Воспоминания о ВОВ моего деда – старшины Василия Александровича Кузнецова. Часть II

Портрет деда в форме (из личного архива)

В свое время (будучи лектором, экскурсоводом) мне приходилось выступать по темам «Невский Пятачок», «Героическая оборона г. Ленинграда», но больше всего мне нравились задушевные беседы и встречи с молодёжью на тему «О солдатском счастье».

В самом деле три раза ранен, два – контужен, в ближнем бою под меня персонально подброшены четыре ручных гранаты – а я живой! Уже в последние дни на «пятачке», будучи раненым, получил распоряжение нести на КП донесение. Ранен, не ранен – приказ, значит надо идти.

«Иду... ковыляю, другие пробегают, согнувшись по ходу сообщения, по траншее –а мне... где уж мне бежать, сгибаться, нога, как бревно, иду во весь рост прямо по верху, на виду снайперов, на виду 8-й ГЭС. Кричат: «Куда ты? Снайпер!» – Ааа... Иду... Сдал пакет, иду обратно. Второй раз прошел и жив?! Снайпер наверняка узнал мою немецкую шинель – никому не годилась, велика, а мне в самый раз. Моя-то тужурка была вся потрёпана, порвана осколками, совсем не грела. Впоследствии моя тужурка и мой автомат, весь перебитый, висели в музее полка. Я мог бы вам рассказать еще много случаев, когда вот-вот, через пять шагов, вот-вот через несколько секунд – мне смерть, а я живой...

Сейчас уже, столько лет спустя многое забылось, стерлось из памяти, вот несколько случаев, что записал ранее:

Однажды днем, в часы «отдыха» зовут в землянку командира «получать солдатскую зарплату». Командирская землянка прорыта, вернее врезана в склоне левого берега реки. В нее ведет довольно широкий проход. В глубине, в тупике, влево дверь в землянку. Пришел. Командир говорит: «Кузнецов! Дров мало, пока мы тут получаем – подколи малость. Видел в проходе чурку, топор?» – «Есть подколоть!»

На толстом чурбане ставлю чурки, поленья, колю! Уже половину расколол. Кричат: «Кузнецов!» – «Сейчас!» Снова колю... «Кузнецов!» – «Да вот, последнее!» Дверь открывается… Командир… «Сколько те раз?.. (и еще кой-какие добавления)». Я бросаю топор и бегом в дверь... не успел еще войти, осмотреться, только в потемках сделал шаг, два...та-ра-рах! – ба-бах! – дверь слетает с петель, в землянку врывается вихрь, земля, грохот, гром, мигалка тухнет, песок сыпется с потолка. Когда опомнились – метнулись в проход: ни прохода, ни дров, ни чурбана, ни топора... ни вашего покорного слуги не было бы секундой позже.

Как-то раз сменился с поста. Прихожу в потемках в землянку (жили по 2 человека из разных смен), напарник спит. В землянке холод – бужу! Эй, друг, вставай! Почему не топлено? Почему дров нет? Вставай, тащи дров! Вставай! Черт! Ну не добудиться... Опять автомат на плечо, топор, веревку в руки – пошел сам. Нашел и наломал досок, связал, несу, иду обратно и... что за черт …места не узнать... да нет, узнал... вот... вот... тут же...Тут. И ничего нет: ни землянки, ни напарника, одна развороченная земля там, где сейчас должен был находиться я!

Еще случай. Мне заступать на пост. Был дежурным на КП роты. Время дежурства кончилось. Докладываю: «Товарищ командир, заступаю на пост». – «Погоди, Кузнецов... возьми ведро, принеси воды...» – «Товарищ командир, уже время заступать!» – «Ладно, подождет: воды нет!» Ну что делать? Надо идти. А вы знаете, что такое на «пятачке» принести воды из Невы? Днем – верная смерть, да и в любое время, даже ночью, случайно осветит ракета – снайпер пришьёт. Но надо идти.

Автомат на плечо, ведро в руку – иду. Идти мимо траншеи, где свой пост. Постовой услышал, подходит... «Давай принимай». – «Есть, – говорю, – принять. А тебе вот велено передать: дуй за водой – смену принял!» – «Мне? За водой? Дудки! Тебе дали ведро – ты и дуй!» – «Чудак, мне ж заступать, уже идет моё время!» – «Вот воду принесешь, и будет твое время… Ну... катись отсюда! Да поживей!»

Пришлось идти. Все обошлось, прорубь искал не очень долго, нашел, разбил, зачерпнул, иду обратно, напарник видно совсем замерз – молчит... Принес, поставил ведро. «Заступаю». – «Давай!» Иду сменять, но постовой и тут молчит. Рассердился видно. Соскочил в траншею, иду к центрально точке и вижу – на том месте, где мы обычно стоим, где сдаем смену и где сейчас должен был находиться я, лежит в растерзанном, разорванном виде все то, что осталось от моего напарника, который так упорно не хотел пойти за водой.

