Поэтому в годы жизни в Южной Африке Ганди глубоко познакомился с идеями совести, выраженными на английском языке Торо и Солтером, а также с идеями Толстого, выраженными в переводе с русского на английский, в то время как он также изучал идеи Раджчандры и Вивекананды, касающиеся атмы и брахмачарьи. Объединив идеи (условного) "Запада" и (условного) "не-Запада", Ганди в конечном итоге сформировал свое уникальное понимание совести/атмы.
Усвоив эти идеи, Ганди в мае 1906 года сообщил, что во время организации индийского добровольческого корпуса скорой помощи в ответ на восстание зулусов он испытал "метания сердца" (hṛdaymanthan). Из-за этого в конце июля 1906 года Ганди решил принять пожизненный обет брахмачарьи. Примечательно, что всего через месяц после принятия этого обета Ганди, настаивая на обязанности быть послушным своему закону/голосу совести, или атме, неожиданно начал массовую кампанию сатьяграхи для борьбы с расовой несправедливостью, навязанной индийским иммигрантам в Южной Африке. Ганди называл сатьяграху "ātmabaḷ" (сила ātmā). Он считал, что его кампания может быть проведена только тогда, когда его жизненная энергия, необходимый ингредиент для ātmabaḷ, будет усилена соблюдением брахмачарьи. К этому моменту концепция совести/ātmā Ганди вступила в совершенно новую фазу.
Интеллектуальная эволюция: С 1915 по 1948 год
В этом разделе я разделю тридцатитрехлетнее пребывание Ганди в Индии на пять частей: (1) 1915-19, (2) 1919-22, (3) 1922-30, (4) 1930-е и (5) 1940-е годы. Это позволит исследовать хронологическую эволюцию концепции совести, или антаратмы, Ганди с момента его возвращения в Индию до периода после раздела.
1915-19: индигенизация терминологии
Первые два упоминания понятия совести на английском языке после возвращения Ганди в Индию можно найти в речах Ганди после смерти Гопала Кришны Гокхале 19 февраля 1915 года. На следующий день, 20 февраля, Ганди в своей речи в Сантиникетане сказал: "У него [Гокхале] была большая борьба в последние дни его жизни, борьба с совестью". Затем, 3 марта, на собрании соболезнования в Пуне, он сказал, как сообщается в газете "Амрита Базар Патрика":
"Одну вещь он [Ганди] хотел бы упомянуть, и это глубоко укоренившиеся религиозные чувства этого человека [Гокхале], из которых проистекала тщательность, которая была одной из его главных характеристик. Он также обладал совестью".
Важно отметить, что Ганди считал Гокхале не только своим "политическим гуру", но и "глубоко укоренившиеся религиозные чувства этого человека", поскольку Гокхале был общепризнанным политиком-секуляристом. Действительно, идея "одухотворения политики" была высказана Гокхале более чем за десять лет до возвращения Ганди в Индию. Идея Ганди о совести, таким образом, должна была быть определена вне рамок дихотомии "религия - светскость":
"Бог - это совесть. Он есть даже атеизм атеиста".
Затем, начиная с апреля 1917 года, Ганди начал исследовать крестьян Кампары, которые якобы страдали под властью иностранных владельцев плантаций индиго. Во время исследования правительство штата приказало Ганди уехать, но он отказался подчиниться, в результате чего был арестован и предстал перед судом. Там Ганди произнес одну из своих знаменитых речей, в которой объяснил причину своего неповиновения закону, ссылаясь на понятие совести:
"Я решился сделать это заявление не для того, чтобы как-то смягчить наказание, которое будет мне назначено, а чтобы показать, что я пренебрег отданным мне приказом не из-за неуважения к законной власти, а повинуясь высшему закону нашего бытия - голосу совести".
После возвращения Ганди в Индию первый возможный эквивалент понятия "совесть" на языке гуджарати появляется в частном письме, написанном Ганди своему троюродному брату Джамнадасу Гандхи 12 мая 1917 года. После 1911 года Джамнадас жил с Ганди в течение четырех лет в его ашраме в Южной Африке. Ганди, возможно, видел в Джамнадасе то же, что и в старшем брате Джамнадаса Маганлале Гандхи: потенциал стать в будущем выдающимся сатьяграхой. Поэтому Ганди неизменно проявлял живой интерес к моральному и интеллектуальному развитию Джамнадаса. Джамнадасу было всего двадцать один или двадцать два года. Надежды Ганди на Джамнадаса заставили его написать ему, что "если ты не окажешься [идеальным человеком] в соответствии с [моими] ожиданиями, [это означает, что] моя способность судить/оценивать (parīkṣāśakti) [людей] будет сведена к нулю". Однако, чтобы не подвергать Джамнадаса чрезмерному давлению ожиданий, Ганди также сказал ему, что "моя атма также ясно свидетельствует (māro ātmā paṇ em j sākṣī pure), что я не являюсь [хорошим] человеком суждения", и позаботился о том, чтобы благословить Джамнадаса независимо от того, какой жизненный путь он выберет впоследствии.
