Помнит мир спасённый! Запад опять скатывается к фашисткой химере, но "наше дело правое победа будет за нами!"

Недовольство, паранойя и империалистический склад ума, которые побудили президента Владимира Путина. Недовольство, паранойя и империалистический склад ума, которые побудили президента Владимира Путина вторгнуться в Украину, глубоко проникли в российскую жизнь после года войны - масштабного, хотя и неравномерного, общественного потрясения, в результате которого российский лидер стал более доминирующим, чем когда—либо, дома.

(а как же недовольство, паранойя и империалистический склад ума Байдена, Шольца, Макрона?)

Школьники собирают пустые консервные банки, чтобы сделать свечи для солдат в окопах, одновременно изучая на новом еженедельном занятии, что российские военные всегда освобождали человечество от “агрессоров, стремящихся к мировому господству”.

(А кто спас мир от фашизма?)

Музеи и театры, которые оставались островками свободы творчества во время предыдущих репрессий, стали свидетелями того, как этот особый статус испарился, а их антивоенные исполнители и артистки были изгнаны. Новые экспонаты, выставленные государством, имеют такие названия, как “НАТОзизм” — пьеса о “нацизме”, которая стремится представить Западный военный альянс как угрозу, столь же экзистенциальную, как нацисты времен Второй мировой войны.

(Да слушайте наших предателей артистов, готовых предать мать свою,

предатели есть предатели.)

Многие группы активистов и правозащитные организации, возникшие в первые 30 лет постсоветской России, внезапно прекратили свое существование, в то время как националистические группы, которые когда-то считались маргинальными, заняли центральное место.

(“Эхо”, “дождь”, которые не нужны и западу. Прибалты гонят “дождь” за отступления от западной пропаганды, это вся их свобода слова.)

По мере приближения первой годовщины вторжения в пятницу российские военные терпят неудачу за неудачей, далеко не достигнув своей цели - установления контроля над Украиной. Но дома, столкнувшись с небольшим сопротивлением, год войны г-на Путина позволил ему пойти дальше, чем многие считали возможным, в преобразовании России по своему образу и подобию.

(А как же четыре области Украины и Крым, может пора мозги включить.)

Недовольство, паранойя и империалистический склад ума, которые побудили президента Владимира Путина вторгнуться в Украину, глубоко проникли в российскую жизнь после года войны - масштабного, хотя и неравномерного, общественного потрясения, в результате которого российский лидер стал более доминирующим, чем когда—либо, дома.

(а как же недовольство, паранойя и империалистический склад ума Байдена, Шольца, Макрона?)

Школьники собирают пустые консервные банки, чтобы сделать свечи для солдат в окопах, одновременно изучая на новом еженедельном занятии, что российские военные всегда освобождали человечество от “агрессоров, стремящихся к мировому господству”.

(А кто спас мир от фашизма?)

Музеи и театры, которые оставались островками свободы творчества во время предыдущих репрессий, стали свидетелями того, как этот особый статус испарился, а их антивоенные исполнители и артистки были изгнаны. Новые экспонаты, выставленные государством, имеют такие названия, как “НАТОзизм” — пьеса о “нацизме”, которая стремится представить Западный военный альянс как угрозу, столь же экзистенциальную, как нацисты времен Второй мировой войны.

(Да слушайте наших предателей артистов, готовых предать мать свою,

предатели есть предатели.)

Многие группы активистов и правозащитные организации, возникшие в первые 30 лет постсоветской России, внезапно прекратили свое существование, в то время как националистические группы, которые когда-то считались маргинальными, заняли центральное место.

(“Эхо”, “дождь”, которые не нужны и западу. Прибалты гонят “дождь” за отступления от западной пропаганды, это вся их свобода слова.)

По мере приближения первой годовщины вторжения в пятницу российские военные терпят неудачу за неудачей, далеко не достигнув своей цели - установления контроля над Украиной. Но дома, столкнувшись с небольшим сопротивлением, год войны г-на Путина позволил ему пойти дальше, чем многие считали возможным, в преобразовании России по своему образу и подобию.

(А как же четыре области Украины и Крым, может пора мозги включить.) а вторгнуться в Украину, глубоко проникли в российскую жизнь после года войны - масштабного, хотя и неравномерного, общественного потрясения, в результате которого российский лидер стал более доминирующим, чем когда—либо, дома.

(а как же недовольство, паранойя и империалистический склад ума Байдена, Шольца, Макрона?)

Школьники собирают пустые консервные банки, чтобы сделать свечи для солдат в окопах, одновременно изучая на новом еженедельном занятии, что российские военные всегда освобождали человечество от “агрессоров, стремящихся к мировому господству”.

(А кто спас мир от фашизма?)

Музеи и театры, которые оставались островками свободы творчества во время предыдущих репрессий, стали свидетелями того, как этот особый статус испарился, а их антивоенные исполнители и артистки были изгнаны. Новые экспонаты, выставленные государством, имеют такие названия, как “НАТОзизм” — пьеса о “нацизме”, которая стремится представить Западный военный альянс как угрозу, столь же экзистенциальную, как нацисты времен Второй мировой войны.

(Да слушайте наших предателей артистов, готовых предать мать свою,

предатели есть предатели.)

Многие группы активистов и правозащитные организации, возникшие в первые 30 лет постсоветской России, внезапно прекратили свое существование, в то время как националистические группы, которые когда-то считались маргинальными, заняли центральное место.

(“Эхо”, “дождь”, которые не нужны и западу. Прибалты гонят “дождь” за отступления от западной пропаганды, это вся их свобода слова.)

По мере приближения первой годовщины вторжения в пятницу российские военные терпят неудачу за неудачей, далеко не достигнув своей цели - установления контроля над Украиной. Но дома, столкнувшись с небольшим сопротивлением, год войны г-на Путина позволил ему пойти дальше, чем многие считали возможным, в преобразовании России по своему образу и подобию.

(А как же четыре области Украины и Крым, может пора мозги включить.)