Наше пребывание в колхозе близилось к концу. Я прикинул – если поехать дня на два раньше всех и не в Харьков, а прямо домой, то смогу побыть там неделю на Октябрьские и день рождения мамы. От элеватора регулярно в сторону Купянска отъезжали товарные составы, но движения пассажирских поездов на этой ветке железной дороги не было. Решил, все равно каждый день ездим на элеватор, будет товарный состав – поеду на нем в Купянск, не будет – останусь. Отпросился у руководителя уехать на два дня раньше.
Я собрал вещи и после обеда попрощался с хозяйкой, которую в первой части статьи называл бабкой. Конечно, бабкой мы называли хозяйку только между собой, как обычно это делают зеленые недоросли. Когда я сказал ей, что уезжаю домой и поблагодарил ее за заботу о нас, она, как обычно, ничего не сказала. Сначала ее лицо выражало безразличие, затем, как мне показалось – сожаление. Затем она перекрестила меня и дала понять, что желает счастливого пути. Вообще, такого человека, как она, я никогда не встречал. Она была крайне замкнутой и молчаливой. Мы прожили рядом почти два месяца, но так и не поговорили ни о чем. Наше общение напоминало общение глухонемых. Как-то так получилось, что мы не знали ее имя и отчество. Она одновременно относилась к нам и как городским панычам, и как детям, и как мужикам - всегда, минута в минуту, наша еда была на столе. Ко мне она относила значительно мягче, чем к Жене и нашим ребятам, заходившим к нам. Кто-то сказал мне, что это потому, что я чем-то напоминаю ей ее брата, погибшего на войне, который был моим тезкой. На стенах хаты не было вообще ни одной фотографии.
Во второй половине дня я поехал, как обычно, на заполненном кукурузой грузовике на элеватор. Пока грузовик ожидал очереди на выгрузку, пошел к товарному составу. Возле вагонов стояли мужики не совсем трезвые и о чем-то весело болтали. Подошел к ним и спросил – Состав на Купянск поедет? Один мужик ответил – Поедет. Я спросил – Можно я на площадке пристроюсь, чтобы доехать до Купянска? Мужик кивнул – Можно, залазь.
Я сходил к грузовику, забрал вещи, попрощался, пошел к поезду и залез на площадку вагона.
Скоро поезд тронулся. Ехал он не быстро и часто останавливался прямо в степи. Стемнело. Из степи подул холодный ветер. На площадке ехать было очень неуютно. И вдруг, на очередной остановке, ко мне подошел тот же мужик и позвал меня к себе в вагон. Они там выпивали и закусывали. Я поблагодарил его и сказал, что не хочу им мешать. Тогда он предложил залезть в соседний, как он сказал, пустой вагон. Я залез через открытую им дверь и закрыл ее. В вагоне было темно, тепло и не дуло.
Поезд продолжал движение и остановки. Вдруг вагон сильно качнулся и слегка подпрыгнул. Сзади меня упало что-то деревянное. На очередной остановке я приоткрыл дверь. Мы стояли у столба, на котором горела лампочка. Неожиданно я почувствовал, что сзади меня кто-то пытается сдвинуть с места. Я вздрогнул от неожиданности и оглянулся, За мной стояли бычок и коза. Они хотели пробраться к выходу и рогами отталкивали меня. Пришлось развернуться и сдерживать их ногами, благо был в рабочих ботинках. Когда поезд тронулся, бычок и коза прекратили наступление и застыли неподвижно. Все это повторялось многократно – остановка, бычок и коза начинают толкаться, поехали – перестают двигаться.
Наконец мы приехали в Купянск. Было около 10 часов вечера, и я уже радовался, что могу успеть на поезд Харьков – Луганск. Возле входа в вокзал стоял милиционер. Я подошел к нему и спросил - Не проходил ли еще поезд Харьков - Луганск? Милиционер посмотрел на меня как-то странно – и удивленно и сочувственно, и сказал, что этот поезд проходит через станцию Купянск – Узловая, а это станция Купянск – Город. Я спросил его – Как проехать туда. Он сказал, что за зданием вокзала есть остановка автобуса, которым можно доехать до станции Купянск – Узловая.
