Лучшую характеристику ему дал С.С.Юдин: «…он, без сомнения, является самым прославленным русским военно-полевым хирургом, достойным потомком нашего великого Пирогова»!
Михаил Ахутин родился 24 декабря 1898 года в Череповце Вологодской губернии в семье Никифора и Александры Ахутиных. Отец был народным учителем. В 1909 году семья переехала в Петербург, где Никифор Ахутин стал преподавателем земской учительской семинарии. В 1916 году Михаил Ахутин с отличием окончил гимназию и поступил в Военно-Медицинскую Академию, одновременно работая дезинфектором. В 1917 году он успел побывать на фронте в качестве брата милосердия 12 головного эвакопункта Юго-Западного фронта. В 1920 году он окончил академию и был оставлен в адъюнктуре Академической хирургической клиники, которую возглавлял знаменитый профессор Владимир Андреевич Оппель. Ахутин в это время в буквальном смысле жил в клинике (на третьем этаже знаменитой клиники Виллие). Ему повезло с учителями: и В.А.Оппель и приват-доцент, старший ассистент клиники Э.В.Буш были опытными хирургами и наставниками. К окончанию адъюнктуры Михаил Ахутин овладел методикой наиболее распространенных операций. Темой его диссертации стала проблема «самопроизвольной гангрены» (облитерирующего эндартериита). Вот любопытно, в такое тяжелое выремя его диссертация была выполнена на высоком методическом уровне, с перфузией изолированных сосудов уха кролика по Кравкову-Писемскому. Называлась работа «К вопросу об экспериментальной адриналинемии» и была защищена в 1923 году. Необыкновенно требовательный В.А.Оппель высоко ценил Ахутина, говоря: «Ахутин оказывается по праву одним из наиболее блестящих моих учеников». Чуть позже М.Н.Ахутин вместе со своим другом, С.И.Банайтисом, опубликовал работу об экспериментальном эндартериите.
В этом же году Ахутина направили в Читинский военный округ в качестве заведующего хирургическим отделением госпиталя и один из его больных в письме заместителю начальника Главного Военно-санитарного управления РККА З.П.Соловьеву назвал его блестящим талантом, который станет знаменитостью! АКак в воду смотрел! Активно оперирующий хирург, член Военно-научного общества, секретарь Забайкальского общества врачей, он продолжает заниматься наукой, изучая содержание холестерина в крови после удаления почки. Уже летом 1925 года он возвращается в ВМА в качестве ассистента клиники Оппеля.
Уже через год последовала новая хвалебная реляция грозного шефа: «Обладает выдающимися способностями как преподаватель, хирург-клиницист и научный работник»! А через три года Оппель уже считал, что Ахутин может конкурировать на заведование хирургической кафедрой (М.А.Ахутину – всего 31 год!). В 1929 году после пробной лекции «Учение о конституции и эндокринная формула» М.А.Ахутина избрали приват-доцентом кафедры. У него уже несколько зрелых работ по хирургии эндокринной системы. Он уже был соавтором нескольких монографий и учебников хирургии под редакцией В.А.Оппеля. Он приобрел славу великолепного лектора: на его выступления охотно приходят не только военные, но и гражданские врачи Ленинграда! Вопреки представлениям о «локализме» хирургов, М.А.Ахутин активно интересуется и теорией медицины вообще, и патофизиологией – в-частности. В 1932 году Ахутин попадает на Дальний Восток – старшим врачом Верхнеудинского полка Дальневосточной армии, которая в это время активно усиливалась, поскольку «решили самураи перейти границу у реки».
Поскольку боев пока не было, доктор Ахутин активно оперировал в гражданской больнице. Роль операционной сестры у него выполняла жена, Екатерина Георгиевна. Способности хирурга произвели достойное впечатление и в этом же году его пригласили на заведование кафедрой оперативной хирургии Хабаровского медицинского института, а позже – кафедрой общей хирургии, где он читал курс военно-полевой хирургии. Заведуя кафедрой в течение шести лет, М.А.Ахутин становится руководителем хирургического цикла усовершенствования врачей Особой Краснознаменной Дальневосточной армии, председателем Приморского общества хирургов и травматологов, членом Президиума Всесоюзной ассоциации хирургов. Перитониты, диплострептококковая инфекция, лечение травматических повреждений груди, хирургическая помощь пораженным БОВ – вот круг научных интересов Ахутина в это время. Он выпустил монографию о поражении люизитом (Брагон, Галит, Вещество № 17, Р-43) — смесь изомеров β-хлорвинилдихлорарсина (α-люизита), бис-(β-хлорвинил) хлорарсина (β-люизита) и трихлорида мышьяка. Боевое отравляющее вещество кожно-нарывного действия, названное по имени американского химика Уинфорда Ли Льюиса (Winford Lee Lewis 1879–1943). Военными в просторечии называлась «роса смерти»). Но это было дело будущего, а пока на Дальнем Востоке были распространены т.н. диплострептококковые полисерозиты. Доктор Ахутин, изучив вопрос в эксперименте на животных, подготовил докторскую диссертацию «Хирургическое проявление диплострептококковой инфекции», которую успешно защитил в 1936 году.
