"Капкан" - (сказка в стихах 2ая часть). Написано в стиле А.С.Пушкина.

А капкан тот крепко держит,

Даже звук металла скрежет.

Чем бы кобра не пыталась,

У капкана страх и жалость,

Вызвать, как она привыкла,

Так шипела, что охрипла,

А капкану все при чем,

Абсолютно ни по чем,

Крепко он в зубах железных,

Держит так, что бесполезно.

Вместе с коброй тот капкан,

Будто подвязав чабан,

На кончике кнута – железку,

И размахивая с плеском,

Машет в землю ударяя,

И железкой той швыряя,

Будто хочет сбросить он,

Груз, подвязанный кнутом,

Так же с коброй тот капкан,

Поскакал по сторонам.

Весь сарай был взбудоражен,

И индюк, что был наряжен,

Перьями от попугая,

Разноцветными сверкая,

Первым замертво свалился,

И от страха отвалился,

Хвост, наряженный из перьев,

Вот и началось веселье:

Что касается овцы,

Они оба молодцы,

Что овца и что баран,

Хоть баран он - ветеран,

Но в сарае он - тиран,

Ветеран по сдаче шерсти,

Но характер то был зверский,

Забодать он всех грозился,

Всех чужих кто очутился,

Даже рядом у сарая,

Всех баран тот забодает!

На словах он был герой,

А на деле просто злой,

Злой, трусливый и тупой.

А овца тут от испуга,

Наскочила супруга,-

На барана своего,

Всем курдюком та его,

Продавила в пол пояс,

Будто бы наехал поезд.

Думала, что защитит,

Ведь супруг, он словно щит…

Не отравит кобра ядом,

Если с мужем будешь рядом –

Так подумала овечка,

И замолвила словечко:

«защити меня мой рыцарь,

Нам от кобры негде скрыться»,

И ответил тут баран:

«Я же тебе не диван»,

Сбросил он супругу как-то,

Сразу же пустился в драку.

Стал он яростно бодаться,

И копытами топтаться,

Не жалеет он свой лоб,

Для того чтобы огреб,

Враг тот, что попал в капкан,

И для этого Баран,

Забодал своих овец,

Показать, что он «боец».

Пусть теперь змея боится,

Глядя то, как разозлиться,

Может «храбрый» тот Баран,-

Наш сарайный злой тиран!

Впредь гадюка будет знать,-

На овец не нападать,-

Баран может забодать!

Петушок и курица,

Выбрались на улицу,

Прихватив не всех цыплят,

Остальные просто спят,

Наверху в большой наседке,

На малюсеньких кушетках.

Рады, что, хотя бы так,

От змеиных им атак,

Удалось спастись сквозь щели,

На полу через тоннели,

Через те, откуда кобра,

Без особого маневра,

Чтоб поесть тот пармезан,

Заползла как партизан.

Тут Индюк в себя приходит,

Видя, что тут происходит,

Избежать пытаясь хаос,

Поступает он как страус:

Длинной шеей размахнув,

На пол он втыкает клюв,

Словно мощный дырокол

Пробивает клювом пол.

Спрятался он если - что,

Не найдете ни за что.

Бык от страха тот сбесился,

Будто бы кошмар приснился,

Как подскочит он, проснувшись,

И рогами замахнувшись,

Ударяется об стену,

Изо рта пуская пену.

А потом он как дурак,

Вдруг запрыгнул на чердак,

На чердак сарая тот,

Взял запрыгнул словно кот,

Думал спрятался наш бык,

Как умел и как привык.

Бык подумал так видать:

«Просто можно переждать,

Ту беду, внизу, в сарае,

Чей приход не ожидая,

Что настигнет всех внезапно…,

Не достанет вероятно,

Тут вверху змеиный яд,

Что внизу, - да пусть сгорят,

Важно я спасенным буду,

В остальном и нету худу».

Тут не выдержав чердак,

Что держался кое-как,

Для начала просто хрустнул,

А потом и вовсе рухнул.

И свалился бык на кобру,

Поломав он ту опору,

Что держал чердак в ту пору.

А змеиному то взору,

Безо всякого тут спора,

Показалось, как «громила»,

Что сарай тут разгромила,

«Непонятный дикий зверь»,

И ее саму теперь,

Хочет взять и проглотить,

Чтоб насытить аппетит. –

Так подумала гадюка,-

Ядовитая змеюка.

«Надо «драпать» из сарая,

На капкан тот невзирая,

Что в замок на мне надета,

И до самого скелета,

Продавил он меня прочно,

Надо тут спасаться срочно».

Тут змея из-под «громилы»,

Вырывается как мыло,

Выскользнувшее с ладони,

Чтобы избежать погони,

Второпях находит щель,-

Ту, змеиную тоннель,-

Через ту, что курица,

Вылезла на улицу.

