Высокие амбиции. 1933 год

Однажды летним днем 1933 года, в короткий промежуток времени между двумя мировыми войнами, британец по имени Морис Уилсон вцепился в ручку управления своего крошечного открытого биплана и наблюдал, как тает указатель уровня топлива. Он научился летать всего два месяца назад, но неопытность была не самой большой его проблемой. Его длинный список неприятностей включал в себя разгневанных британских чиновников, которых он только что оставил в Бахрейне, уверенность в аресте, если он повернет налево, чтобы приземлиться в Персии, бушующие волны Персидского залива внизу и растущую вероятность того, что его топливо закончится до того, как он достигнет безопасной посадки.

Но Уилсон продолжал, костяшки пальцев побелели. Он не повернул бы назад, и у него не было намерения врезаться в Аравийское море. Он стремился к большей цели, к поиску, который, как он считал, был его Богом данной судьбой: врезаться на своем самолете в гору Эверест.

Ранняя жизнь Мориса Уилсона была решительно ничем не примечательной. Он родился 21 апреля 1898 года, третьим из четырех сыновей владельца текстильной фабрики среднего класса в Брэдфорде, Западный Йоркшир. Он, скорее всего, присоединился бы к семейному текстильному бизнесу, если бы не начало Великой войны, когда ему было 16. Вместо этого он последовал за своим старшим братом Виктором в британскую армию, завербовавшись через месяц после своего 18-летия.

В армии, одно мальчишеское лицо среди многих, Уилсон мог бы остаться затерянным в толпе, но ему удалось отличиться во время тренировок. Он начинал как рядовой, но вскоре получил звание второго лейтенанта скорее по заслугам, чем по классу, “временный джентльмен”. Он жаждал, чтобы его отправили на фронт, написав, что ему “не терпелось хорошенько поговорить с Джерри”.Он начинал как рядовой, но вскоре получил звание второго лейтенанта скорее по заслугам, чем по классу, “временный джентльмен”. Он жаждал, чтобы его отправили на фронт, написав, что ему “не терпелось хорошенько поговорить с Джерри”.

Уилсона, наконец, отправили во Францию в ноябре 1917 года, чтобы помочь заполнить пустые позиции, оставшиеся после огромных британских потерь во время Третьей битвы при Ипре. К весне 1918 года он отпраздновал свое 20-летие, устроив Джерри разнос на Западном фронте в городке под названием Витшет во Фландрии. Немцы атаковали линию фронта в рамках своего весеннего наступления — сначала к югу от батальона Уилсона, затем к северу. Теперь они направлялись к Уилсону и его людям, которым было поручено защищать участок возвышенности, где была размещена британская тяжелая артиллерия. Если враг прорвется через линию, он, скорее всего, докатится до Ла-Манша.

Нападение произошло посреди ночи 25 апреля. Немцы забили британскую линию взрывами и газом. Рано на следующее утро немецкие пехотинцы появились из дыма, продвигаясь вперед, когда немецкий самолет обстрелял поле пулеметным огнем сверху. К 7 утра немцы окружили три из четырех рот батальона Уилсона и прорвали оборону. Но Уилсон в все еще уцелевшей роте D продолжал стрелять по немцам со своего осажденного пулеметного поста. Линия фронта теперь была позади, и люди падали вокруг него.

Уилсон был упрям; такое упрямство может убить человека. Но он пережил битву невредимым, единственный невредимый выживший из своей роты. Он занимал свой пост примерно до 10 часов утра, когда — вероятно, без боеприпасов — он отступил, чтобы найти британскую линию. Натиск немцев замедлился, и атака закончилась примерно через 18 часов после ее начала.