Через несколько месяцев после этого письма слово "antarātmā", вероятно, появилось в речи Ганди на хинди на конференции студентов Бихара, состоявшейся в Бхагалпуре 15 октября 1917 года. На этой конференции Ганди высказал мнение, что, хотя он признает практическое использование английского языка в качестве "административного языка" (rājyanī bhāṣā) в Индии, хинди должен быть "национальным языком" (rāṣṭrīya bhāṣā), чтобы образование индийцев могло осуществляться на их "родном языке" (mātṛbhāṣā). Ганди утверждал, что:
мы неуважительно относимся к [нашему] родному языку. [Поэтому] мы должны страдать от тяжких последствий этого греха (pāp)... Действительно, наш собственный долг (kartavya) - формировать и совершенствовать [наш собственный] язык... Если мы не можем возвысить (unnati) [наш] родной язык и придерживаемся такого принципа, что мы можем проявлять и развивать [наши] высшие мысли (ūñcā vicāro) только с помощью английского языка, то нет ни малейшего сомнения, что мы навсегда останемся рабами (gulām) [иностранного правления].
Далее он подчеркнул, что цель образования - сделать человека "добродетельным" (sadācārī), воспитывая его "характер" (cāritr), чтобы он мог обрести свой "ātmajñān" и соблюдать "религиозные обеты" (vrato), такие как сатья (истина), ahiṃsā (неубийство), brahmacarya (целомудрие), aparigrah (невладение), asteya (неворовство) и nirbhaytā (бесстрашие). В конце своей речи Ганди задал студентам вопрос о том, ведут ли они "исконный" (deśī) образ жизни. В заключение он предложил им найти ответы на эти вопросы, размышляя о себе и "удовлетворяя свою антаратму" (tamārā antarātmāne santośjo).
Насколько я могу судить, это первый текст, где слово "antarātmā" появляется в GA и SGV. Однако оригинальный отчет на хинди об этой речи был утерян. Имеющаяся статья на гуджарати в GA является воспроизведением отчета, включенного в Mahātmā Gāndhīnī Vicārsṛṣṭi ("Мысль Махатмы Ганди"), опубликованного и переведенного Mathurādās Trikamjī в 1919 году. Поэтому мы не можем однозначно утверждать, что Ганди сам использовал термин "antarātmā" в своей оригинальной речи. Независимо от этого, данная речь является жизненно важной, поскольку Ганди раскрыл свое искреннее отношение к политическим вопросам, связанным с национальными/родными языками. Можно предположить, что Ганди начал использовать термин "antarātmā" примерно в этот период.
Более того, в письме на гуджарати к Кандулалу, написанном 22 ноября 1917 года, Ганди снова объяснил эквивалентную гуджарати идею совести в связи с индуистскими религиозными обетами. Ганди подробно остановился на метафизическом подтексте обета истины (сатья) и понятиях брахма/брахман, брахмакарья и ахимса, сославшись на притчу из "Манусмэти".Объяснив их, Ганди сказал, что противник приверженца истины спонтанно признает правдивость приверженца истины через его атму: "Его [оппонента] атма свидетельствует, что (teno ātmā sākṣī pure ke) то, что было сказано о нем [последователе истины], было чисто мотивированным и истинным".
С 22 февраля по 18 марта 1918 года Ганди руководил забастовкой, или борьбой сатьяграха, текстильных рабочих в Ахмадабаде с целью повышения их низкой заработной платы. В этот период Ганди пришла в голову идея использовать публичный пост в качестве критического рычага для своего мирного протеста. Перед началом поста, который длился три дня, 1 марта 1918 года Ганди написал письмо на гуджарати Амбалалу Сарабхаи, владельцу фабрики, а также тайному донору гандийской организации Sābarmatī Āśram, предлагая ему "прислушаться к крошечному звуку/голосу [который] возник в твоем [Амбалала] сердце (āpnā hṛdaymāṃ thatā jhīṇāFootnote66nād)", чтобы определить правильный курс действий. Кроме того, в первый день поста Ганди заметил на языке гуджарати, что его борьба сатьяграха ведется под углом зрения "моей атмы" (mārā ātmā).