Вместе с тем капканом кобра,

Без особого маневра,

Строгою дорогою,

Никого не трогая,

В эту щель она ныряет,

И бесшумно исчезает!

Выбирается гадюка,

И как будто бы из люка,

Через тот конец тоннели,

Выползает через щели.

Вылезла откроив пасть,

Тут же захотев напасть,

На хозяев тех в отместку,

За «зубастую железку».

Уползла гремя капканом,

И задумаясь над планом,

План тот заключался в мести,

Проползти тут метров двести,

И залезть в хозяев двор,

Чтоб исполнить приговор.

Приговор был – наказать,

За капкан тот покусать,

Покусать самих хозяев,

Тех, что во дворе гуляют.

Дядя Гриша с бабой Раей,-

Те хозяева сарая,

Возле дома в огороде,

Что-то там сажали вроде,

Воду ведрами таская,

Тут из лужи у сарая.

Сажали вроде бы урюк,

Не заметив даже вдруг,

Как гадюка с тем капканом,

Близко подползла тут рядом.

И тихонько та гадюка,

Возле кустиков урюка,

Прилегла и притаилась,-

В общем мертвой претворилась.

И хозяев та гадюка,

Тихо, - не издав ни звука,

Поджидала в видном месте.

То и было планом мести:-

Чтоб хозяева, заметив,

Тот капкан свой заприметив,

И увидев в нем змеюку,-

Бездыханную гадюку,

Кинутся освобождать,

Надо просто подождать.

«И как только вырвусь я»-

Размышляла та змея,-

«Дядю Гришу с бабой Раей,

Очень больно покусаю».

Покусать обоих вместе,-

То и было планом мести.

Вот она лежит и ждет,

Пока кто-то подойдет,

Подойдет освобождать…

Долго не пришлось ей ждать.

Первым тут увидев кобру,

И почуяв знак «недобрый»,

Присмотревшись дядя Гриша,

Понял, что гадюка дышит.

Он решил надеть перчатки,

Те, что дома, без заплатки,

И потом только хвататься,

Кобру вытащить пытаться…,-

Тут замолвил дядя Гриша:

«вижу ты живой, послушай,

Я спасти тебя пытаюсь,

Потерпи мой друг родной,

Я тут быстренько смотаюсь,

За перчатками домой».

В это время баба Рая,

Черпала лужу у сарая,

Чтоб полить кусты урюка,

Под которыми гадюка,

Все ждала освобожденья,

Безо всякого сомненья,

Нападать теперь гадюка,-

Ядовитая змеюка,

Сможет только на нее,-

Нет перчаток у нее.

Баба Рая видя кобру,

Уронила свои ведра,

Кинулась спасать гадюку,

И просовывая руку,

Меж капканных тех зубов,-

Металлических оков,

Раздвигает пасть капкану,

Ведь она не знает планов,

Той гадюки, что спасает,

И тем самым выпускает.

Как раздвинет баба Рая,

Металлическую пасть,

На свободу вырываясь,

Подлюка та решит напасть.

Просыпается подлюка,-

Та поганая гадюка,

Взглядом яростным, взбешенным,

И надутым капюшоном,-

Как предвестником несчастья,

Хвать бабусю за запястье.

Кобра яд свой выпуская,

Сделав больно бабе Рае,

Словно жалила крапива,

Вот она как поступила,

Так «гадюкино спасибо»,

Боль несло невыносимо.

Укусила только раз,

Хватило этого как раз,

Чтоб бабуле стало плохо,

А сама без суматохи,

Чуть прихрамывая трохи,

До забора доползает,

И навеки исчезает.

От укуса баба Рая,

Очень сильно захворает,

И прискачет Айболит,

Чтобы яд ей удалить.

«Чтоб отчистить организм,

Соблюдая гуманизм,

Надо пить бульон куриный,

Заедать его свининой»,-

Так ответил Айболит,

Дяде Грише, что стоит,

У кровати бабы Раи,

И свой список продолжая,

Айболит добавил так:

«для того чтоб чистить яд,

Знаю я один обряд,

Если тот бульон куриный,

Не поможет со свининой,-

Да, бывает так порой,

Как наступит день второй,

Просыпаешься ты рано,

Чтоб пожертвовать бараном.

Угощаешь всех подряд,-

В том и состоит обряд.

Коль ты угощаешь мясом,

Хворь ту снимет тот же часом.

И еще режим постельный,

Вот возьми вот это зелье,

То и будет ей лекарством,

И не надо благодарства.

Нигде если не болит»-

Спросил доктор Айболит,-

У лежавшей бабы Раи,

Пот со лба ей вытирая,

«Я поеду уж тогда,

Мне тут с вами некогда...,

Если-что, - вы извините,

На «рабочий» позвоните».