Молодой Морис Уилсон в униформе

Позже Уилсон был награжден Военным крестом за свои действия, поскольку “во многом благодаря его мужеству и решимости удержаться на этом посту вражеская атака была остановлена”. Но вскоре после того, как в июне он получил награду, Уилсон снова вернулся на линию фронта во Фландрии, на этот раз чуть восточнееизраненный в боях город Ипр. 19 июля, в спокойный день, согласно дневнику его командира, Уилсон вел небольшую группу на нейтральную полосу между линиями, когда немецкий пулеметчик заметил отделение и открыл огонь. Уилсона ранили в спину и левую руку, но он выжил. Травмы оставили его с болью и потерей функции в руке, которая преследовала его всю оставшуюся жизнь.

Уилсон провел конец лета 1918 года, восстанавливая силы, сначала в военном госпитале в Англии, а затем дома в Брэдфорде, где его старший брат Виктор также восстанавливался после ранений, полученных на войне. Затем Уилсон прибыл в резервный батальон в Саффолке, где он немедленно заболел вирусом гриппа, который распространялся по всему миру, отправив его обратно на больничную койку до конца осени — и до конца войны.

Выздоравливая, Уилсон написал в военное министерство с просьбой о пенсии за ранения. Но министерство отказало, поскольку военные врачи не сочли его инвалидность достаточно серьезной, чтобы соответствовать порогу финансовой поддержки. Отказ задел Уилсона, оставив горечь по отношению к бюрократии даже после того, как он был окончательно демобилизован в 1919 году и отправлен домой в Брэдфорд.

Уилсон остался с тем же вопросом, что и у бесчисленного множества других мужчин, вернувшихся с войны, их юность и невинность ушли, их тела и умы пострадали: что делать дальше? Его ответом на следующее десятилетие было блуждание. Он женился на женщине из Брэдфорда по имени Беатрис Харди Слейтер в 1922 году, а затем оставил ее в Англии в следующем году, чтобы переехать через весь мир в Новую Зеландию. Уилсон, наконец, послал за Беатрис в 1924 году, но через три недели после ее приезда он бросил ее ради другой женщины, оставив Беатрис без крыши над головой и вдали от дома.

Пока Беатрис подавала на развод, Уилсон встречался с “другой женщиной”, австралийской портнихой по имени Руби Рассел. Они поженились в 1926 году и вместе построили процветающий модный бизнес. Руби разрабатывала одежду под именем Mary Garden, и по мере того, как Mary Garden Creations стали успешными, они расширились до развития недвижимости, накопив небольшое состояние, которое Уилсон использовал для финансирования большей части своих приключений.

Четыре года спустя беспокойство Уилсона вновь проявилось, и он покинул Новую Зеландию на корабле, направляющемся в Ванкувер, Канада — без своей второй жены. Вместо этого он путешествовал с замужней покупательницей модной одежды по имени Люси Питман, пока они не расстались в Калифорнии. Он путешествовал по Северной Америке, затем вернулся в Англию, где его мать пыталась убедить его поселиться в Брэдфорде и возобновить работу в текстильном бизнесе. Вместо этого он переехал в Лондон, затем в Южную Африку и Мозамбик, на этот раз с дизайнером одежды по имени Кэтлин Дикс. Два года спустя они вернулись в Лондон и расстались.

Это был 1932 год, и Морис Уилсон провел десятилетие, путешествуя по миру. Однако ему еще предстояло обрести покой, которого он искал, сообщив о “нервном срыве” в Калифорнии и чувстве, что все “перевернуто с ног на голову”.

Он нашел квартиру в Лондоне, чтобы перевести дух, и вскоре встретил двух лучших друзей своей жизни: супружескую пару по имени Леонард и Энид Эванс. Все трое проводили вечера, ужиная и танцуя в ночных клубах Лондона, а затем возвращались в квартиру Эвансов, чтобы проговорить ночь напролет. Уилсона и Лена связывала искренняя привязанность; Инид любила его рассказы о войне и его путешествиях. Все трое проводили вечера, ужиная и танцуя в ночных клубах Лондона, а затем возвращались в квартиру Эвансов, чтобы проговорить ночь напролет. Уилсона и Лена связывала искренняя привязанность; Инид любила его рассказы о войне и его путешествиях.

