Уранские уши

Жил-был звездный инженер, который зажег звезды, чтобы победить тьму. Этот звездный инженер отправился в туманность Андромеды, когда она еще была полна черных облаков.

Он быстро закрутил все это дело, а когда оно закрутилось, достал свои лучики. Было три типа: красный, фиолетовый и невидимый. Он встряхнул первую из них со звездным шаром, и она мгновенно превратилась в красного гиганта, но туманность еще не посветлела. Он ущипнул его вторым лучом, и он стал светиться белым. Он сказал своему дворецкому: «Позаботься о нем!» — и пошел зажигать и другие звезды. Дворецкий ждал тысячу лет, еще тысячу, а инженер все не возвращался. Устал ждать. Он постучал по звезде, и она превратилась из белой в синюю. Ему это нравилось, и он думал, что теперь все знает. Он хотел подогреть его дальше, но обжегся. Он заглянул в брошенный сундук звездного инженера, но в нем ничего не было, слишком много ничего: он не мог видеть даже дна сундука. Ну, он догадался, что это был невидимый луч. Он хотел натянуть его на звезду, но не знал, как. Поэтому он взял сундук и бросил все в огонь. При этом все облака по всей Андромеде вспыхнули, как будто зажглись сто тысяч солнц, и дневной свет осветил всю туманность. Дворецкий был счастлив, но радоваться он не мог долго, потому что звезда взорвалась. Прилетел звёздный инженер, увидев беду, и, чтобы ничего не пропало даром, поймал осколки огня и сделал из них планеты. Первую он замесил из газа, вторую из угля, а для третьей остались только самые тяжелые металлы, так что она стала актинидной сферой. Звездный инженер помахал им, выбросил и сказал: «Я вернусь через сто миллионов лет, чтобы посмотреть, что с ним стало». — С этими словами он полетел искать своего камердинера, потому что тот испугался и открутил колесо.

А на планете, которую назвали Актиния, было создано огромное государство: Платинидов. Эти Платиниды были так тяжелы, что могли ходить только по Актинии, на других планетах земля под ними разрыдалась, и горы рухнули от их единственного ворчания. Но на своей планете им было все равно, они ходили на цыпочках, потому что их правитель, Ториас, был запредельно жесток. Он жил во дворце, высеченном в Платиновой горе, с шестью сотнями огромных комнат, но каждая из них могла вместить только одну руку, настолько он был огромен. Хотя он и не мог выбраться из дворца, будучи ужасно подозрительным, он повсюду держал шпионов и терзал подданных своей жадностью.

Платиниды не нуждались в лампе или костре ночью, потому что все горы их планеты были радиоактивны, и по их свету можно было найти потерянную булавку даже в новолуние. Днем, когда солнце было слишком жарким, Платиниды дремали в пещерах гор, лишь ночью спускаясь в металлические долины. Но злой Ториас приказал, чтобы большие блоки урана были брошены в плавильные печи, в которых плавятся сплавы платины, и сделал это достоянием всей страны: все платиниды должны явиться в королевский дворец для измерения и получения новых доспехов. Им выдали нагрудники, шлемы, перчатки, поножи и рубаху доспехов, и все они светились, так как доспех был из урановой пластины, но больше всего светились уши. посоветоваться, потому что если грянуло банкротство, они тут же взорвались. Им пришлось провести жизнь в одиночестве, избегая друг друга издалека, чтобы не произошла цепная реакция, а Ториас потирал от радости свои шестьсот рук и мучил свой народ все большей и большей болью. Его монетные дворы в самом сердце гор лихорадочно чеканили свинцовые дукаты, потому что на Акти свинца было меньше всего, а цена на него была самой высокой.

Подданные злого царя горько стонали от ига тирании.

Кое-кто хотел организовать восстание против Ториаса, жестикулируя руками и ногами и плетя свои планы, но ничего не вышло, потому что всегда находился целеустремленный человек, который подбегал спросить, в чем дело, и из-за своей глупости, весь заговор полетел в воздух.

Жил на Актинии молодой изобретатель по имени Пирон, который смог вытянуть платиновую проволоку такой тонкой, что облака можно было поймать сетью, сделанной из нее. Пирон также изобрел проводной телеграф, затем он использовал тонкую проволоку, которой больше не существовало, и таким образом был создан беспроводной телеграф. Надежда вселилась в сердца жителей Актинии, ведь они думали, что теперь у них получится только сплести заговор. Но богатый Ториас подслушивал каждый разговор, потому что у всех шестисот из них в руках была платиновая антенна, так что он знал, о чем говорят его подданные, и как только он слышал слова «мятеж» или «заговор», он послал в них шар молнии и расплавил заговорщиков в огненную лужу.

