Видео мгновенно стало вирусным: на кадрах с мобильного телефона, снятых во время антиправительственных протестов в иранском курдском городе Санандадж, изображен мужчина с обнаженной грудью и ножом, окруженный примерно дюжиной вооруженных оружием сил режима.
Сотрудники службы безопасности, казалось, по очереди осторожно замахивались дубинками на протестующего, некоторые даже стреляли в него из пистолетов, прыгая взад и вперед при каждом его выпаде.
По его словам, в конце концов протестующий упал на колени после нескольких выстрелов с близкого расстояния.
Это был первый в мире проблеск Ашкана Моровати, курдско-иранского боксера, который с тех пор стал героем для сторонников протестного движения Ирана.
В эксклюзивном интервью CNN Моровати объяснил предысторию видео, снятого в конце октября. По его словам, в моменты, предшествовавшие конфронтации, которую он видел на камеру, он обратился к силам безопасности и попросил их более спокойно относиться к протестующим, призывающим к свержению жесткого клерикального режима в стране.
“Я пошел туда, чтобы сказать им, чтобы они поддерживали людей и шли на компромиссы с людьми”, - сказал Моровати CNN. “Вы безжалостно подавляете людей, и это ниже человечности”.
Однако, когда он обратился к ним, силы безопасности атаковали без предупреждения, используя перцовый баллончик, дубинки и, в конечном счете, открыли по нему огонь, по словам Моровати. Он говорит, что достал нож только в целях самообороны, хотя и безрезультатно.
“Они выстрелили в меня из дробовика с очень близкого расстояния, а затем дважды выстрелили в меня пулями военного образца в обе ноги”.
Иранские власти не ответили на запрос CNN о комментариях.
Моровати был арестован и позже обвинен в “ведении войны против Бога” или “мохаребех”, обвинении, которое влечет за собой смертную казнь и которое неоднократно использовалось иранским режимом для преследования политических протестующих в стране.
Это испытание могло стоить ему жизни. Вместо этого это привело к его дерзкому побегу из Ирана.
Цепляясь за жизнь
Общенациональное восстание в Иране потрясло страну, когда оно началось в середине сентября, представляя самую большую внутреннюю угрозу для правящего клерикального класса более чем за десятилетие. Массовые протесты проникли в консервативную базу поддержки режима и привели к бесчисленным актам неповиновения, а иногда и насилия, против грозного Басиджа, добровольной военизированной группировки, которая является основой аппарата безопасности Исламской Республики. Протестующие были молоды и сердиты, и барьер страха, похоже, был сломан.
Но четыре месяца спустя растущая волна репрессий против демонстрантов, включая десятки смертных приговоров, вынесенных протестующим, ослабила протесты в Иране, хотя и не вызвала народного гнева. Недавние смертные приговоры стали кульминацией все более жестоких репрессий, включая расстрелы протестующих, массовые аресты, физическое насилие и сексуальное насилие.
Сам Моровати говорит, что он много раз умирал, прежде чем, наконец, сбежал из Ирана. Он утверждает, что силы режима жестоко обращались с ним даже после ареста, продолжая избивать его и даже снова стреляя в него, пока не убедились, что он не выживет.
“Когда меня везли в больницу, они выстрелили в меня с очень близкого расстояния из дробовика, как будто это был государственный переворот”, - объясняет Моровати. Он считает, что офицеры отвезли его в больницу только потому, что были уверены, что он умрет.
Но он выжил.
В больнице Ковсар в Санандадже он был доставлен в отделение интенсивной терапии, где его лечили несколько врачей, в том числе доктор Иман Наваби, хирург.
Моровати сказал CNN, что врачи в больнице сказали, что у него была перерезана артерия в ноге, легкое пробито дробью и еще около 200 пуль в его теле, некоторые из которых нанесли серьезные ранения.
Хотя его состояние было ужасным, он чудом выкарабкался.
“Ты на 100%? Открой глаза ”, - сказал Наваби в видео, опубликованном в его Instagram****, на котором Моровати показан после операции. Наваби стоял над Моровати, чей крупный рост лежал на носилках, а ноги свисали с передней части. Его родители, явно обеспокоенные, сидели рядом с ним в больничных халатах.
“С Ашканом Моровати все в порядке, операция прошла успешно, его состояние стабильное, он вне опасности, сегодня вечером он в отделении интенсивной терапии, и беспокоиться не о чем”, - написал Наваби в подписи к видео.