Сел верхом и ускакал,

Оседлав он свой шакал.

По совету Айболита,

Хоть и нету аппетита,

У больной той бабы Раи,

Всё равно пришлось в сарае,

Взять свинью, пустить на мясо.

И немедля даже часом,

Для бульона Рябушку,

Напоить ту бабушку,

За одно и петуха,-

Было делом «чепуха»,

Для хозяина – Дядь Гриши.

И повесил он афиши,

Что зовёт он всю деревню,

Для желающих харчевню,

Он устроит всем бесплатно,

Дома у себя отрадно.

Чтоб исполнить тот обряд,

Будет угощать подряд,

Всех подряд бараньим мясом,

И еще домашним квасом,-

По совету Айболита,

Бабе Рае для защиты,

Чтоб безвредным стал тот яд

Для того и весь обряд.

Почитав эти афиши,

В тот же день у дяди Гриши,

Всем селом собравшись вместе,

Человек примерно двести,

Навалились угоститься,-

И наесться, и напиться.

Все – что на столе там было,

Ненадолго им хватило:

Съев барана, выпив квас,-

Тот из погреба запас,

Гости те не расходились

И никак не постыдились,

Попросить еще чуть мяса,

А желательно колбасы.

Дядя Гриша «молодец»,

Щедрым был, и всех овец,

Взял гостям и отворил,-

Вкусным супом угостил.

Ничего он, не жалеет,

Для бабули, что болеет.

И сожрав там все овец,

Гости разошлись вконец.

Бабе Рае, что хворает,

Ничего не помогает,

Ни свинина, ни обряд,

Бабку побеждает яд.

Дней пять подряд она боролась,

С той беды, что напоролась,

На шестой день баба Рая,

Рано утром умирает.

Разошлись в деревне слухи,

О гибели той старухи,

Всей деревней, снова вместе,-

Прибежали те же «двести»,

Но уже не по афише,

А беду эту услышав,-

Люди пришли поддержать,

В похоронах помогать.

Помогали бескорыстно,

И надгробье рукописно,

Отчеканили в граните:

«Спасите и сохраните».

В общем тут претензий нет,

Помощью доволен дед.

Но тут есть еще издержки:

В благодарность за поддержи,

Надо накормить народ,

Ну раз уж ты скотовод,

Будешь угощать всех мясом,

Но нельзя же одним квасом,

Досыта так наедаться,

И довольным всем остаться...

Дядя Гриша кроме кваса,

Быка с индюком, как мясо,

Больше не имел запаса.

Впереди поминки были,

Тем, что вот захоронили,

Не закончились растраты,

Предстояли в кандидаты:

Бык с индюшкой, на убой,

Был отправлен в скотобой!

Впрочем, скот весь дяди Гриши,

Под соломенною крышей,

Злосчастного того сарая,

И с хозяйкой – бабой Раей,

Был отправлен на покой,

Вот и делай вывод свой!

Ты подумай, юный друг,

Виноват ли кто, а вдруг?

Вдруг тут нет ничьей вины,

В том, что жизни лишены,

Все в сарае, кроме мыши,

Той, отчаянно твердившей:

Что капкан это – к несчастью,

Что стоит с открытой пастью,

На виду у всех в сарае.

На слова те не взирая,

Убирать капкан не стали,

И так на ночь оставляли.

Свое «скотство» восхваляя,

Грызунов всех призирая,

Слушать мышь никто не стал,

Вот к чему привел финал.

Виновата тут не кобра,

Айболит или капкан,

Халатность каждого прообраз,-

Виноват тут каждый сам.

Ты поверь моим словам,

И запомни, юный друг:

Что посредствам тех заслуг,

Тобою прежде сотворенных,

Став из тех приговоренных,

За добро иль злодеяния,

Будь «бездейство» хоть влияния,-

Лишь твоя во всем вина,-

Получишь ты за все сполна!

Ни одно на свете действо,

Хоть добро или злодейство,

Не пройдет ни что бесследно,

Аж бездейство безответно,

Не проходит, друг, поверь,

Сказка – есть тому пример!

Любое сказанное слово,

Отражаясь вам же снова,

Будто эхом на звучанья,

Порою даже за молчанье,

Мал – помалу, все же в целом,

Обернется вам уделом!

Это жизненный закон,

О котором знал Пипон,

Что бездействуя, исход,

Получит весь сарайный скот,

В качестве беды злосчастной,

И не стало непричастных,

Никого небезучастных,

По итогу тех бездействий,

Стали жертвами тех бедствий,

Все в сарае кроме мыши,

И хозяина – дядь Гриши.

Всех накрыло, очень жаль,

В этом, сказки вся мораль!