Родившаяся в маленькой деревне на юге России, но осиротевшая в юном возрасте, Ольга Спессивцева стала одной из самых признанных критиками балерин в России и за рубежом. Однако после десятилетия, проведенного на Западе, она якобы сошла с ума и провела остаток своей жизни в бедности и забвении в Нью-Йорке.
Сейчас март 1919 года; по всей России бушует гражданская война, но в Мариинском театре в Санкт-Петербурге царит жуткая тишина. Занавес поднимается, открывая стройную фигуру, залитую мягким светом, - балерину Ольгу Спессивцеву, готовящуюся к дебюту в балете ‘Жизель’.
Когда начинается музыка, Ольга приходит в движение, каждое ее движение свидетельствует о грации и эмоциях. Она воплощает характер Жизели настолько убедительно, что критики утверждают, что они являются свидетелями продолжения ее собственного существования. Они очарованы, не в силах оторвать глаз от представления, которое станет стандартом для всех будущих Жизелей.
Это захватывающее представление было лишь одним из многих ярких моментов в жизни Ольги Спессивцевой (1895-1991), одной из величайших балерин 20-го века. Ольга родилась в маленькой деревне недалеко от Ростова-на-Дону на юге России, и ее путь на мировую сцену был отмечен трудностями, экстраординарным талантом, мировым признанием и, в конечном счете, погружением в нищету и забвение.
Отец Ольги, актер местного театра, умер, когда ей было всего шесть. Сталкиваясь с большими трудностями, ее мать изо всех сил пыталась прокормить пятерых детей и, в конце концов, отправила Ольгу в детский дом в Санкт-Петербурге.
Четыре года спустя, в возрасте 10 лет, Ольга была зачислена в Императорскую балетную школу из-за проявленного ею природного таланта. Под присмотром влиятельных педагогов, таких как Агриппина Ваганова, Ольга оттачивала свое мастерство, демонстрируя природную грацию и редкую способность передавать эмоции через движения.
Стремительный взлет
Взлет Ольги к славе был стремительным. В 1913 году, в возрасте 18 лет, она присоединилась к Императорскому русскому балету (позже известному как Кировский балет) и быстро получила признание за свою исключительную технику и выразительный артистизм. Первый настоящий успех Ольги пришел в мае 1916 года, когда она станцевала адажио в ‘Царстве теней’, а также партию Никии в ‘Баядерке’ Мариуса Петипа.
“Красота ее арабесок соперничала с [одной из самых известных балерин всех времен, Анной] Павловой; каждая поза была размеренной и твердой”, - сказал Аким Волынский, известный критик той эпохи. Затем Ольга хотела взять на себя роль Жизели, но царствующими балеринами считались Павлова и Тамара Карсавина. Чтобы уточнить детали своей характеристики, Ольга посетила психиатрическое учреждение, чтобы изучить поведение и выражения пациентов.
Ее дебют в ‘Жизели’ в марте 1919 года имел огромный успех. “Легкость ее возвышения была почти непостижимой, и она вышла за пределы искусства”, - писал критик Валерий Богданов-Березовский.
“Ее исполнение "Жизели" не имело себе равных ни у одной из ныне живущих актрис; после нее ни одна из них не могла сравниться по артистизму и драматической интерпретации”, - вспоминала балерина Вера Немчинова в письме от мая 1960 года. “Для нее все было так легко, и я никогда не видел ни одной исполнительницы, которая могла бы сравниться с ней”.
В поисках славы за границей
В 1916 году, когда бушевала Первая мировая война, но США все еще сохраняли нейтралитет, импресарио театра "Великая Россия" Сергей Дягилев пригласил Ольгу в турне по Америке со своими "Русскими балетами". Она танцевала в Нью-Йорке с блистательным Вацлавом Нижинским в ‘Призраке розы’ и ‘Сильфидах’.
Ольга Спессивцева и Серж Лифарь в постановке "Ренар" балетной труппы Дягилева
Саша / Архив Халтона /Getty Images
Однако ее первый большой международный успех пришел, когда она отправилась с Дягилевым в Лондон в 1921 году и Буэнос-Айрес в 1923 году, где танцевала в Театре Колон. Во время этого тура в Лондон она танцевала в "Спящей красавице" Мариуса Петипа, поставленной на музыку Чайковского. Когда она танцевала за границей, ее часто называли Ольга Спесива, потому что ее имя было длинным и труднопроизносимым.
Вернувшись в Россию, с приходом советской власти, Ольга попала в объятия большевистского чиновника по имени Борис Каплун (некоторые говорят, что он был чекистским офицером), который помог ей покинуть СССР в 1924 году. В то время покидать страну становилось все труднее, поскольку гражданам требовалась выездная виза, получить которую было практически невозможно.
Оказавшись за границей, Ольга присоединилась к европейскому турне "Русских балетов". Первой остановкой был Париж, эпицентр балетного мира. Будучи прима-балериной, Ольга танцевала в ‘Лебедином озере’, ‘Эсмеральде’ и ‘Дочери фараона’. Ее выступления в ‘Сильфидах’ и ‘Спящей красавице’ покорили публику. Парижские критики приветствовали ее как воплощение грации и элегантности.
Дягилев сказал о ней: “Моему изумлению не было предела, когда я встретил Спесивцеву, существо более прекрасное и даже чище, чем Павлова”.
Нью - Йоркская публичная библиотека
На протяжении всей своей карьеры Ольга сотрудничала с известными хореографами и танцорами своего времени. Ее партнерство с легендарным балетмейстером Мишелем Фокиным привело к запоминающимся интерпретациям классической балетной музыки, таким как ‘Сильфиды’. Ее взаимопонимание с признанными танцорами-мужчинами, включая Леонида Массина и Сержа Лифаря, добавило глубины и интенсивности их выступлениям, что, в свою очередь, сделало их артистической силой, с которой нужно считаться.
