мы пришли!». Он держался и верил. Хотя все чаще стал понимать – никто не придет…

Проходили дни, недели, месяцы, а он оставался у духов. Он клял судьбу за то, что попал в плен именно тогда, когда старший лейтенант улетел в отпуск. Старлей никогда не оставил бы своего бойца в руках врага. Во всех видениях, его вызволял из плена старший лейтенант. Он слышал его подбадривающий голос, осязал прикосновение его спокойных, уверенных рук….

Однако это было лишь иллюзией. В действительности надо было признаться себе в том, что о нем уже забыли, и от мучений его может избавить либо предательство, либо смерть….

Из глаз текли горькие, соленые слезы. Он стыдливо шмыгнул носом, вытер лицо рукой и горестно вздохнул. Сидевшая у ног, крыса уже доела свой кусочек лепешки и выжидающе смотрела на человека. Не дождавшись дальнейшего угощения, она юркнула к двери, и, тихо скрипнув ее, выскочила на улицу.

Он не сразу понял, что произошло, а когда понял, сердце его учащенно, взволнованно забилось. Дверь забыли запереть на засов, и он мог уйти, как ушла крысы. Все еще не веря в такую удачу, он протянул руку и легонько толкнул дверь. Она открылась. С минуту он сидел неподвижно, внимательно прислушиваясь к ночной тишине, и думая над тем, как ему поступить.

Шансов на успешный побег было мало, а точнее, их вообще не было. Учитывая его физическое состояние, он сможет уйти далеко. Утром его хватятся, и духи организуют погоню. Он видел, что стало с двумя пленниками, решившимися на побег два месяца назад. Их поймали, жестоко избили и отрезали головы, насадив их затем на колья и выставив на показ на башне. В кишлаке находилось около двух десятков пленных, но их держали отдельно от него, и он не знал – где?

Тяжело вздохнув, он решил, что должен использовать предоставленный шанс. Даже если его поймают и убьют, смерть избавит его от дальнейших мучений.

Он встал на ноги, осторожно шагнул к двери. Луна освещала двор, словно уличный фонарь. Слышался отдаленный монотонный рокот дизеля. Он сделал несколько осторожных шагов по двору, заметил, что под деревянным навесом спит толстый, пожилой афганец, по имени Хасан. Рядом лежал автомат. Стараясь не разбудить духа, он подкрался и взял в руку «Калаш». Оружие придала ему силы и уверенности. Он занес приклад автомата над головой афганца, но не ударил. Он вдруг понял, что не сможет убить спящего, безоружного человека. Стражник чему-то улыбнулся во сне и сладостно захрапел. Вообще-то, Хасан неплохой мужик. Он никогда не бил пленника, и иногда подкармливал его лепешкой, или куском мяса.

Опустив автомат, и все-таки с опаской поглядывая на спящего афганца, он вышел на улицу. Вокруг не было ни души. Он прислонился спиной к дувалу, прижал «Калашников» к груди и настороженно посмотрел из стороны в сторону, решая в каком направлении двигаться. По дороге направо в кишлак приезжали грузовики с боеприпасами, оружием, медикаментами. Они приходили с караваном из Пакистана. По другой дороге духи уходили на «войну» на равнину. Идя в том направлении, можно нарваться на ловушки и засады, но это путь к своим….

Осторожно передвигаясь от одного дувала к другому, он выбрался из кишлака. Сторожевые башни остались в стороне. Возле них горели костры, вокруг которых сидели дозорные.

Яркий лунный свет освещал плато, по которому ему предстояло пройти, и значительно затруднял движение. Прячась за валуны и камни, он незаметно добрался до подножья горного хребта, вдоль которого протекал ручей. Он наклонился к нему, умылся, пригоршнями напился холодной воды и присел на камень, передохнуть. Однако засиживаться было нельзя. К утру надо было уйти, как можно дальше от кишлака, и постараться найти безопасное место, где можно было бы пересидеть день, и с наступлением темноты, продолжить движение.

Он вышел на дорогу, и осторожно зашагал по обочине, готовый в случае опасности спрятаться за ближайшими камнями. Изредка он оглядывался. В кишлаке пока все было тихо.