Но Уилсон не мог вечно избегать травм войны. Его здоровье — как физическое, так и психическое — ухудшилось. Он потерял вес и энергию, у него развился хронический кашель, и он впал в недомогание. Он исчез через несколько месяцев после приезда в Лондон, оставив Эвансам записку с предупреждением, что, если они его больше не увидят, он, вероятно, мертв.

Вместо того, чтобы умереть, Уилсон пережил самую глубокую трансформацию в своей жизни. Позже он утверждал, что встретил мистика в Мейфэре, который предложил ему чудесное исцеление, основанное на собственном опыте таинственного человека: анонимный советник пережил смертельную болезнь десятилетиями ранее, постясь и молясь в течение пяти недель. Существование этого человека не поддается проверке, но Уилсон действительно провел несколько недель в посте и молитве, и он снова появился в обществе несколько месяцев спустя, полностью оправившись как от депрессии, так и от болезни. Позже он утверждал, что встретил мистика в Мейфэре, который предложил ему чудесное исцеление, основанное на собственном опыте таинственного человека: анонимный советник пережил смертельную болезнь десятилетиями ранее, постясь и молясь в течение пяти недель. Существование этого человека не поддается проверке, но Уилсон действительно провел несколько недель в посте и молитве, и он снова появился в обществе несколько месяцев спустя, полностью оправившись как от депрессии, так и от болезни.

Уилсон тоже нашел себе миссию. Больше всего на свете он хотел убедить мир в необычайной силе молитвы и веры. “Если у человека достаточно веры, он может достичь чего угодно...” - провозгласил он Эвансам. “Я покажу миру, на что способна вера! Я выполню какую-нибудь задачу, настолько сложную и требовательную, что ее сможет выполнить только тот, кому поможет Божественная помощь ”.

Но какая сложная задача могла бы выполнить эту работу? Восстанавливаясь в Германии после голодания, Уилсон случайно наткнулся на газетную статью о британской экспедиции на Эверест в 1924 году. Альпинисты Джордж Мэллори и Эндрю Ирвин погибли во время своей попытки первыми достичь 29 000-футовой вершины самой высокой горы в мире. Мэллори был альпинистом, которого за год до смерти журналист из “Нью-Йорк таймс” спросил, почему он хочет подняться на Эверест, и ответил знаменитой цитатой: "Потому что он там".

Уилсон, читая об их смертях и все еще нехоженой вершине горы, внезапно преисполнился тех же амбиций, но с другой целью. Он верил, что сможет использовать пост и молитву, чтобы добиться успеха там, где Мэллори, Ирвин и другие альпинисты до них потерпели неудачу, тем самым эффектно доказав миру истинность своих убеждений.

Однако было одно небольшое препятствие — добраться до горы. Британские экспедиции включали правительственные переговоры о доступе через Непал, щедрое финансирование от спонсоров и огромные команды альпинистов с сотнями фунтов припасов. Уилсон насмехался над масштабами этих экспедиций — он был уверен, что лучший способ достичь вершины - это подняться одному альпинисту, и что голодание устранит необходимость в обременительных припасах. Но ему нужен был способ добраться из Лондона до подножия горы.

Вскоре вдохновила еще одна экспедиция на Эверест. Осенью 1932 года, когда Уилсон объяснял свои планы Эвансам, газеты были заполнены планами британской филантропки леди Хьюстон, которая финансировала новую экспедицию на Эверест, состоящую не из альпинистов, а из экипажа самолета. Хьюстонская экспедиция планировала первой пролететь над Эверестом в следующем году, сделав аэрофотоснимки.

Уилсон ненадолго задумался о том, чтобы попросить разрешения прокатиться с Хьюстонской экспедицией, чтобы он мог спуститься с парашютом на Эверест, когда они пролетали. С преимуществом этого короткого пути и силой поста и веры он мог бы тогда с триумфом взобраться на вершину. Быстро отвергнув это как слишком нереалистичное, Уилсон разработал новый план: он полетит на собственном самолете из Англии в Тибет, совершит аварийную посадку на полпути к горе на высоте около 14 000 футов и в одиночку поднимется на вершину.

