Адвокаты по назначению – кто они такие?

Что это за люди?

В обществе их зовут «положняковыми адвокатами», «назначенцами», «карманными» и многими другими не самыми хорошими словами. Это граждане России, имеющие статус адвоката, полученный ими в установленном порядке. Раньше (где-то до 2006 года) распределение адвокатов по назначению велось в хаотичном порядке, в отсутствие какой-либо твёрдой системы. Чаще всего такие дела поручались «своим да нашим» адвокатам, наиболее удобным для следствия или суда. Или просто «безработным», которые сами просились – мол, дайте нам хоть что-нибудь, копейку срубить. С соответствующим качеством защиты.

Например, конец 2005 года, городской суд Санкт-Петербурга (тогда ещё на Фонтанке), иду по коридору, сцена – из зала выходит дородный судья в мантии и зычным голосом выкликает – «товарищи адвокаты, есть кто свободный ко мне в процесс?». Молчание. Судья повышает голос – «товарищи адвокаты, ну неужели никто не поможет правосудию? Дело на четыре тома, это же сразу тысяча рублей за счёт государства! Ну окажите содействие, вам же зачтётся в будущем!». Видя тщетность своих громогласных усилий, сникает и говорит – «ну что, все такие богатые, что ли? Эх…». И разочарованно удаляется в ожидании хоть кого-нибудь из адвокатов, кто снизойдёт до просьбы его чести и обозначит своё участие в процессе, дабы соблюсти положенный процессуальный ритуал.

На самом деле, среди «карманных» и «положняковых» - далеко не все такие. Есть, например, горячие энтузиасты защиты – этих хоть по знакомству назначай, они всё равно будут ломать машину следствия и ставить ей палки в колёса. Впрочем, и выход у следователя всегда найдётся – просто не вызывать такого «неудобного» дальше, заменив его на более покладистый вариант.

Что изменилось?

В 2006-м году Федеральная палата адвокатов России наконец-то взялась за решение этого вопроса, кардинально изменив подход к распределению. Отныне адвокат-назначенец был обязан зарегистрироваться в так называемых «базовых списках», находящихся в районе, где расположено его адвокатское образование. То есть адвокат мог жить в одном районе, а его коллегия была в другом – вот по месту нахождения коллегии и положено было регистрироваться.

И выбирать дни участия полагалось самому, но – не более трёх дней в месяц, с отметкой в утверждённом на месяц вперёд графике дежурств адвокатов.

В каждый из этих трёх дней адвокату-«списочнику» могли позвонить из полиции или суда – дескать, приезжайте, у нас тут товарищ злодей соскучился по защите, а денег у него нет, поэтому – ждём Вас с нетерпением, адрес такой-то, кабинет такой-то. Могли вызвонить и ночью, впрочем, в этом случае всегда работала отговорка – «дело уже возбудили или только задержали? Ждёте следователя? А когда следователь приедет? В восемь утра? А приедет, ему же на совещание идти положено, так? Так. Это минус час. Потом завтрак и текучка. И дело возбудится не раньше десяти утра. Вот тогда и звоните, до свиданья, удачи, здоровья, рад был слышать». И с чистой совестью идёшь досыпать своё положенное ночное время.

На самом деле эти графики действительно дали эффект, в части резкого уменьшения «карманных» адвокатов. Впрочем, желающие обойти ограничения и влезть «вне графика» - оставались. О, с такими любителями государственных денег палаты расправлялись - быстро, решительно и беспощадно.

Например, в одном из обзоров дисциплинарной практики нашей питерской палаты я нашёл эпизод, когда адвокат в течение одного года аж 274 (двести семьдесят четыре, Карл!) раза влез в назначения вне графика дежурств адвокатов.

Разумеется, в итоге тот адвокат адвокатом быть перестал. О чём вряд ли кто из людей сожалел, за исключением его друзей-следователей, которым он обеспечивал показатели по делам, направленным в суд. Как по мне, абсолютно правильный подход. Если такой вёрткий – так иди в шоу-бизнес, в продюсеры, там и заработаешь куда больше, чем адвокатом-назначенцем.

Плюсы и минусы для адвоката

Плюс один – набирается огромный опыт защиты по уголовным делам, ранее недоступный в силу специфики прежнего опыта. Будучи опером или следователем, ты представляешь себе стадию досудебного расследования, но понятия не имеешь – как и что происходит в суде. Будучи, например, секретарём или помощником судьи, ты опять же понимаешь судебную стадию, но – тонкости досудебной защиты для тебя всё равно остаются почти что тайной. А вот охватить весь уголовный процесс – от стадии возбуждения дела до вынесения приговора – удаётся только адвокату, который в этом процессе участвовал от и до. Два – три таких уголовных дела, именно в формате «от и до» - и адвокат уже понимает, что и откуда в уголовном процессе растёт, именно на практике, а не в теории. И вырабатывает свои подходы и навыки, своё ноу-хау. То есть свой личный интеллектуальный капитал, именно для защиты по уголовным делам.

Минусов больше, чем плюсов. Для понимания, если ты умён, активен и ретив, да ещё и успешно защищаешь – следователь всё равно найдёт варианты «выписать» тебя из дела, заменив на более покладистого и ленивого коллегу. Например, в 2006 году я вошёл в защиту бомжа, обвиняемого в незаконном хранении патронов. Бомж должен сидеть в СИЗО – это повседневная практика, так было и в тот раз.

А вот когда пришла пора продлевать меру пресечения, выяснилось, что следствие за два месяца не провело ни одного следственного действия. А у бомжа, как оказалось, есть постоянная прописка в Бокситогорске и живая мать (там же).