Зашел в вокзал, чтобы сходить в туалет. Когда проходил мимо колонны, взглянул в зеркало, и сразу стало понятно, почему на меня так смотрел милиционер. Лицо мое было покрыто толстым слоем черной пыли, волосы торчали, в общем, вид был, как у беспризорника времен Гражданской войны. Зашел в туалет, умылся и, как мог, привел себя в относительно приличный вид. Затем пошел на автобусную остановку, присел на скамейку и стал ждать, когда приедет автобус.
Было темно и пустынно. Приблизительно через полчаса автобус приехал. Он был практически пустой. Ехали мы быстро, и скоро автобус остановился возле вокзала станции Купянск – Узловая. Я поспешил на вокзал, посмотрел на часы и на расписание поездов. Опоздал – поезд ушел совсем недавно. Осталось только добираться дальше на пригородных поездах с пересадкой в Сватово.
Купил билет. Был одиннадцатый час, а поезд уходит около двенадцати. Присел на скамейку в зале ожидания. Осмотрел зал и увидел малознакомого мне тоже студента ХПИ с другого факультета. Он тоже заметил меня и присел рядом. Оказалось он тоже едет из колхоза домой в Лисичанск.
Хотелось поесть, но столовая уже была закрыта. На кухне кто-то был и стучал посудой. Мы подошли к закрытому фанерой окну и легонько постучали. Открыла молодая женщина и спросила, что мы хотим. Ответили – Чего-нибудь перекусить. Она открыла дверь и позвала нас на кухню. Мы сели за стол, а она поставила перед нами по тарелке горячего борща и горячей картошки с котлетой. Водку пить будете – спросила она. Мы кивнули – Будем. Она поставила поллитровку «Московской». В два захода мы водку выпили и хорошо поели. Посидели еще немного в тепле. Скоро прибыл поезд. Мой товарищ явно решил ехать без билета и куда-то исчез.
Вагон, в который я сел, был почти заполнен. Вдоль скамеек стояли мешки с картошкой. Один мужчина указал на свободное место возле него. Я устроился рядом. Лицо мужчины показалось знакомым – я мог его видеть на комбинате, где до института проработал два года. Оказалось, что он тоже работает на комбинате и в лицо тоже меня помнит. Они бригадой ездили за картошкой и теперь возвращаются домой.
Была ночь. Поезд не спеша ехал, колеса стучали, в вагоне постепенно затихло. Я заснул. А дальше все было во сне. Сквозь сон я чувствовал, что кто-то меня ведет через рельсы и заводит в вагон другого поезда. Проснулся я от шума – люди начали выходить из вагона и выносить мешки с картошкой. Было светло. Я посмотрел в окно и увидел, что уже приехал домой.
Я вышел из вагона хорошо выспавшимся, бодрым и без малейших ощущений похмелья. Домой я пришел быстро – всего-то триста метров нужно было пройти. Снял рабочую одежду, заполнил ванну и с наслаждением погрузился в горячую воду. Потом позавтракал и пошел пройтись по городу.
Я шел по улице Красноармейской. Пахло гудроном. Улица была покрыта свежим слоем асфальта. В конце улицы еще стояла дорожная техника. Вдоль улицы рядами застыли желтые деревья. Был легкий туман, ожидался погожий солнечный день
Здесь я сделаю отступление. Сегодня этой улицы практически нет. Дорога изрыта воронками от мин и снарядов, С южной стороны улицы стоят только трубы от сгоревших финских деревянных домов, обложенных кирпичом, с северной стороны - стоят сгоревшие или полуразрушенные дома с выбитыми окнами и с пробитыми крышами, с которых сорваны листы шифера.
Вот так закончился мой первый колхоз. Что я потерял? Да, ничего. Что я приобрел – многое. В частности, я узнал, как живут и работают колхозники, возмужал и поправился и прошел через некоторые приключения.
