Туризм конца времен в Стране ледников

Национальный парк и заповедник Глейшер-Бей - одна из тех достопримечательностей Аляски, которые чаще видят посетители, чем жители штата. Когда я наконец добрался туда этим летом, после более чем 40 лет жизни на Аляске, я прибыл туда, как и большинство людей, на борту круизного лайнера, в компании нескольких тысяч туристов со всего мира.

Высокие вершины отдаленного парка и покрытые льдом фьорды, горбачи, косатки и гризли соответствовали тому, что я слышал. Когда взволнованные пассажиры высыпали на верхнюю смотровую палубу, театральный пируэт корабля перед стеной голубого ледникового льда продемонстрировал романтическую природу во всей ее вечной красе.

Однако что-то было не так, по крайней мере, для меня. Я был в поездке в качестве приглашенного местного докладчика — автора Аляски и внештатного рапсода дикой природы. Но за десятилетия, проведенные на Аляске, я видел слишком много изменений, брал интервью у слишком многих ученых-климатологов, читал (ну, просматривал) слишком много исследований. Я смотрел с перил с мрачностью современного аляскинца, паломника, свидетельствующего о конце времен в храме ледников.

Я начал расспрашивать окружающих, чтобы узнать, не думает ли кто-нибудь еще так же.

Смотрители парка сказали мне, что ледниковый туризм действительно меняется. На этих круизных лайнерах исчезновение чашек с кофе на завтрак - один из первых признаков того, что вы приплыли в национальный парк. Это часть концессионного контракта вашего судна: чашки из-под латте не должны лететь в чистые воды. Игры в казино прекращаются, и на борт поднимаются рейнджеры в форме, чтобы пообщаться и поговорить об окружающей среде.

Рейнджеры подтвердили то, что я слышал от своих попутчиков: неуверенность, если не горе, теперь является частью опыта путешественника по Аляске. По словам рейнджеров, большинство посетителей все еще задают вопросы, которые у них всегда есть: замерзает ли залив зимой? Это тюлень или орел на этом айсберге? Как и поколения туристов до них, они приехали посмотреть на дикую планету, а не на какой-то печальный памятник ее кончине. Некоторые спрашивают, как поживают ледники. Они хотят знать, почему на Аляске потепление происходит намного быстрее, чем в других местах. Молодая семья сказала мне, что они приехали сейчас, пока не стало слишком поздно.

С другой стороны, один рейнджер сказал мне, что некоторые путешественники действительно хотят поспорить. Они говорят ей, что технология решит проблему, или объясняют, почему предлагаемые исправления будут слишком дорогими. Или, часто, они заявляют, что тенденция к потеплению в парке является естественной планетарной.

Трудность, с которой сталкивается Служба национальных парков, пытаясь рассказать историю современной науки, заключается в том, что на собственных картах парка в брошюре показаны линии и даты отступления ледников, которые действительно делают его похожим на естественное явление планеты. В Глейшер-Бей отступление — на самом деле скорее бегство — началось около 1750 года, когда наступление ледников в течение многовекового периода низких температур, известного как Малый ледниковый период, достигло своего максимума. Весь залив был покрыт ледником толщиной более 4000 футов. Капитан британского флота Джордж Ванкувер нанес на карту внешний край, когда он посетил его в 1794 году. К тому времени, когда натуралист Джон Мьюир прибыл в 1879 году, лед уже отступил на 40 миль вверх по заливу. Дымовые трубы промышленной революции только начали выбрасывать углерод в атмосферу.

Сегодня круизные суда должны пройти 65 миль вглубь залива, внесенного в список Всемирного наследия ЮНЕСКО, чтобы добраться до последних нескольких величественных ледяных скал. Эти шумные встречи привлекают даже тех пассажиров, которые не любят природу, на свои балконы, где они щурятся через свои телефоны и слушают знаменитый “белый гром” айсбергов, когда огромные башни льда отрываются от поверхности ледника в воду. В стабильной системе ледяных полей каждый грохот и всплеск являются захватывающим свидетельством движения вперед, динамического равновесия природы. Теперь, когда система рушилась, каждый падающий айсберг казался еще одной потерей.