Странно, но его измученное тело и распухшие ноги стойко переносили тяготы пути, и он даже не чувствовал боли. Конечно, она напомнит о себе позже, и вернет ему все с троицей, но это будет потом. А пока он мог идти.

Он отошел от кишлака почти километр, когда впереди, у въезда на плато, показался свет фар, и послышался шум мотора. Пригнувшись, он неуклюже подбежал к крупному камню и распластался на земле. Звук мотора приближался. Он снял автомат с предохранителя и приготовился к стрельбе. Свет фар скользнул по камню, прошел у него над головой, и машина проехала мимо, к кишлаку. Он облегченно вздохнул и перевернулся на спину, позволив себе передышку. По дороге идти опасно, надо подниматься на хребет. Там есть тропы и можно найти пещеру или расщелину, где можно будет укрыться.

Он поднялся на ноги, свернул к ручью и шагнул в воду, ощутив кожей приятную прохладу. Он даже остановился, чтобы немного насладиться этим удивительным чудом – вода омывала ноги, словно целебный бальзам…. Однако стоять долго на одном месте нельзя – надо идти, идти, идти….

Он вышел на каменистый берег, нашел глазами тропу, ведущую по склону вверх, и смело шагнул на нее. Он поздно понял, что нога зацепилась за тонкий натянутый стальной провод. Сердце его тревожно екнуло, а мозг поздно отдал команду опасности непослушному телу. Он уже ничего не успел сделать – раздался взрыв! Тело его отбросило на камни. В руках продолжал держать автомат.

Взрыв вызвал тревогу в кишлаке. На сторожевых башнях вспыхнули прожектора, взревел двигатель автомашины. В старый пикап «Додж», с установленным в кузове крупнокалиберном пулеметом ДШК, запрыгнули шесть духов. Включив все фары, пикап подъехал к месту взрыва. Длинная очередь трассеров ушла вверх по склону горы. В ответ – тишина. «Додж» повернул к ручью и осветил место взрыва. Душманы безбоязненно спрыгнули с кузова. Двое из них переправились через ручей и стали подниматься к поверженному пленнику….

Взрывом у него оторвало ступни ног. От страшной нечеловеческой боли он потерял сознание, но не умер. Свет фар, бивший прямо в глаза, вернул его к жизни, которая утекала из него вместе с кровью. Однако он успел увидеть, как к нему направились две черные фигуры. Прикусив в напряжении губы, он из последних сил приподнял автомат и надавил пальцем на спусковой курок. «Калашников» запрыгал у него в руках, и короткая автоматная очередь скосила духов. Глядя, как они замертво рухнули на землю, он счастливо улыбнулся. Все-таки он успел дать бой и убить душманов….

В следующее мгновение жизнь оставила его бренное тело, которое задергалось от разрывов крупнокалиберных пуль.

Когда пулемет ДШК умолк, духи погрузили трупы погибших товарищей в кузов пикапа, затем подошли к останкам пленника. Молча, постояв над ним, вырвали из рук автомат, отрезали голову, и с ней вернулись к машине. «Додж» глухо рыкнул мотором и медленно поехал в кишлак. Все снова стихло….

Свидетелями гибели пленника были не только луна и мерцавшие звезды в небе. Со склона горы, на которую он хотел подняться, за всем происходившим наблюдала группа разведчиков. Они были одеты в камуфлированную форму афганских коммандос. Этой формой часто пользовались советские разведгруппы, уходя на боевые задания. Разведгруппа была усиленной, и состояла из восемнадцати человек. В состав ее входили два офицера, старший прапорщик и сержанты отдельного десантно-штурмового батальона ВДВ.

В эти апрельские, предпраздничные дни, в провинциях Афганистана, граничивших с Пакистаном, работали сразу более двух десятков разведгрупп спецназа и ВДВ. Подобная активность военной разведки не было случайной. По данным агентурной разведки, в первых числах мая, моджахеды планировали провести ряд крупных операций, направленных на дестабилизацию политической обстановки в южных и восточных провинциях страны. Для координации действий полевых командиров, из Пакистана должны были прибыть один из лидеров международного комитета Исламского движения освобождения Аль-Сауд, числившийся в картотеке ЦРУ под псевдонимом «Эмир», и ответственный сотрудник из резиденции ЦРУ в Исламабаде. Вместе с ними должен был прийти «караван» с оружием и боеприпасами.