По данным зарегистрированной в Норвегии организации Hengaw по правам человека, многие иранские врачи и медицинские работники были арестованы в качестве наказания за оказание медицинской помощи протестующим, а после лечения Моровати сам Наваби был арестован в начале декабря. Позже он был освобожден, по словам члена парламента Канады Терри Бича.
Курдский боксер, которого ранее видели тренирующимся с отягощениями, наносящим удары и бегущим на видео, размещенных в его аккаунтах в социальных сетях, провел почти месяц на больничной койке, восстанавливая силы.
Затем, по его словам, силы режима ворвались в больницу и вытащили его рано утром 23 ноября.
“Около 10 агентов в штатском пришли вместе с примерно 20 вооруженными солдатами, которые полностью захватили больницу, и забрали меня из изолированной палаты интенсивной терапии”, - сказал Моровати, описывая сцену. “У них был судебный приказ стрелять в любого, кто приблизился к вмешательству, и они отправили меня в тюрьму в таком состоянии”.
Его отвезли в тюрьму, где, по его словам, он испытывал невыносимые мучения из-за открытых ран.
В тюрьме Моровати больше не получал постоянный кислород из кислородного баллона и не менял повязки на ранах часто, как в больнице; по его словам, тюремный персонал игнорировал его крики боли.
“Мне пришлось найти соль и нанести ее на свои раны, чтобы хоть немного продезинфицировать рану”, - говорит Моровати о своих почти 10 днях в тюрьме. “Они не обратили никакого внимания на мое состояние”.
Он полагался на других заключенных, чтобы поделиться своими обезболивающими.
Через 10 дней, по настойчивым настояниям его семьи и под давлением врачей из больницы Ковсар на судебные органы, тюремный персонал согласился оказать Моровати медицинскую помощь, переведя его в военный госпиталь.
“Я был там в таком состоянии, с прикованными к кровати руками и ногами”, - говорит Моровати, описывая свое шестидневное пребывание в учреждении. Он говорит, что армейские врачи думали, что он умирает, и предложили перевести его в больницу, лучше оборудованную для его лечения.
Опять же, под давлением семьи и врачей Моровати каким-то образом получил отсрочку.
“Они дали мне 20 дней, чтобы я попал в хорошо оборудованную больницу”, - говорит он.
Именно в это время судебная власть предъявила ему обвинение в мохаребе – без слушания и без допроса. И это было именно то время, которым воспользовался Моровати, чтобы совершить свой великий побег.
Едва избежал
Вместо того, чтобы лечь в больницу, Моровати бежал из страны, путешествуя по суше. “Я выбрался из страны через горы и пустыни, истекая кровью и в очень, очень плохом состоянии”, - говорит Моровати.
С помощью друзей он говорит, что сейчас находится в безопасном месте, в неизвестном месте за пределами границ Ирана.
“Многие люди в Иране умирают, чтобы уехать из страны и рассказать миру правду”, - объясняет Моровати. “Наше единственное преступление в том, что мы требуем свободы и демократии и хотим, чтобы наши женщины были равны нашим мужчинам. Мы кричали: ”Женщина, жизнь, свобода" - это наше преступление ".
Когда его спросили, напуганы ли иранцы в свете нынешних репрессий против протестующих, Моровати не согласился, сославшись на популярный лозунг, используемый протестующими: “Любого убитого человека поддерживает тысяча человек”.
“Я не верю, что люди напуганы”, - говорит Моровати. “Люди все еще мужественно стоят и будут [продолжать] стоять мужественно”.
Моровати до сих пор не получил медицинской помощи после побега и говорит, что его нога, получившая огнестрельное ранение, онемела, но он справляется с этим. Он говорит, что ему очень больно смириться с тем фактом, что он не сможет продолжить карьеру в боксе после полученных травм, но теперь его надежды связаны с другой судьбой.
На вопрос о его безопасности и любой физической боли, которую он испытывает, Моровати поспешно отвечает, что он не чувствует себя в безопасности, и ему больно. Он быстро добавляет, что “самое важное для меня сейчас - освобождение Ирана”.
“Я отдам свою жизнь за свой народ, за мой Иран, не один раз, а сто тысяч раз”, - добавил он.
Журналист Омид Шамс опубликовал репортаж.