Вот как ученые парка объяснили мне это: приливные ледники, подобные ледникам в Глейшер-Бей, когда они здоровы, медленно продвигаются на протяжении веков к морю, толкая перед собой щит из скалистой морены, соскобленной со склонов гор. В конечном итоге такой ледник простирается в океан. Скальный панцирь проваливается в глубину. Под воздействием сил моря ледяная поверхность начинает разрушаться, и ледник отступает в горы, где он начинает собирать новую морену для своего следующего медленного продвижения.

Однако сегодня последние приливные ледники продолжают отступать в горы, вместо того, чтобы собираться для нового наступления. Есть исключения, в зависимости от рельефа местности: несколько ледников в парке растут, особенно в хребте Фервезер, одном из самых высоких прибрежных горных хребтов в мире, поскольку повышенная влажность от более теплого океана сбрасывает больше снега в эти высокие горы. Но на большей части парка таяние на низких высотах теперь превышает более сильный снегопад на высоте.

С 1950 года средняя температура воздуха в Глейшер-Бей прогрелась на пять градусов по Фаренгейту. За последние 20 лет площадь оледенения в регионе, в том числе в парке, понесла наибольшую чистую потерю льда из всех 50 объектов Всемирного наследия планеты с ледниками: 487 миллиардов метрических тонн.

Можно было бы справедливо спросить, вносил ли я вклад в проблему там, у перил, проверяя резину с океанского лайнера. На данный момент я рассуждал — если мы собираемся согласиться, что людям полезно видеть свой национальный парк — эти 18-этажные круизные лайнеры, работающие на ископаемом топливе, строго ограничены двумя в день, обеспечивают эффективность общественного транспорта. До пандемии, когда около 600 000 человек посещали Глейшер-Бей в год, 95 процентов приезжали и уезжали на круизных лайнерах. Прошлым летом посещаемость вернулась примерно к 60 процентам от того, что было.

Эти посетители получили возможность поближе познакомиться с силами, формирующими будущее нашей планеты. Мои товарищи по кораблю отправились бы домой, успокоенные тем, что увидели “необузданное величие” Аляски, или вновь преисполнились решимости остановить ее скованность? Служба парка попыталась передать сдержанное сообщение. Рейнджер, выступающий с докладом о неустанном измельчении ледниками коренных пород, закончил, отметив, что даже такая огромная сила не может противостоять потеплению в мире. Эти приливные ледники могут не быть здесь для будущих круизных судов. Но не чувствуйте себя безнадежно, сказала она. Вы можете принять меры. Ледник начинается с одной чешуйки.

Мне жаль говорить, что увещевания рейнджера не смогли пробудить меня от меланхолии в тот день. Веб-сайт туристической компании обещал посещение “шедевров матери-природы”. Все, что я мог видеть, это пейзажная картина конца света.

Ранее в путешествии, во время моего часа на сцене, я рассказал свою собственную историю - дерзкий парень приезжает на Аляску в летнюю альпинистскую экспедицию, и встреча с дикой природой меняет его жизнь, дает ему что—то вневременное и утешительное, во что можно верить. Но эти юношеские откровения пришли давно. Когда огромный корабль развернулся и медленно поплыл из фьорда, я почувствовал себя изгнанным из Эдема, знакомые утешения природы ускользали из моих смертных пальцев.

Я нашел шезлонг на солнечной палубе на корме корабля, надел наушники и включил заключительную часть Девятой симфонии Малера, его мучительной прощальной симфонии. Когда я наблюдал, как последние ледники исчезают из виду, скрипки наконец погрузили меня в утешительное адажио геологического времени. Ледники когда-нибудь вернутся. Но наш вид исчезнет.

ИСТОЧНИК-

Подробнее ➤