Аль-Сауд являлся гражданином Саудовской Аравии. Он вырос в семье нефтяного промышленника, получил прекрасное образование в Великобритании. Перед ним открывались блестящие перспективы в мире большого бизнеса, но он выбрал для себя другой жизненный путь. Ярый сторонник ваххабизма, Аль-Сауд проповедовал суровый аскетизм, исключавший любой культ, включая культ пророка, и отличался откровенным экстремизмом в борьбе со своими идеологическими противниками.

Сразу после ввода ограниченного контингента советских войск в Афганистан, он приехал в Пакистан. Там создавались базы боевой подготовки афганских моджахедов. Им предоставлялись военные специалисты, оружие, боеприпасы, деньги. Приверженец джихада, Аль-Сауд тоже не жалел своих сил и средств на борьбу с «неверными». Он создал свой боевой отряд из фанатиков-исламистов, и регулярно совершал боевые рейды в Афганистан, лично участвуя в боях с советскими войсками.

Несмотря на молодость, Аль-Сауд проявил себя грамотным стратегом в военных и политических вопросах, и преуспел в тактике ведения диверсионной войны. Его активная деятельность заинтересовала многие спецслужбы, в первую очередь ЦРУ и КГБ. Аль-Сауд согласился сотрудничать с американцами, и с их помощью усилил свое влияние в руководстве оппозиции. КГБ тоже продолжал держать его в «поле зрения» и искал «контакты», позволяющие использовать «Эмира» в своих интересах. Если не сейчас, то в будущем….

Предстоящие операции моджахедов разрабатывались специалистами ЦРУ. Для их осуществления были закуплены крупные партии современного оружия и боеприпасов. Доставить вооружение в Афганистан поручили «Эмиру».

Когда в штабе сороковой Армии ознакомились со списком вооружения и его количеством, то сразу поняли серьезность и масштабность планов моджахедов. Было принято решение захватить и уничтожить караван «Эмира». Однако агент, передавший сообщение о предстоящих планах моджахедов, на связь больше не вышел, и маршрут движения каравана «Эмира» остался неизвестным.

В штабе Армии тщательно проанализировали имевшуюся информацию, и предоставили командованию несколько вариантов возможного маршрута движения каравана, и примерные сроки их прохождения. Времени на раздумье не было, и на все возможные маршруты каравана направили лучшие разведгруппы спецназа и ВДВ. На аэродроме Джелалабада в боевой готовности дежурили штурмовики «СУ-25». Кроме того, задействовали подразделения разведки в гарнизонах, дислоцируемых вблизи пакистанской границы. Ежедневно проводилось воздушное патрулирование горных районов, по которым мог бы пройти караван, была активизирована местная агентурная сеть информаторов. Таким образом, поиск каравана «Эмира» превратился к крупномасштабную войсковую операцию.

Командир разведгруппы № 701, старший лейтенант Даниилин взял на задание свою, проверенную в деле группу бойцов, включив в нее еще лейтенанта Садырина и старшего прапорщика Шатоху. Восемнадцать человек и их снаряжение поместились в двух вертолетах «МИ-8 мт». Разведгруппа десантировалась посадочным способом в ущелье Шамун, в самом центре горного массива, хотя по плану боевого задания высадить группу предполагалось в предгорье, и далее двигаться скрытым маршем в район засады. Изучив карту местности, Даниилин понял, что при совершении марша из предгорья, риск обнаружения группы противником значительно увеличиться. У него был свой план выхода в район засады, и он уговорил командира эскадрильи, капитана Лебедева совершить полет над ущельем и совершить посадку на дно его. От подобной перспективы, Лебедев был совсем не в восторге, но он тоже понимал, что обнаружение группы противником будет означать провал задания, и после долгого раздумья, согласился с другом.

В нарушение всех инструкций штаба ВВС, он провел полет на предельно малой высоте, два-три метра над землей. Даже войдя в ущелье, вертолеты не поднимались выше. Видя, что они летят над самым дном ущелья, Данилин сам испугался не на шутку. При этом он

невольно восхищался высочайшим мастерством друзей-вертолетчиков, и искренне удивлялся тому, как на скорости сто восемьдесят километров в час, винты вмещались между каменистыми, отвесными склонами, уходящими высоко вверх. Юрий Лебедев лишний раз доказал, что он и его летчики могут летать на «бревне», как шутили про них разведчики.