Трудолюбивый перфекционист
В 1920-е и в 1930-е годы звезда Ольги продолжала сиять благодаря ее техническому мастерству и природной грации. Коллеги часто отмечали, что она была очень трудолюбивой и перфекционисткой. В 1927 году балетмейстер Джордж Баланчин создал балет ‘Болтушка’ специально для нее. Интерпретации Ольги отличались изысканной музыкальностью и редкой способностью вызывать глубокие эмоции с помощью танца.
Когда Дягилев умер в 1929 году, его ‘Русские балеты’ развалились. В 1932 году Ольга присоединилась к недавно созданному ‘Русскому балету Монте-Карло’, где она исполнила такие знаковые роли, как Одетта /Одиллия в ‘Лебедином озере’ и, конечно же, заглавную партию в ‘Жизели’.’
“Она была чувствительной, тихой девочкой; она всегда приходила вовремя и никогда не устраивала истерик; она была очень близка со своей матерью, которая сопровождала ее повсюду”, - вспоминала балерина Ромола Нижински в письме от мая 1960 года. Ромола была женой легендарного Вацлава Нижинского. “Мой муж был убежден, что в Ольге он нашел танцовщицу того же калибра, что и Павлова”.
Работа Ольги также познакомила ее с другими великими российскими деятелями культуры, например, с известным художником и театральным дизайнером Леоном Бакстом. “В 1921 году в Лондоне я лично встретилась с [Бакстом] и станцевала ‘Спящую красавицу’ - также поставленную и оформленную Бакстом. В 1924 году [Бакст] работал в Париже в опере. Он поговорил обо мне с режиссером, и благодаря вмешательству [Бакста] я подписала контракт и танцевала в ‘Жизели’”, - вспоминала Ольга в письме подруге.
Погружение в безумие
Осенью 1934 года, танцуя в Австралии, Ольга пережила свой первый психический срыв, заподозрив, что другие танцоры были шпионами, которые пытались ее отравить. В 1939 году у нее было прощальное выступление в Театре Колон (Буэнос-Айрес) и в том же году она переехала в США, где преподавала в Фонде театра балета в Нью-Йорке.
Ольга Спессивцева в Сиднее, 1934 год
Сэм Худ / Государственная библиотека Нового Южного Уэльса
В 1941 году ее романтический партнер, богатый американский бизнесмен Леонард Г. Браун, скоропостижно скончался, и ее иллюзии усилились, и их было трудно скрыть от общественности; она спряталась в гостиничном номере в Нью-Йорке, крича, что шпионы вернулись и отравят ее.
Совсем одна в Америке, в конце 1941 года, Ольга была принята в качестве пациентки благотворительной организации в психиатрическую лечебницу к северу от Манхэттена. “У мадам Спессивы нет родственников в этой стране, и она недостаточно рациональна, чтобы разумно говорить о себе и своем прошлом”, - писал нью-йоркский адвокат Эдмонд Манн в ноябре 1949 года; он представлял ее интересы. “Иногда она понимает, что когда-то была великой звездой. Из-за своих заблуждений и галлюцинаций она проявляет мало интереса к своему окружению и склонна пренебрегать своими личными потребностями и внешностью”.
“Я ходил и навещал ее много раз… это было душераздирающее зрелище... еще одна великая танцовщица, чья карьера была сломана. Ольга сегодня забыта миром, немногие любящие балет люди помнят ее”, - вспоминала Ромала Нижинская в 1960 году.
Хотел вернуться в Россию
Пребывание в сумасшедшем доме мучило Ольгу, которая в это время стала набожной русской православной верующей. Документы в Нью-Йоркской публичной библиотеке указывают на то, что ее держали там против ее воли. Ее семья в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург) и советское консульство пытались добиться ее освобождения и возвращения в Россию.
“Она полна решимости вернуться домой в Россию, в Ленинград, который не совсем похож на Санкт-Петербург ее детства. После 20 лет изгнания она тоскует по дому – по своей семье, сестре и брату, по русскому народу. Ей 67 лет. Она хочет поехать [в Россию] умереть”, - писал близкий друг Ольги Дейл Ферн в письме первой леди Жаклин Кеннеди в июле 1962 года.
Ольга Спессивцева и Александра Толстая, дочь Льва Толстого, в Нью-Йорке, 1964 год
Алан Райя /Newsday RM/Getty Images
В конце 1963 года Ольга была выписана из лечебницы после резкого выздоровления благодаря новым лекарствам. Но вместо того, чтобы исполнить ее желание вернуться в Россию, местная эмигрантская община, настроенная решительно антисоветски, устроила так, чтобы ее поместили на попечение Толстовского фонда в Вэлли-Коттедж, Нью-Йорк.
Это учреждение было основано в 1939 году Александрой Толстой, младшей дочерью великого писателя, с целью оказания помощи русским беженцам и предоставления приюта пожилым эмигрантам, столкнувшимся с нищетой. Ольга провела остаток своей жизни в Фонде, скончавшись там в 1991 году в возрасте 96 лет. Она похоронена на Ново-Дивеевском русском православном кладбище в Нануэте, Нью-Йорк.
В январе 1997 года в театре Бориса Эйфмана в Санкт-Петербурге состоялась премьера ‘Красной Жизели’, наполненной страхом истории балерины, оказавшейся втянутой в драму революционной России и ее последствий. Вдохновением Эйфмана послужила жизнь Ольги Спессивцевой.
Источник
Ищу и делюсь с вами интересной информацией из разных сфер жизни. Мой исторический канал https://pabliko.ru/@dreilica/