Факт остается фактом: лучшей демонстрацией способностей военного хирурга всегда была малая или большая война и М.А.Ахутин, первым из видных советских хирургов, смог испытать себя в реальных боевых действиях: 29 августа 1938 года японские войска напали на наши части в районе озера Хасан, а уже 31 августа Ахутин прибыл в распоряжение санитарного отдела 1-й Приморской армии в качестве хирурга-консультанта Дальневосточного фронта. Боевые действия происходили в низинной, заболоченной местности, и к атакм японцев быстро присоединились полчища мух и гнуса, из-за которых приходилось прерывать операции через каждые три часа.
Но главная проблема была в другом – в жуткой неготовности медиков к настоящей войне, что Ахутин уклончиво назвал «некоторыми снабженческими и организационными неполадками»Но какие же это неполадки, если главный хирург фронта в течение 3-4 часов лично сортировал раненых, и при наличии двухсот тяжелораненых и прибывших вновь была развернута…лишь одна операционная! Ахути постоянно переезжал из одного медсанбата в другой, оранизуя, оперируя, ругаясь и требуя! Он инструктировал хирургов дивизионных медицинских пунктов, обучая их оперативной технике. Примечательно, что в это время в условиях медсанбатов было оперировано 7% раненых, а во время Первой Мировой войны в этом же звене – всего 2%. Ахутин убедился, что в условиях дивизионных м едпунктов нельзя совмещать операционную и перевязочную в одном блоке. Сортировка, объем медпомощи на этапах эвакуации, заготовка донорской крови-вот основные уроки событий у озера Хасан для Ахутина. Вышла его монография « Хирургическая работа во время боев у озера Хасан».
Уже признанного военного хирурга, М.А.Ахутина назначают начальником кафедры госпитальной хирургии Куйбышевской военно-медицинской академии и скоро он снова на фронте в Монголии. Как писала позднее В.В.Гориневская: « Он обучал не только советом и рассказом, но и показом, а если нужно, и приказом с соответствующими мерами воздействия». Высоко оценил действия Ахутина и командующий Г.К.Жуков. Очевидец писал о Михаиле Никифоровиче: «Высокий рост, привлекательная внешность, постоянный оптимизм привлекали к нему всех». Орден Ленина получил главный хирург I армейской группы, бригадный врач М.А.Ахутин за доблесть и мужестно. Но даже важнее был практический вывод его о совершенной недопустимости первичного шва у раненых в боевой обстановке! И второе соображение: в квалифицированной хирургической помощи нуждается 70% раненых, что убедительно подтвердилось уже вскоре. Полевые подвижные госпитали по требованию Ахутина были изъяты из состава дивизий, что придало им маневренность и лучшую управляемость Он первым сделал вывод о концентрации однородных раненых в гсопиталях и больших отделениях и высказался в пользу большого значения хирурга-консультанта армии, главным качество которого он считал умение создать единую систему хирургических мероприятий и способность добиться этого со стороны хирургов войсковых медицинских учреждений. Не может быть во время войны в пределах армии отдельных взглядов и школ, есть только одна система, проводимая в жизнь хирургом армии! Вскоре М.А.Ахутина назначили хирургом-консультантом Белорусского округа, войска которого приняли участие в присоединении территории Западной Белоруссии к СССР.
…После начала кровопролитной советско-финской войны, 30 ноября 1939 года, Михаил Ахутин был назначен главным хирургом 8-й армии, действовавшей на Петрозаводском направлении. Вот как раз в это время он практически претворил в жизнь идею о создании специализированных госпиталей для раненых в грудь, конечности и т.д. Благодаря этому и своевременной эвакуации смертность, по сравнению с Первой Мировой войной, была снижена в 2,5 раза! Ахутин активно внедрял систему специализированной помощи раненым в бедро (проблема анаэжробной инфекции!) и легкораненым, причем последних он рассматривал не как хиругическое, а как эвакуационное поняти! Он не только организовал для них специализированные госпитали, но и создал двухэшелонную госпитальную базу: полевые, в т.ч. специализированные и эвакуационные госпитали. И в первом и во втором эшелонах были и нейрохирургические отделения. По личному опыту Ахутина, главным элементом помощи оказывались медсанбаты. При сортировке раненых Ахутин применял цветную маркировку (предложенную В.А.Оппелем еще в Первсую Мировую войну). Операционно-перевязочные медсанбатов работали бригадныи методом (более 18 часов в сутки). В медсанбатах было прооиперировано до 55% роаненых (на Халхин-Голе – 7%)! Именно Михаил Никифорович предложил использовать терапевтов по их прямому назначению, а не как помощников хирургов! Имеено ему принадлежала мысль о возможности эвакуации раненых без хирургической обработки, а главное – мысль о рассредоточении эвакуационных потоков! Он предложил ушивать пневмоторакс у раненых в грудь без торакотомии!
