Танцевальная карьера Эдварда Уотсона: почему его тело деформировалось и растягивалось за пределы традиционно балетных форм

27 лет с Королевским балетом

Танцор Эдвард Уотсон: «Возьми ветряную машину, разденься и иди туда»

Исполнитель рассказывает нам через фотографов, которые задокументировали его карьеру в Королевском балете.

То, что вы видите в этой книге, — говорит Эдвард Уотсон, — кажется почти еще одной карьерой. Это было все, что я делал вне сцены». Уотсон был самым ярким британским артистом балета своего поколения; он выступал с Королевским балетом 27 лет, прежде чем уйти на пенсию в 2021 году.

Среди напряженного графика главных ролей параллельно шла жизнь фотосессий для журналов, фэшн-роликов, книжных проектов и закулисных съемок. Теперь 200 из этих изображений собраны в книге «Эд Уотсон: другой танец», которая, как настаивает Уотсон, на самом деле не о нем.

«Это определенно книга о фотографиях, а не о танцах, — говорит он. «Я просто стал субъектом этого. Но это показывает, что разные люди привнесли во меня».

Это мало чем отличается от танцевальной карьеры Уотсона, в которой его телосложение-хамелеон трансформировалось из классического в ультрасовременное, из романтического Ромео в гигантское насекомое, покрытое слизью. (Он получил премию Оливье за ​​роль Грегора Замзы в «Метаморфозе» Артура Питы, основанной на рассказе Кафки.)

Способность растягиваться за пределы балетных форм

Уотсон был выдающимся танцором, с выразительным, иногда призрачным лицом и телом, способным деформироваться и растягиваться за пределы традиционно балетных форм.

Он наиболее известен тем, что воплощал эмоциональную суматоху в психологических драмах Кеннета Макмиллана, особенно наследного принца Рудольфа в «Майерлинге», и тем, что был музой Уэйна МакГрегора, который разрушил репертуар Королевского балета своей ориентированной на будущее хореографией в таких произведениях, как Chroma, Infra, Woolf Works и The Dante Project, в которых Уотсон сыграл свои последние роли. Теперь 46-летний Уотсон перешел к обучению других танцоров, и многое изменилось. «Дело не только в том, что я появляюсь, и всем приходится иметь дело с моим настроением», — смеется он.

Уотсону никогда не нравились аплодисменты, но он скучает по выступлению. «Я думаю об определенных ролях, и мне не хватает чувства быть этим человеком», — говорит он. «И нет ничего лучше ощущения от хорошего шоу. Этот мощный звук оркестра, и ваша работа — интерпретировать его, то чувство, когда вы впускаете музыку и танцуете ее. Вы не можете этого забыть».

Просматривая изображения разных десятилетий, Уотсон понимает, «насколько я изменился как человек. Не только физически, но и где я был эмоционально, чего я хотел от своей жизни и карьеры, и чего другие люди хотели или ожидали от меня. Не знаю, попадается ли это на глаза, но я действительно вижу это: о Боже, я был кошмаром в то время! Или я был так расстроен в этот момент, или я так много работал. Многое возвращается к тебе».

Потрясающий набор фотографий

На протяжении своей карьеры Уотсон наладил творческие отношения с хореографами, для которых он танцевал, но то же самое можно сказать и о фотографах, с которыми он работал.

Одна из таких была дружба с покойным Энтони Крикмеем, «такой силой в мире танцевальной фотографии». Крикмей впервые сфотографировал Уотсона в возрасте 12 лет для шоу Королевской балетной школы, а 30 лет спустя Уотсон был последним, кого Крикмей фотографировал, за неделю до свей смерти. Оба изображения есть в книге, знаменуя собой начало и конец исполнительской карьеры Уотсон.

«Это потрясающий набор фотографий, — говорит он.

Движущиеся части – портреты Эдварда Уотсона

«Вероятно, это было самое безумное время в моей жизни, — говорит Уотсон. «Я делал шоу с танцовщицей Венди Уилан. Она жила в Нью-Йорке, а я жил в Лондоне, так что мы были то взад, то вперед; Я танцевала Mayerling в Королевском оперном театре, а днем ​​мы делали Woolf Works. Но это был момент спокойствия в этом безумном графике».

Лучший танцевальный фотограф в мире

«Это моя первая съемка с Риком Гестом, и я был в очень плохом настроении. Картинка действительно суровая. Рик много занимался спортом, автомобилями и рекламой, но после этого он стал фотографировать танцоров. Он нашел новый способ увидеть настоящую работу танцора: ничто не кажется постановочным, это всегда похоже на меня. Он нашел что-то еще во мне».

«Когда мне было 20, Энтони Крикмей хотел сделать со мной фото. Он позвонил мне: «Ах, Эд, дорогой, я думал, мы будем обнаженными и злыми». Я завел себя на мысли об этом, почти не спал накануне, но проснулся и сказал: «Я молод, я сейчас выгляжу вот так, он лучший танцевальный фотограф в мире». Хорошо, возьми ветряную машину, сними с меня одежду и убирайся».

«Шарлотта — дочь хореографа Кеннета Макмиллана и моя хорошая подруга. Это репетиция Майерлинга. Это серьезный балет, и в этом соло я только что заключил суицидальный договор со своим подростком-любовником, пока был без ума от наркотиков, так что я действительно увлекся этим, делая все слезы, боль и кровь, и вдруг ты осознаешь, что твоя друг наблюдает за вами, а вы просто смотрите друг на друга и начинаете смеяться».

«Я работаю с Уэйном Мак Грегором более 20 лет. Он написал мне письмо, чтобы включить его в книгу. Я был в поезде, когда прочитал это, и просто расплакался. Он такая гениальная творческая сила, и быть частью его работы было, ну, это была вся моя карьера. Я не могу сейчас прочитать письмо: «Я хочу все это снова!»

Источник: Книга «Эд Уотсон: Другой танец»

Напишите в комментариях понравилась ли вам статья?