На том основании Смольнинский районный суд в продлении стражи следователю и отказал. В итоге – следователь банально сымитировала телефонограммы на мой номер телефона (это когда набираешь номер, звонишь, тут же сбрасываешь – считай, что позвонил и известил – так и указываешь в рапорте, поди-ка кто проверь!), а поскольку я не явился в указанные дату и время для продолжения следственных действий (а как я мог явиться, если мне никаких звонков не поступало?), то обвиняемому был назначен другой адвокат.

Ещё один минус – это оплата. Если судебный департамент оплачивает вовремя и без задержек, то с финчастью подразделений МВД – это настоящая проблема (которая, судя по отзывам коллег-«назначенцев», до сих пор так и не изжита). То есть постановление на оплату труда адвоката есть и подписано (следователем и начальником следственного отдела), а самих денег – можно и не дождаться. Некоторые за эти копейки даже в суд идут и высуживают – вот до чего приходится доходить в попытках получить свои кровные. Мне, например, в 2007-м в управлении МВД на транспорте насчитали за защиту на предварительном следствии целых десять с лишним тысяч рублей. Постановление подписали, отдали в финчасть на исполнение и… всё. А год спустя я познакомился лично с их начфином – весёлый добрый мужик, подполковник. Выпили, я ему пояснил ту проблему, а он мне – «я вижу, ты хороший парень, если деньги нужны – подходи, я одолжу, даже без расписки, свои личные. Если выпить надо, тоже подходи – в сейфе всегда коньячок найдётся. Но государственных денег – ни копейки не получишь. Забудь!».

Вот так-то.

Собственный опыт

На самом деле в «назначенцах» я проходил недолго – с мая 2006 года и до осени 2007 года. А потом – пошли куда более интересные и доходные проекты, поэтому времени на бесплатную беготню – уже не оставалось. А поскольку в Санкт-Петербурге «назначение» для адвоката – дело добровольное (даже доплату по взносам, как в Москве, никто не устанавливает), я из списков и вышел.

Из того периода мало кто из подзащитных остался в памяти.

Первый – был парнишка 15 лет, обчистил кружку для пожертвований в Спасо-Преображенском соборе. Настрелял у меня в отделе пол-пачки сигарет, а на вопрос «зачем крал?» ответил– «клею купить да понюхать».

Такие и были – алкаши-«бытовики», наркоманы, бомжи, цыгане да малолетки.

Мне этих пассажиров и в прошлой жизни хватило – ни счастья, ни денег.

Бывало и смешное. Однажды выхожу из одного отдела в свой дежурный день. Только вышел, с улицы подбегает опер – товарищ адвокат, Вы сегодня не дежурите часом? Часом да, дежурю. А можно Вас попросить оформить одного злодея на защиту? Не вопрос, если подпишете оплату. Что натворил? Убил. Прямо на улице. Вот здесь, во дворах. Хотите взглянуть?

Ну пошли во дворы, взглянул. Злодей, повиснув на могучих руках двух патрульных, источал лютый перегар, горько плакал и всем своим видом выражал жгучее желание покаяться перед карающим оперативно-следственным мечом. Опер махнул патрульным – ведите его, я адвоката уже нашёл, будем явку принимать, чтобы по закону. Я от себя добавил – бить не надо, а то шум подниму. Патрульные – что вы, товарищ адвокат, зачем его бить, коли он и так в сознанке? Нам самим этих проблем не нужно, закрепим признания душегуба, и отлично.

Ладно, говорю, а труп где? А труп лежит на лужайке, где и нашли, отвечает опер. Там его участковый с помдежем охраняют. Если не боитесь, можно глянуть.

Да нет, говорю, мы не из пугливых, пошли, оценим. Глянул – мама дорогая, там столько порезов и кровищи, что на такого живописного жмура надо было не участкового с помдежем ставить, а Квентина Тарантино с кинокамерой, как раз сюжетец в его духе. Ждали судмедэксперта, хотя там и без него было всё понятно: диагноз – труп. Стоим вчетвером, глазеем на невинно убиенного. Молча достали по сигарете, закурили. И вдруг «труп» резко открывает глаза, садится и спрашивает – «мужики, а можно сигаретку?». Оказалось, что порезали его хоть и много да кроваво, но в итоге всё равно – незначительно (да, и такое бывает). Участковый с помдежем сразу дёру дали до отдела (не исключаю, что потом и заикаться начали). Мы с опером переглянулись и в один голос произнесли:

-*банаврот!

Пришлось отменять труповозку с экспертом и вызывать обычную «скорую». Привезли они порезанного в больницу на Костюшко, так там этот потерпевший ещё и быковать стал – мол, дайте сигарету, дайте водки, дайте спирту и всё такое прочее. Врачи этот карнавал терпеть долго не стали и просто выкинули дурака на улицу – там он и растворился с концами. А следователь в итоге так и не смогла уголовное дело возбудить – медицинской документации на потерпевшего нет, степень тяжести вреда здоровью не определена, даже локализацию колото-резаных ранений не установили. И на злостную хулиганку не натянуть – нож где-то потеряли, да так и не нашли. А «признанку» от задержанного зафиксировать не успели – по моему заблаговременному совету злодей твердил, мол, знать ничего не знаю, ведать не ведаю. Бить – при адвокате не положено. Вот и пришлось в итоге выпускать душегуба на волю и до магазина - для поправки здоровья.

А что в итоге? Не осудили же злодея? Не осудили.

А значит, адвокат, то бишь я – справился.

Оплатили ли мне тот день? Разумеется, нет.

Обхохочешься.