Звенящие в башне Лаунселлс, Фредерик Смоллфилд
Бен Джонсон называл ее "поэзией шпилей". В юности Джон Буньян из Бедфордшира был соблазнен, если не сказать пристрастен, к его удовольствиям. Колокольный звон был настолько распространен в Англии, что Хью Латимер, епископ Вустера во время Реформации и позже капеллан церкви Англии при короле Эдуарде VI, утверждал: "Если бы все колокола в Англии звонили вместе... не было бы почти ни одного места, но некоторые колокола можно было бы услышать". На родине и за рубежом Англию называли "звонким островом".
Колокола уже давно были частью английского слухового ландшафта. В восьмом веке Беда писал о колоколе, призывающем к молитве в монастырском доме в Хакнессе, недалеко от Скарборо. Но к концу XVI века колокольный звон стал светским развлечением и удовольствием. Немецкий путешественник в 1602 году отметил, что: "Прибыв в Лондон, мы услышали большой звон колоколов почти во всех церквях, продолжающийся до позднего вечера. Нам сказали, что молодые люди делают это ради упражнений и развлечений". И для азартных игр тоже, сказали ему.
Именно из этой среды и развился колокольный звон. Первое известное светское общество звонарей, "Шоллеры из Чипсайда", было основано 2 февраля 1603 года (1604 год по современному календарю). Общество просуществовало до 1662 года, каждый год избирая новых должностных лиц, хотя в 1640-41 годах у него был небольшой перерыв, а затем три года с теми же должностными лицами "в связи с неприятностями" того десятилетия.
Фабиан Стедман, последний казначей общества, в 1668 году опубликовал "Tintinnalogia" Ричарда Дакворта, первую книгу об искусстве сменного звона. Стедман сам написал вторую книгу, Campanalogia, в 1677 году, где он фантазировал о более чем 479 миллионах изменений, которые можно произвести с помощью 12 колоколов.
Не все разделяли рвение Стедмана. В 1628 году прихожане Эшби-де-ла-Зуч сочли необходимым приструнить звонарей. "Никому не разрешается звонить для удовольствия более двух раз в неделю", - постановили они, - "и то в течение часа за раз". Несомненно, они чувствовали себя, выражаясь звонарским языком, перегруженными.
