Мачеха. Продолжение
Выживание
Впервые Миша получил строгое замечание, за то, что громко размешивал сахар в стакане с чаем. Он, конечно, исправился и в будущем этого уже не повторял. Но ему неоднократно бросался в глаза тот факт, что Марат это делал точно также громко. Карина резко поворачивалась на звон и видя, что эти звуки создаёт её кроха, отворачивалась и не делала замечаний. Как Мише уже тогда хотелось вернуться в детский сад, чтобы только по вечерам возвращаться домой вместе с папой! Но обратного хода не было, и папе об этом говорить было бесполезно.
А порицания продолжались по разным случаям. Только за то, что Миша чихнул за столом, она вообще наорала и даже не сказала: «Будь здоров». А когда Марат чихнул три раза подряд прямо в тарелку, так она с улыбкой вытерла ему нос и пожелала здоровья.
И на упоминание о Мишиной маме в их доме теперь табу. По крайней мере, для Миши. Он хорошо помнил те несколько случаев, как лютовала Карина, когда он попросил подлить в чай молока, уточнив, что мама так делала всегда, когда чай был горячим. Или, например, нечаянно заикнулся приготовить мамины оладушки.
— Достал ты меня свой мамой! Больше слушать о ней я не хочу! Ты понял меня? Отвечай! — брызгала слюной Карина.
— Понял, понял, — пришлось ответить внуку.
В силу своего постоянного отсутствия, Сергей не был в курсе всех домашних событий. Но он был согласен, что детей надо воспитывать в строгости, и что нужно прививать хорошие манеры. И был уверен, что у Карины хорошо это получится, врач всё-таки. Да и психологию изучала. В подробности он не вдавался. Почему-то он считал, что ситуация выглядит одинаково и с ним, и без него. Наивный…
А младший капризным оказался. Что бы не взял в руки старший, именно то, обязательно нужно и младшему. И мы все в силу такого понимания ситуации твердили Мише, что младшему, да ещё и гостю, нужно уступить и отдать предмет.
Уступи — ты старше
И он уступал, уступал, уступал.
И ему это надоело…
— Бабушка, мне надоело уступать этому брату — сказал он мне однажды.
— Мишенька, но это же совсем не трудно делать, — пыталась убедить я внука.
— Когда я отдаю Марату что-то по приказу, я его просто ненавижу, — продолжал внук.
На тот момент моей житейской мудрости было недостаточно, чтобы хоть как-то разрешить проблему.
— Бабушка, — позвонил Миша однажды, — знаешь, что я придумал, чтобы не слышать слов Карины: «Уступи, ты старше».
— Даже не представляю, внучек, — с неподдельным интересом сказала я.
— Эх ты, недогадливая! Я просто ничего не беру в руки! — парировал Миша.
— А недавно я сидел со сжатым кулаком, — продолжал он, — а Марат подумал, что я от него что-то прячу. Он устроил истерику, и они вместе с Кариной разжимали мой кулак и это «ничего» у меня забирали. Они ещё больше разозлились, когда ничего в кулаке не увидели. Ох, они и злые были в этот момент! А меня предупредили, что будет разговор с отцом.
— Мишенька, — настаивала я, — ты не зажимай кулачки, пусть лучше видят, что у тебя ничего нет.
— Хорошо, бабушка, — еле слышно хныкал ребёнок.
— А папу ты не бойся, он любит тебя, он справедливый, он не даст тебя в обиду, — не уставала повторять я.
С одной стороны, Марат считал Мишу неким авторитетом, стремился научиться делать такие упражнения на спортивном снаряде, какие уже в силу возраста легко давались Мише. А с другой стороны, его бесило, то что он пока слабее.
— Зато у тебя мамы нет! — злорадно выкрикивал он после очередной неудачи.
— Это тебя Бог наказал, и маму забрал, — продолжал Марат, пытаясь вывести Мишу из себя.
Миша готов был ударить его в ответ, но дальше замахивания дело не доходило. На что Карина так посмотрела на Мишу после замахивания, и такой кулак ему показала, что страшно стало.
Только единожды подобный выкрик слышал Сергей. Строго поговорив с Кариной и Маратом, он надеялся, что этого больше не повторится. И этого на самом деле больше не повторялось в присутствии Сергея.
У Карины с Сергеем по-прежнему всё было отлично. Встречала она его с работы с улыбкой. Да и вообще, смеялись они часто. А сам Сергей, был, как будто, слеп. Ничего, кроме Карины он не видел.
Что-то во всём этом было неправильно. Но что? Житейского опыта хватать перестало. И где найти ответ? А если найти, то как донести до тех, кто это не понимает?
Понятно было только одно. Нужна справедливость во всём. Дети, как никто другой, справедливость понимают лучше нас, взрослых.
А Марат тем временем, чувствуя покровительство своей мамы, втихаря, а порой, и очевидно, стал провоцировать различные конфликты, чтобы Мишу наказали.
И я всё это давно знала, но ещё надеялась на лучшее. Бывая у детей в гостях, я сама видела массу несправедливых моментов. Пыталась войти в положение Карины, оправдать что ли. Ну ведь и правда, столько сразу свалилось на её хрупкие плечи. Она целый день занята домом, приборкой, готовкой. А, может, это предсвадебный синдром? А потом всё станет на свои места. Просила Мишу быть терпеливым, делать всё, что она просит. В какой-то момент, мне стало казаться, что так я могу и внука от себя отвернуть. Мне становилось страшно. Поучать Карину, я по-прежнему не решалась — я боялась получить врага в её лице и потерять сына. Вся надежда на Мишу, ставшего взрослым вот так, в один момент. Силы ему и терпения — моему дорогому малышу.
Дата бракосочетания приближалась, но пока ничего не менялось. Пока… Но мы всё же на что-то надеялись.
Правда, были у родителей попытки покупать детям одинаковые игрушки. Даже выделили им личные полки. Вроде как, сказали, что чужое брать нельзя. Но без контроля со стороны взрослых, всё это не принесло никакой пользы. Марат продолжал вредить потихоньку, а ябедничать нельзя.
Продолжение следует...
Источник — наша книга