Высадились уже в сумерках. «Вертушки» взмыли в небо, и скрылись из вида. Проводив их взглядом, Данилин выслал вперед головной дозор, и повел разведчиков к району засады. Шли по руслу сухого ручья. Ущелье оказалось пригодным для прохода каравана. Однако на картах его не отметили, как участок возможного маршрута моджахедов. Объяснялось это тем, что ущелье упиралось в крохотное плато, зажатое со всех сторон крутыми, неприступными горами. Там не было ни селений, ни дорог, ни пастбищ, и встретить в ущелье человека было маловероятно. Именно поэтому Данилин выбрал этот путь для своей группы. Двигались быстро, хотя и не забывали соблюдать меры предосторожности.

-Командир!-К Данилину подошел старший прапорщик Шатоха,-Скоро – плато! Пора подниматься!

Данилин взглянул на светящийся циферблат командирских часов, что-то прикинул в уме и согласно кивнул:

-Да, начинаем подъем.

Он не планировал дойти до плато, где заканчивалось ущелье, хотя от него до района засады, по карте было всего два километра. Но какие это были километры! Прежде всего, подняться с плато в горы без специального альпинистского снаряжения было практически невозможно. Дальше, по ту сторону гор находился кишлак, входящий в состав укрепрайона «Команд». Даниилин не сомневался в том, что на хребте гор находятся засады духов. Целью разведгруппы был не сам кишлак, целью был караван «Эмира», который мог пройти через этот кишлак….

Разведгруппа совершила подъем с высоты тысяча восемьсот метров на дне ущелья до двух тысяч четыреста метров на хребте гор. Даже опытным, бывавшим в горах много раз, бойцам было очень тяжело. На некоторых участках приходилось вставать друг другу на плечи. Однако никто не жаловался. Темп подъема задавал Даниилин, шедший первым. Даже в полной темноте, он ориентировался в горах не хуже местных проводников.

Когда они поднялись на хребет, стало светло. Луна освещала местность, словно прожектор. Короткий перекур, и теперь уже спуск, а затем еще один небольшой подъем к конечной точке марша. Осмотрев местность, и сверившись с картой, Даниилин мысленно похвалил себя. Группа вышла в заданный район засады скрытно и точно в срок. Кишлак находился примерно в километре, у подножья соседней горы, той самой, за которой заканчивалось ущелье Шамун. К кишлаку подходили две дороги. Западная проходила совсем рядом с разведчиками. Другая, восточная, находилась на противоположной стороне плато, и хорошо просматривалась с занятой позиции. Гора, которую заняли разведчики, действительно представляла оптимальную позицию, и для наблюдения, и для круговой обороны, и для отхода. Вершину горы Даниилин назвал «орлиным гнездом». Ее венчали крупные камни. Чуть ниже, метров на пятьдесят, по периметру имелся «пояс» валунов, позволявший вести длительную круговую оборону. Все подступы к вершине прекрасно просматривались и простреливались, хотя пока, он не собирался доводить дело до стрельбы. Даниилин разместил в «орлином гнезде» командно-наблюдательный пункт, а бойцы заняли позиции на склоне, и приступили к наблюдению.

Даниилин внимательно посмотрел в бинокль ночного видения дороги, спящий кишлак, и устало улыбнулся:

-Вот он, край непуганых идиотов!

-Почему идиотов? Да еще непуганых? – спросил лейтенант Садырин.

Даниилин иронично усмехнулся и пояснил:

-Место здесь далекое, глухое. Наши заглядывают сюда редко. Года три назад на плато поднялся взвод мотострелков на трех БТРах. Ребята проводили обычное патрулирование. Сидят они на броне, едут, и вдруг видят, что навстречу им, в атаку двинулись духи. Они шли цепью, с винтовками в руках. Прямо, как «каппелевцы» в фильме «Чапаев». Наши бойцы обалдели, от подобной наглости духов, и всыпали им из пулеметов. Духи

(страница 27 книги: Будем жить, даже дважды умерев. (Часть 6) Сергей Панченко, Журналист, член Союза Журналистов России с 2013 года).