Конфронтация с Россией и Большая стратегия США - Институт исследований внешней политики

Итог

За последний год произошли два незаметных, но драматических сдвига в стратегии США: Соединенные Штаты больше не стремятся уделять приоритетное внимание сотрудничеству с Россией и больше не рассчитывают предотвратить расширение российско-китайского сотрудничества. Поддержка Украины становится критически важной как часть общей стратегии, направленной на ослабление российского потенциала. Эти события, в свою очередь, будут определять и ограничивать варианты, доступные Соединенным Штатам в течение следующего десятилетия.

В течение последних тридцати лет политика США в отношении России колебалась взад и вперед между надеждой на то, что постсоветская Россия может стать почти равноправным партнером Соединенных Штатов, и опасениями по поводу способности России повышать издержки и подрывать предпочтения США в Европе и на Ближнем Востоке. Попытка “перезагрузки” американо-российских отношений во время первого срока администрации Обамы имела место на фоне украинских выборов, которые привели Виктора Януковича к власти в Киеве, и его усилий найти баланс между стремлением Украины к большей экономической интеграции с Европой и поддержкой России в ее повестке дня в области безопасности.

Когда революция на Майдане 2014 года вызвала народное неприятие режима Януковича, усилия Обамы по перезагрузке отношений стали неустойчивыми. В ответ на возобновившийся толчок к интеграции с Западом со стороны украинских правительств после Януковича Владимир Путин прибегнул к прямой силе, чтобы захватить контроль над Крымом и разжечь восстания на юго-востоке Украины, направленные на дестабилизацию страны и форсирование ее федерализации. С этого момента американо-российское партнерство стало политически несостоятельным.

Тем не менее, в последние годы правления администрации Обамы, администрации Трампа и в первый год правления администрации Байдена политика в отношении России разрывалась между теми, кто выступал за более решительный отпор “ревизионистскому” Кремлю — а Россию теперь называют конкурентом Соединенных Штатов “великой державой”, — и теми, кто стремился найти способы управлять конкуренцией и ограничить конфронтацию на том основании, что Вашингтону нужно было иметь возможность уделять больше внимания Ирану и Китаю. Например, когда Соединенные Штаты усилили санкционное давление на Тегеран, они спокойно согласились с тем, что российская энергетика восполнит пробелы, даже если это означало усиление ресурсов, имеющихся в распоряжении Москвы. И Россия по-прежнему рассматривалась как необходимый партнер в любой долгосрочной коалиции, призванной уравновесить подъем Китая.

Открытое вторжение России в Украину в феврале 2022 года, однако, положило конец дебатам. Даже при отсутствии официального заявления о политике политические сигналы вполне ясны: Соединенные Штаты больше не верят, что возможно продвигаться вперед по какой-либо программе партнерства с Россией, по крайней мере при Путине, и что Россия, которая продолжает использовать сочетание возможностей жесткой, мягкой и острой силы, создает препятствия для Соединенных Штатов. Таким образом, Соединенные Штаты с помощью санкций, торговой политики, финансовых инструментов и прямой военной поддержки Украины стремятся ослабить российские инструменты управления государством. Если Россия не может быть, с точки зрения Вашингтона, равноправным партнером, то она должна быть низведена до статуса равноправного конкурента.

Сокращение возможностей великой державы России также имеет приоритет перед предотвращением или сдерживанием сближения Москвы и Пекина. По сути, Соединенные Штаты готовы признать, что Китай может получить временный импульс от получения дополнительного недорогого доступа к российским природным ресурсам (и что Пекин может предложить частичный спасательный круг для поддержания позиций Москвы). Ставка заключается в том, что долгосрочная деградация российского потенциала снизит уровень поддержки, которую Пекин мог бы ожидать от своего партнерства с Москвой.

В дополнение к попыткам снизить общий уровень национальной мощи России, Соединенные Штаты, похоже, также привержены долгосрочному обновлению украинского государства. Уровень военной, экономической и финансовой поддержки Киеву выходит за рамки более ограниченного набора задач по ослаблению российских возможностей в пользу построения Украины как государства 21–го века, находящегося на передовой линии против России, которая сейчас считается непримиримо враждебной, — и для этого обновленная Украина должна приобрести набор возможностей, сходных с теми, которыми обладают Южная Корея, Тайвань или Израиль. Другими словами, Украина, которая может поддерживать впечатляющий уровень военного и технологического потенциала и иметь экономическую базу для поддержки своей позиции. Хотя администрация Байдена, возможно, открыто не одобряет подход бывшего госсекретаря Майка Помпео “Трех маяков”, идея заключается в том, что важность Украины для Соединенных Штатов возрастет, поскольку ожидается, что она будет служить якорем восточного бастиона евроатлантического мира (как это делает Израиль для Ближнего Востока и Тайвань для Восточной Азии). С недавним выпуском новой стратегии национальной безопасности Японии и связанных с ней Белая книга по обороне, предусматривающая сеть партнерств, соединяющих Индо-Тихоокеанский бассейн с евроатлантическим регионом, и определяющая оборону Украины как центральную в этих усилиях, Украина движется к тому, чтобы взять на себя более центральную роль в геополитике и в рамках усилий США и союзников по сдерживанию китайской угрозы, независимо от того, как это может повлиять на отношения США с Москвой.

От Джорджа Буша-старшего до первого года президентства Джо Байдена политика США пыталась сбалансировать стремление Украины к более тесным отношениям с евроатлантическим миром с сохранением отношений сотрудничества с Москвой. На своих встречах как с Владимиром Зеленским, так и с Путиным летом 2021 года Байден попытался сохранить это равновесие. Решение Путина начать “специальную военную операцию” в феврале 2022 года подвело эти усилия к завершению. Американская поддержка Украины и одновременные усилия по ослаблению российского потенциала перевешивают любые возможные выгоды, которые Соединенные Штаты могли бы получить от отношений сотрудничества с Москвой, а риски более тесного российско-китайского сотрудничества менее насущны, чем сдерживание усилий России по насильственному изменению порядка, сложившегося после окончания холодной войны. Соединенные Штаты сейчас делают ставку на то, что объединение коалиции своих европейских и азиатских партнеров для противодействия амбициям России на Украине приведет к созданию прочной коалиции, которая сможет сдерживать и ограничивать ревизионизм Китая в будущем.

источник: