В то время как леопарды становятся объектами браконьерства или убийств из мести на большей части территории Индии, народ Бера продолжает мирно сосуществовать с грациозными кошачьими.
Наш 4x4 проехал через редколесье и, в конце концов, поднялся по крутому склону, прежде чем резко остановиться. Под нами раскинулся обширный, усыпанный валунами ландшафт. Эта холмистая местность представляет собой регион Горвар, который тянется вдоль края хребта Аравалли на юго-западе Раджастхана.
Мы были на утреннем сафари в деревне Бера, в трех часах езды от туристической Мекки Удайпур, чтобы стать свидетелями аномалии: сосуществования человека и леопарда без каких-либо конфликтов.
Численность леопарда в Индии в последние годы росла: в отчете за 2018 год оценивается популяция в 12 852 особи. Конфликты людей и животных и взаимные посягательства в густонаселенной стране были неизбежны. Изящных кошек переманивают из-за их роскошной шерсти и других частей тела, за которые на нелегальных рынках продаются огромные деньги. Они были убиты группами сельских жителей в качестве ответной меры за нападения на ценный домашний скот или просто из-за страха, когда большие кошки заблудились в человеческом пространстве.
За первые шесть месяцев 2021 года 102 леопарда были добыты браконьерами, а еще 22 были убиты сельскими жителями. В период с 2012 по 2018 год только в штате Раджастхан было убито 238 леопардов. И сообщения средств массовой информации о нападениях леопарда на людей были тревожно частыми.
Однако в этом отдаленном пасторальном уголке Раджастхана продолжается сага о мирном сосуществовании леопардов и рабари, полукочевого пастушеского сообщества, которое мигрировало в Индию из Ирана более тысячи лет назад. По оценкам, около 60 леопардов, а также гиены, пустынные лисы, кабаны, антилопы и другие более мелкие животные в настоящее время бродят по этой земле.
Свободно бродящие большие кошки известны как джавайские леопарды, названные в честь плотины, построенной на реке Джаваи в 1957 году. Нетронутый водоем является основным источником воды для близлежащих городов и деревень и важной средой обитания диких животных.
В то утро Пушпендра Сингх Ранават, увлеченный защитник природы с богатыми практическими знаниями, провел меня во внутренние уголки этой «Страны леопардов», которая имеет одну из самых высоких в мире плотностей леопардов в радиусе 25 км вокруг Беры. «По крайней мере, за пять десятилетий не было ни одного случая браконьерства», — сказал он. «И что важно, леопарды здесь не рассматривают присутствие человека как потенциальную угрозу».
— Довольно примечательно, — сказал я с удивлением.
«Скоро увидим», — сказал Ранават, изучая усеянный камнями пейзаж в бинокль. Следующие несколько минут мы провели в тишине, прерываемой лишь шелестом ветра, проносящегося сквозь кусты пустыни. Приятное зимнее солнце стало немного теплее, скользя по разбросанным вокруг нас точеным валунам.
Пронзительный крик павлина прорезал тишину. Ранават напрягся, перефокусировал бинокль и молча указал на скалу примерно в 100 метрах от него, изрытую пещерами и расщелинами. Из темной лощины вышла взрослая леопардиха, крадучись кралась по краю каменистой пропасти. Она устроилась на ровном месте, где лучи утреннего солнца разливали свое тепло. — Это Лакшми, — сказал Ранават. Все леопарды Джаваи известны местному сообществу под индивидуальными именами.
Когда два других сафари-автомобиля поднялись по склону и остановились рядом с нашим, Лакшми посмотрела на нас надменным взглядом, зевнула и потянулась с кошачьим величием.
Затем она издала крик — что-то среднее между ворчанием и мяуканьем — и по сигналу два пятнистых пушистых комка выскользнули из каменной норы и, шатаясь, подошли к своей матери, чтобы прижаться к ней. Мягкое мурлыканье и игривые удары головой последовали за семьей, по-видимому, не обращая внимания на присутствие трех автомобилей и около дюжины зевак.