Вскоре после моего возвращения из госпиталя вся наша 10-я Краснознаменная дивизия была отведена в тыл на переформирование. В предмайские дни 1942-го в местном клубе состоялось торжественное собрание полка, посвященное итогам боев и празднованию 1 Мая. Командир полка майор Квашнин в своем докладе о военных действиях объявил о представлении меня к званию Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и Золотой звезды Героя.

Оркестр играет туш, меня поздравляют, а затем вскоре направляют на учебу в офицерскую школу политсостава. В том же 1942 году, окончив военное училище, месяца два исполнял обязанности замполита своей роты автоматчиков, затем был отозван и назначен начальником дивизионного клуба, потом заместителем начальника Дома Красной армии, начальником Клуба Штаба армии. В 1943 году отпросился в Германию, ушел начальником клуба армейского госпиталя № 2581 51-й Армии.

Все это очень хорошо, но следы окончательно затерялись и до сих пор не находит меня моя звездочка Героя, но солдатское счастье верно служило до Дня Победы.

В Германии. Армейский госпиталь №2581 за наибольший процент возвращаемых в строй раненых бойцов (94%), в том числе и меня, был представлен к правительственным наградам. Был составлен и утвержден Военным советом 51-й армии большой наградной список, но и тут получилась неожиданная осечка.

Германия. Город Обер-Глогау

Портрет деда и вид города Обер-Глогау (из личного архива)

Промышленный район. Кругом заводы. Несмотря ни на какие запреты, хлопцы рыскают по заводам. Территория заводов раскрыта, людей нет. Нашли хлопцы флягу со спиртом. Спирт оказался древесным, несколько человек отравились. В итоге все ордена остались в сейфе 51-й армии. Ну ничего, пережили, от этого не умирают.

Дед с медсестрами госпиталя №2581

Были у меня право и полная возможность получить еще одну правительственную награду, но время было такое, когда не думали о наградах.

Будучи второй раз на «пятачке» в составе особого стрелкового полка майора Зайцева, готовились к очередной атаке. Роту вывели перед броском на очередной рубеж. Командир остановил роту в кустарнике, велел всем сесть и лечь. Отдал приказ сохранять тишину, не курить, не двигаться, не разговаривать, соблюдать абсолютную тишину. Летают немецкие разведчики заметят с самолета, засекут, укажут квадрат и накроют. «Ясно?»

Командир ушел, прошло 57 минут, слышу: летит самолет. Еще не вижу, но летит, а у меня пятизарядная винтовка и полная обойма с бронебойными пулями... Увидел: самолет летит тихо, низко, ну точно как селезни осенью, на утиной тяге, а я охотник, стреляю хорошо, сбивал не раз и уток, и селезней, руки чешутся. Ааа! Не вытерпел, выбрал момент, упредил, дал раз, второй. Все! Ну думаю, была не была – ни одна штрафная рота не страшнее «пятачка», авось пронесет.

Ну не мог стерпеть и дал две пули по немецкому разведчику. Приходит командир: «Кто стрелял?» Все молчат. Молчу и я. Ходит, смотрит, выбрал какого-то пожилого небритого солдата: «Ты стрелял?» – «Нет! Нет!» – «Нет? Так кто?» Солдат чуть приподнялся и, показывая в мою сторону, говорит: «А ты, командир, вон у того длинного спроси!»

Командир подходит ко мне и глядя в лицо спрашивает: «Ты стрелял?», отвечаю: «Стрелял, фамилия Кузнецов, старшина». – «Ага! Кузнецов...» Записал что-то: «Молодец Кузнецов! Вот спасибо. Ведь ты СБИЛ самолет, вот там около ЛЭП грохнулся. Будет доложено командиру!»

Был и правительственный указ о награде за сбитый самолет, а когда писать? Где писать? Так и не собрался. Да и зачем? Главная награда, особенно важная, самая высокая награда – это жизнь. Самая большая радость для солдата, хотя я не прятался от пуль, все же я больше всего рад и счастлив, что, несмотря ни на что, получил именно эту, самую дорогую награду – ЖИЗНЬ!

Я бережно храню награды моих деда и бабушки, пережившей блокаду Ленинграда.

Фото их наград (из личного архива)

Фото тех, кто эти награды получил: мои бабушка и дед (из личного архива)

Желаю всем нам, потомкам тех, кто отстоял нашу землю, бережно хранить и ценить память о том, что они для нас сохранили. Да будет мир в наших домах! Вечная память любимым нашим героям.

Ваша ЛоКува, юрист и патентовед Ольга Владимировна Кузнецова

Начало историй моего деда тут

Мой Дзен-канал. Подписывайтесь, там интересно.