Уилсон на фоне Эвер-Врест, на заднем плане - Эвансы

Возможно, важно отметить, что у Мориса Уилсона не было опыта ни в альпинизме, ни в пилотировании. Чтобы решить первую проблему, Уилсон провел пять недель в походах по обычно бесснежным холмам Уэльса и северной Англии. Он также несколько раз прошел 200-мильное расстояние между Лондоном и Брэдфордом. Он купил первоклассную палатку, несколько слоев легкой шерстяной одежды и даже кислородный баллон - хотя он сомневался, будет ли он использовать его во время восхождения - но он не приложил никаких усилий, чтобы научиться пользоваться техническим альпинистским снаряжением, таким как ледорубы или кошки (шипастые накладки, которые крепятся к подошвам ботинок, обеспечивая столь необходимое сцепление на льду).

Уилсон также составил планы на воздушную часть путешествия. Он купил 3-летнего de Havilland Gipsy Moth, ранее принадлежавшего Летающему цирку Скарборо. Это был деревянный двухместный биплан с открытой кабиной, популярный среди развлекательных аэроклубов, и на боку у него было нарисовано имя Ever-Wrest. Он также столкнулся с трудностями при получении лицензии пилота, хотя это заняло у него почти в два раза больше времени, чем обычно, благодаря тому, что биограф назвал его “жестоким управлением в стиле родео”. Его инструктор сказал ему, что он никогда не доберется до Индии. Уилсон упрямо ответил, что он доберется до Индии или умрет, пытаясь. Это был деревянный двухместный биплан с открытой кабиной, популярный среди развлекательных аэроклубов, и на боку у него было нарисовано имя Ever-Wrest. Он также столкнулся с трудностями при получении лицензии пилота, хотя это заняло у него почти в два раза больше времени, чем обычно, благодаря тому, что биограф назвал его “жестоким управлением в стиле родео”. Его инструктор сказал ему, что он никогда не доберется до Индии. Уилсон упрямо ответил, что он доберется до Индии или умрет, пытаясь.

Уилсон планировал отправиться в путь в апреле 1933 года, но двигатель "Вечного борца" заглох недалеко от Брэдфорда, куда он направлялся навестить свою мать. Он разбился в поле, перевернувшись вверх ногами. Он выбрался из крушения без травм — по крайней мере, не для себя. На ремонт самолета ушло три недели. Тем временем британское министерство авиации пронюхало о его планах, благодаря растущему освещению в прессе, и сообщило ему, что непальское правительство отказалось предоставить ему разрешение на пролет над Непалом. Это вызывало беспокойство; Уилсон планировал подойти к Эвересту со стороны Непала, как это делало большинство британских экспедиций.

Но Уилсон не понимал, почему ему нельзя разрешить пересечь Непал; в конце концов, экспедиционный рейс Хьюстона только что сделал это! Итак, 21 мая 1933 года, отремонтировав самолет и переписав завещание, чтобы оставить все Эвансам, Уилсон собрал прессу на взлетно—посадочной полосе, резко разорвал последнюю телеграмму стерна из Министерства авиации и взлетел - с подветренной стороны, ошибка новичка, поскольку встречный ветер помогает обеспечить подъемную силу набирающему высоту самолету. Он расчистил изгородь в конце посадочной полосы на несколько дюймов.

Ever-Wrest, загруженный дополнительными топливными баками, расположенными в передней кабине, имел запас хода примерно 750 миль. Уилсон сделал остановки для дозаправки во Фрайбурге, Марселе, Пизе, Неаполе, Сицилии — прекрасный и относительно небогатый событиями тур по Европе. Он немного боролся после пересечения Средиземного моря; он был ненадолго задержан полицией в Бизерте, Тунис, и случайно наполнил бак Вечного Борца загрязненным водой топливом в Тунисе. Но ему удалось благополучно приземлиться в тунисском городе Габес, заправиться должным образом и направиться в Египет через Триполи, Бенгази, Тобрук и Александрию.