После моего утреннего сафари мы с Ранаватом встретили Сакла Рама недалеко от деревни Дживада, примерно в 17 км от Беры. Он только что закончил срезать листья и ветки с деревьев, окаймляющих склон с редким лесом. «Он собрал корм для молодняка своего стада», — сказал Ранават, пока мы следовали за пастухом-рабари. Долговязое, жилистое телосложение Рама с аккуратным пучком листвы, балансирующим на его худых плечах, делало его похожим на ходячее дерево. Вскоре мы добрались до его дома в Дживаде, скромной одноэтажной постройки, где он живет со своей семьей и козами.
«У меня 52», — сказал Рам, глядя, как он доит одну из коз. Его младшая дочь лет четырех сидела рядом с ним с широко раскрытыми глазами от любопытства, пока я разговаривал с ее отцом, а черный козел лениво жевал листья, которые он оставил на полу сарая для коз.
— Вы потеряли кого-нибудь из них из-за нападения леопарда? Я спросил.
Он утвердительно кивнул, затем добавил: «Немало».
«Что ты чувствуешь по этому поводу? Ты не злишься из-за потери?» Я исследовал.
Обветренное лицо Рэма расплылось в меланхолической улыбке. «Меня это очень огорчает, — сказал он. «Я забочусь о каждом члене своего стада с момента его рождения здесь, в этом сарае. Но у леопардов также есть право на еду».
Я был ошеломлен простой завершенностью его тона.
Государственный компенсационный пакет доступен за потерю скота из-за нападения леопарда, но сложные документы, необходимые для подачи иска, часто отпугивают жителей деревни. А рабари, поклоняющиеся индуистскому богу Шиве, также считают убийство домашнего скота подношением пищи богу. Однако это не объясняет жестоких убийств леопардов в других местах Индии, где Господь Шива является главным богом.
Сострадательный ответ Рама на потерю его коз, вероятно, связан с тем, что его сообщество приняло животных как неотъемлемую часть экосистемы. Это радикально отличается от традиционного нарратива, отстаивающего отдельно закрепленные территории для людей и дикой природы. Журнал Британского экологического общества опубликовал исследование динамики человека и леопарда, проведенное исследователями из WCS India, Департамента лесного хозяйства штата Химачал-Прадеш и NINA, Норвегия. Исследователи утверждают, что некоторые сельские общины в Северной Индии, такие как Бера, воспринимают леопардов как мыслящих существ, а не как хищников, движимых инстинктами, которые способны договариваться об общих пространствах с людьми.
«Взаимное уважение — ключевое слово», — сказал Ранават позже в тот же день, когда мы прогуливались по деревне Пехерва, в 20 км от Беры. Длинный лестничный пролет, выкрашенный в белый цвет, привел нас вдоль хребта, окруженного выступами, впадинами и каменными камерами, к маленькому, высеченному в скале храму.
«Это любимые логова леопардов, так как большинство этих пещер вентилируются перекрестно», — сказал Ранават, пояснив, что местные преданные часто замечали здесь бездельничающих больших кошек; и ни один из них никогда не чувствовал угрозы в присутствии другого.
На следующее утро, когда мы ехали через пересеченную местность Джавай обратно в Удайпур, я заметил пару девушек-рабари с небольшим стадом коров и буйволов. Небрежно одетый в городскую одежду дуэт подростков заметно отличался от более старших женщин из их сообщества, которые почти всегда появлялись в традиционных гагра-чоли (скромная повседневная одежда) и свободно надетых вуалях. Девочки держали в руках деревянные палки — простые инструменты, традиционно используемые для управления своим скотом, — и время от времени резко насвистывали, чтобы отряд не сбивался с пути.
Заинтригованный, я попросил водителя остановить машину, вышел и подошел к ним. Это были старшеклассники по имени Шила и Аарти, которые пасут скот, когда их отец уезжает по делам. Они сказали мне, что планируют завершить свое образование, но были бы счастливы вести наследственный образ жизни со своим домашним скотом. «Мы любим брать наших животных на пастбища», — говорит Шила. Арти улыбнулся и согласно кивнул.
Основываясь на их ответе, кажется, что людям и кошкам, обитающим на этой бесплодной земле, не нужно будет уходить на более зеленые пастбища — по крайней мере, в ближайшее время.
Леопард схавает только так