Через два месяца после сатьяграхи в районе Кхеда, штат Гуджарат, Ганди серьезно заболел дизентерией и неохотно начал пить козье молоко, чтобы помочь своему выздоровлению. Этот случай ознаменовал нарушение им обета отказа от молока (dūdhnā tyāg), данного вместе с Германом Калленбахом в Южной Африке в 1912 году. Ганди впервые узнал от Райкандры, что употребление молока вызывает "сексуальное желание" (indriyavikār, kām), которое представляет собой наиболее значительное препятствие для соблюдения обета брахмачарьи. В письме Ганди на гуджарати к Маганлалу Гандхи от 10 января 1919 года сообщалось, что употребление козьего молока не переставало уязвлять его "антаратму":
"Несмотря на это разрешение [пить молоко], ни на одно мгновение [моя] антаратма не спросила меня: "Почему [ты делаешь] столько труда?"").
Согласно исследованиям, это первое зафиксированное упоминание Ганди концепции антаратмы на языке гуджарати. С тех пор слово "antarātmā" стало наиболее употребительным эквивалентным термином Ганди для английской идеи совести на гуджарати и хинди.
1919-22: новаторский националистический дискурс
Перед началом всеиндийской хартала (забастовки) против законопроектов Роулатта Ганди выступил с публичной речью о сатьяграхе на английском языке 18 марта 1919 года, заявив, что "бывают моменты, когда вы должны подчиниться призыву, который является самым высоким из всех, т.е. голосу совести, даже если такое подчинение может стоить многих горьких слез, а может, и больше, разлуки с друзьями, с семьей, с государством, к которому вы, возможно, принадлежите, со всем, что вам дорого, как сама жизнь". С этого момента английская концепция совести Ганди стала одним из ключевых столпов его националистических речей о сатьяграхе.
Вскоре после начала хартала в Северной Индии вспыхнуло несколько массовых беспорядков, а полковник Реджинальд Эдвард Гарри Дайер приказал британской индийской армии открыть огонь по мирным демонстрантам во время резни в Джаллианвала Багх. Ганди понял, что люди еще не готовы к проведению мирной сатьяграхи, и поэтому он решил приостановить свою кампанию 18 апреля 1919 года. Ганди столкнулся с острой необходимостью развить "дисциплинированную совесть" и предоставить своим соотечественникам более конкретные методы контроля физических инстинктов (то есть сексуального желания, аппетита, гнева и ненависти), или яманиямы.
За несколько месяцев до первого движения несотрудничества Ганди и его коллеги опубликовали 25 марта 1920 года "Отчет уполномоченных, назначенных Пенджабским подкомитетом Индийского национального конгресса". В нем Ганди впервые обратился к понятию совести, пересказывая истории индуистских святых Прахлада и Мирабаи. Во время движения Ганди начал использовать такие выражения на языке гуджарати, как antarnād (внутренний звук/голос), antarno avāj (внутренний голос) и ātmanād (звук/голос атмы), наряду с теми, которые он использовал до движения, например, antarātmā, māro ātmā to sākṣī pūre che (моя атма ясно свидетельствует) и māro ātmā (моя атма).
1922-30: Новая терминология "внутреннего голоса"
Резкое заявление Ганди о прекращении первого движения несотрудничества поразило лидеров Конгресса и общенациональных патриотических сторонников. Он признал свой "гималайский просчет" и осознал "предупреждение" "Бога", переданное ему через "инцидент в Каури Каура", где двадцать три полицейских были убиты в результате яростного крестьянского восстания. Ганди считал, что их неспособность соблюдать брахмачарью и тем самым контролировать свои страсти была одной из первопричин этого жестокого инцидента. Вскоре после приостановки движения Ганди был заключен в тюрьму Яравада в Пуне. Однако двухлетнее пребывание в тюрьме было не лишено преимуществ: Ганди был разрешен доступ к стопке книг, что позволило ему получить новые знания и пересмотреть свою националистическую программу.
После выхода из тюрьмы Ганди, по-прежнему настаивая на необходимости "самоконтроля/дисциплины", намеренно начал часто использовать в своих официальных публикациях английское выражение "внутренний голос", которое соответствовало гуджаратским понятиям antarnād или antarno avāj. В то же время, количество ссылок на английское слово "совесть" постепенно уменьшалось, хотя и не было полностью вытеснено.
Во время своего заключения Ганди прочитал книгу Бала Гангадхара Тилака "Шримад Бхагавадгита-Рахасья или Карма-Йога-Састра" (1935) и узнал, что в санскритской литературе нет эквивалентного слова "совесть". В "Навадживане" от 16 сентября 1928 года Ганди заявил на языке гуджарати:
Ṭiḷak Махарадж сказал: среди нас нет слова, соответствующего "kŏnśyans". Мы не верим, что "kŏnśyans" есть в каждом, [но] на Западе [они] верят. Поэтому Ṭiḷak Махарадж отказался от "kŏnśyans". Наши ṛṣi [и] муни сказали, что для того, чтобы слушать антарнад, необходим antarkān (внутреннее ухо), [а также] antarcakṣu (внутренний глаз). Для того чтобы обрести эти [духовные органы], необходим saṃyam (самоконтроль).