Пирон был полон решимости перехитрить короля. Когда он советовался с друзьями, то вместо «бунта» говорил «сапоги», вместо «заговора» говорил «шпора», и таким образом организовывал восстание. Ториас недоумевал, почему его подданные стали такими увлеченными бутлегерами, ведь он не знал, что «пришить каркас» означает «втянуть в огненный кол»; и под узкими сапогами они подразумевают его тиранию. Но те, к кому обращался Пирон, не всегда его понимали, так как он мог объяснить свои планы лишь в сжатой форме. Объяснил, как мог, но так как не поняли, то из осторожности как-то поспешно сказал: "Шить плутониевую пластину", то есть на подошвы сапог. Это напугало короля, так как плутоний — милый брат урана, а уран — брат тория, и его звали Ториас. Он тут же послал охрану в доспехах схватить Пирона и бросить к его ногам, на свинцовый этаж. Пирон ни в чем не сознался, но король запер его в палладиевом бастионе.

Все надежды Платинидов рухнули, а между тем пришло время и звездный инженер, создатель трех планет, вернулся.

Он посмотрел на мир на Акти издалека и сказал себе: «Так не может оставаться!» — Он сплел кокон из тончайшего и самого жесткого излучения, поместил в него свое тело, чтобы дождаться его возвращения, затем принял облик бедного бродяги и слетел на планету.

Когда стемнело и лишь холодная крона далеких гор освещала платиновую долину, звездный инженер хотел приблизиться к подданным короля Ториаса, но они в тревоге разбежались, испугавшись уранового взрыва, а он преследовал и тех, и других в напрасно, не понимая, почему от него убегают. Громкими шагами он прошел по округлым холмам в форме щитов и достиг бастиона, где Ториас держал скованного Пирона. Пирон увидел его сквозь решетку и сразу заметил, что звездный инженер хоть и выглядел скромным роботом, но отличался от Платинидов: ибо он ни капли не светился в темноте, он был скорее черным как смоль. И причина этого могла быть только в том, что у него в броне нет ни крупицы урана. Пирон хотел накричать на него, но его рот был завинчен, поэтому он пускал искры, стуча головой о тюремную стену. Инженер увидел искры, подошел к бастиону и заглянул в решетку. Пирон не мог говорить, но мог бряцать цепями, поэтому выдал звездному инженеру всю правду.

«Наберитесь терпения и ждите, — сказал он, — все будет хорошо».

Он отправился в самые дикие горы Актимы и три дня и три ночи искал кристаллы кадмия. Когда он нашел достаточно, он выковал пластину из них с камнями палладия. Он вылепил из пластины кадмиевые наушники и аккуратно расставил их на порогах домов. Платиниды нашли его и, пораженные, тут же взялись за него, так как была зима.

Ночью среди них появился звездный инженер и, размахивая светящейся проволокой, писал в воздухе огненные линии. Он писал: «Теперь вы можете смело приближаться друг к другу, кадмий защищает вас от взрыва урана». Но они считали его шпионом короля и не слушали его совета. Звездный инженер расстроился, что ему не поверили, пошел в горы, собрал урановую руду, выплавил из нее серебристый металл и отчеканил из нее блестящие дукаты; с одной стороны был сверкающий профиль Ториаса, с другой — изображение его шестисот рук.

Нагруженный червонцами, он возвратился в долину и явил Платинидам чудо: бросил червонцы далеко, один на другой, в звенящую кучу, а когда накинул на них еще один, воздух задрожал. , ослепительный свет вспыхнул от дукатов, они превратились в шар белого огня, а вслед за ветром разнесло все на части, оставив в скале только кратер.

Тогда он стал второй раз выбрасывать червонец из своего мешка, но иначе, чем прежде: накрыл каждый червонец пластинкой кадмия, и, хотя куча денег выросла в шесть раз больше, чем прежде, ничего не произошло. Теперь Платиниды поверили ему, собрались вместе и, сгорая от желания, немедленно начали заговор против Ториаса. Царя хотели свергнуть, но не знали как, потому что дворец был обнесен балочной стеной, а на подъемном мосту стоял палач, и кто не знал пароля, рубился на куски.

День уплаты налога как раз приближался, потому что жадный Ториас заказал еще одну десму. Звездный инженер раздал Платинидам урановые дукаты и посоветовал использовать их для уплаты налога, что они и сделали.

Король был счастлив, что в его казне было столько блестящих дукатов, ведь он не знал, что они сделаны из урана, а не из свинца. Ночью звездный инженер расплавил тюремную решетку и освободил Пирона, и пока они молча шли по долине, в свете радиоактивных гор, выстроившихся рядышком, словно на горизонте опустился венок ярких лун, вдруг вспыхнул великий свет, потому что в царской казне куча урановых денег разрослась до такой степени, что произошла цепная реакция. Ужасный взрыв разорвал дворец и громадное металлическое тело Ториаса, но с такой силой, что шестьсот рук тирана были оторваны и отправлены в космос.

В Актинии была большая радость. Пирон стал справедливым королем планеты, а звездный инженер вернулся во тьму, извлек свое тело из лучевого кокона и приступил к зажиганию звезд. Шестьсот платиновых рук Ториаса до сих пор вращаются вокруг планеты, как кольцо, как у Сатурна, сияя великолепно, в сто раз сильнее радиоактивных гор, и счастливые Платиниды иногда весело говорят: «Посмотрите, как красиво сияет старый Тори!»