Но один его вывод был прямо гениальным при всей очевидности: военно-полевая хирургия того времени это хирургия конечностей! А другой вывод совершенно неутешительный: вся система подготовки военно-полевых хирургов никуда не годилась! И за этим выводом последовал вполне логичный: в октябре 1940 года М.А.Ахутина назначили начальником Военно-медицинской академии им. Кирова и заведующим кафедрой военно-полевой хирургии ЛенГидува.
Весной 1941 года вышел его учебник военно-полевой хирургии, который он посвятил памяти В.А.Оппеля. 5 августа 1941 года М.А.Ахутин ушел на фронт: в 1941-43 гг. он главный хирург Брянского, потом 2-го Прибалтийского, а в 1944-45 гг. – 1-го Украинского фронта. Сначала, в условиях стремительного отступления Красной Армии, процент оперированных в ППГ первой линии был низким, но с зимы 1941 года он резко увеличился (началось наступление). Тала применяться система «перекатов». М.А.Ахутин в 1942 году стал дивизионным врачом и «Заслуженным деятелем науки РСФСР». Он выступал за щадящую первичную обработку ран (хирургическую стерилизацию) чем применяемая тогда операция Годье-Леметра-Юдина – Фридрейха, особенно при осколочных ранениях. «Операции при ранениях в голову должны быть одномоментными и исчерпывающими», - писал Ахутин. В 1942 году он предложил методику закрытия дефекта грудной клетки мышечным лоскутом, если нельзя было наложить швы. При пневмотораксе он предлагам оперировать в медсанбатах, обращая особое внимание на противошоковые мероприятия. Талантливый человек талантлив во всем: Михаил Никифорович смог даже «Краткие наставления по военно-полевой хирургии», изданные в 1944 году сделать подлинным организаторским шедевром! Он, кстати говоря, считал, что даже переливание крови и кровезаменителей должны производиться на этапе ПМП. Футлярные блокады при переломах бедра и ваго-симпатические блокады при открытом пневмотораксе тоже настоятельно были им рекомендованы. Ранения в живот нужно оперировать в медсанбате, если их не более пятнадцати,-декларирует Ахутин. Порядок оказания помощи легкораненым он тоже изменил, отменив первичную хирургическую обработку ран. Он первым выдвинул идею о переносе хирургической обработки некоторых групп раненых в армейские госпитали. За время войны он произвел более 10 операций на крупных сосудах и предложил новый доступ к подключичной артерии. Профильность госпиталей – главное, постулировал Михаил Никифорович. Торако-абдоминальные СХППГ – тоже его разработка, как и СХППГ для раненых в бедро и крупные суставы. Уже к августу 1944 года такие госпитали были созданы во всех армиях 1-го Украинского фронта, который, находясь на острие наступления, вел в то время жестокие и кровопролитные бои. Все годы войны Ахутин был сторонником коллективного размещения госпиталей. Важным он считал разграничение шока и шокоподобных состояний (медленное кровотечение, повреждение жизненно важных органов, острая инфекция), а не «травматическое окоченение» по Пирогову! Орден Красного Знамени и Суворова II ст. увенчали его деятельность во время наступления 1-го Украинского фронта. Он был назван одним из лучших военно-полевых хирургов Второй Мировой войны! 27 июня 1945 года М.Н.Ахутин стал генерал-лейтенантом медицинской службы, а через две недели – заместителем главного хирурга Советской Армии.
После окончания войны он занимался обобщением грандиозного опыта советской медицины в Великой Отечественной войне и входил в в состав редакционной коллегии многотомного издания, посвященного этому. Он был одним из главных редакторов Энциклопедического словаря военной медицины. Он подчеркивал, что во многих случаях «нож хирурга остановился на половине дороги», подразумевая, прежде всего, этапное лечение проникающих ранений груди! Он был автором более 70 статей и шести монографий, экспериментального, клинического и сочетанного характера. Прекрасный лектор, блестящий педагог, выдающийся организатор, он, по общему мнению был исключительно собранным и организованным человеком. После войны его избрали членом – корреспондентом АМН СССР. Он был назначен первым директором Института хирургии, получившего в дальнейшем имя А.В.Вишневского.