Более того, Ганди также исследовал этимологию английского слова "совесть" в газете "Молодая Индия" от 23 сентября 1926 года:
У всех ли людей есть совесть? Есть ли совесть у каннибала? Должно ли ему быть позволено действовать в соответствии с велениями своей совести, которая говорит ему, что его долг - убивать и есть своих собратьев? Этимологическое значение слова "совесть" - "истинное знание". Словарное значение - "способность различать добро и зло и соответствующим образом влиять на поведение". Обладать такой способностью может только подготовленный человек, то есть тот, кто прошел через дисциплину и научился слушать внутренний голос.
С середины 1920-х годов Ганди, хотя и не очень строго, начал проводить различие между английским словом "совесть" и фразой "внутренний голос". Ганди объяснял, что последнее означает "индийские" понятия antarnād или antarno avāj, которые связаны с индуистской аскетической традицией saṃyaṃ/ (само)дисциплины. Напротив, прежнее понятие совести, строго говоря, считалось универсально существующим только на Западе. Растущее понимание важности брахмачарьи заставило Ганди предпочесть концепцию внутреннего голоса, а не совести.
1930-е годы: Посты и "таинственный" опыт
Начиная с первого движения за независимость, Ганди последовательно настаивал на том, что неприкасаемость противоречит его "атме". Его убежденность в этом была наиболее очевидна в начале 1930-х годов. В этот период он с энтузиазмом принял участие в нескольких публичных постах, направленных на отмену неприкасаемости. Самый известный из них был проведен в сентябре 1932 года против Общинного пакта, а именно "пост до смерти". За месяц до проведения этого поста Ганди написал на гуджарати письмо Премабехену Кашаку о связи между постом и природой его "внутреннего голоса" (andarno avāj). "Внутренний голос, - писал он:
это нечто невыразимое (andarno avāj na varṇavī śakāy evī vastu). Но иногда нам кажется, что некое вдохновение (prerṇā) пришло изнутри. Можно сказать, что время, когда я научился распознавать [голос], было временем моей молитвы. То есть примерно в 1906 году. Поскольку вы спрашиваете, я пишу это, вспоминая свою память. Иначе, я не знаю ни одного [опыта] в моей жизни, [который бы ощущался как] "эй, теперь какой-то новый опыт произошел [со мной]". Я верю, что [точно] так же, как волосы растут на нас [= на нашем теле] без осознания, моя духовная жизнь (ādhyātmik jīvan) выросла".
Здесь Ганди заявил, что его "внутренний голос" был "чем-то невыразимым", и выразил это понятие как "внутреннее вдохновение". Далее он отметил, что это ощущение доступа к своему внутреннему голосу он испытывал с 1906 года, когда он отправился в свою первую кампанию сатьяграхи в Южной Африке.
В мае 1933 года Ганди внезапно начал двадцатиоднодневный пост. Он сообщил, что перед началом поста пережил беспрецедентный "таинственный" опыт. В своем журнале на гуджарати "Хариджанбандху" от 9 июля 1933 года он объяснил:
Для меня Божье вдохновение (īśvarprerṇā), таинственный голос (gebī avāj), внутреннее вдохновение (antaḥprerṇā), передача истины (satyano sandeś) и т.д. - это слова, которые означают одно значение... В ту ночь, когда у меня было такое вдохновение, в моем сердце происходила огромная возня (hṛdaymaṃthan). [Мой ум (citt) был в смятении. Я больше не мог этого выносить. Бремя ответственности должно было раздавить меня. Вдруг я услышал голос (avāj) [который приказал мне взять пост]. Я почувствовал его издалека, но также ощутил его очень близко от себя. Этот опыт был особенным (asādhārṇ). Голос был таким, как будто человек (manuṣya) говорил мне что-то и был уверен.
Ганди назвал этот ошеломляющий опыт "особенным" и неоднократно упоминал о нем в своей последующей жизни. Далее в той же статье он объяснил, что для того, чтобы испытать такое вдохновение, необходимо пройти брахмачарью или определенный вид садханы (духовной аскетической практики): "Если некоторые усилия и некоторые садханы необходимы [для] достижения обычных вещей в обычной жизни, то почему удивительно, что [особые] усилия и садханы необходимы для приобретения способности получать вдохновение от Бога (īśvarnī prerṇā)?".
С начала 1930-х годов идея Ганди о внутреннем голосе, хотя и не менее здравомыслящая, приобретает "таинственный" (gebī) или "мистический" (gūḍh) аспект. Это указывает на значительный сдвиг по сравнению с его предыдущим подходом под влиянием Толстого и Солтера, где "мистическая" или "иррациональная" природа религии игнорировалась.
Продолжение читайте в третьей части. Ч.3
