87
Пандемия, о которой забыли ваши бабушки и дедушки
Симптомы проявлялись без предупреждения. "Мы вышли из кабинета препарирования в больнице Святого Фомы на утренний перерыв и пошли по набережной к Ламбетскому мосту", - писал микробиолог Т.Х. Пеннингтон об одном из дней учебы в медицинском институте. "Идя туда, я чувствовал себя прекрасно. Возвращение обратно было ужасным из-за жара и болей в конечностях".
Эд Сусман, разносчик газет на севере штата Нью-Йорк, пострадал еще более неожиданно: "Я отчетливо помню, что в одном из доходных домов, где у меня было много клиентов, мне стало очень жарко. Выйдя на заднее крыльцо, я буквально почувствовал, что на меня обрушилась движущаяся стена. Колени подкосились, и я привалился спиной к стене здания. Я действительно не помню, как я закончил маршрут".
Новый загадочный респираторный вирус выходил из Китая и поражал население планеты, практически лишенное иммунитета. Но на дворе был не 2020 год, а 1957-й, 63 года назад. Прежде чем глобальная пандемия гриппа H2N2 завершится, она унесет жизни 116 тыс. человек в США (что эквивалентно примерно 232 тыс. сегодня) и до 4 млн. человек по всему миру.
Миллионы погибших - это катастрофа по любым меркам. Однако эта пандемия почти полностью исчезла из культурной памяти. Будет ли кто-нибудь в 2083 году, 63 года спустя, слышать о COVID-19?
История начинается до жути знакомо: в феврале 1957 года в Китае был обнаружен новый респираторный вирус. Китайское правительство не смогло своевременно оповестить международное сообщество о своем открытии, и новый штамм гриппа быстро распространился по всей Азии. Лишь в апреле, когда в Гонконге, бывшем в то время британской колонией, разразилась эпидемия с числом заболевших 250 тыс. человек, мировые СМИ обратили на это внимание.
В апреле-мае вирус попал на американские военные базы в Корее и Японии. В июне вспышки заболевания начались в США: сначала в военных лагерях в Род-Айленде, затем в Калифорнии. Оттуда вирус распространился по всему континенту.
Опыт Эда Сасмана не был необычным. Грипп H2N2 часто начинался с внезапного "шатания ног и озноба, сменяющегося прострацией", боли в горле, повышения температуры до 102-104 градусов, боли в голове, груди и спине, сухого кашля - и все это сопровождалось сильной усталостью.
В конце концов Сусман выздоровел и мало что помнит, кроме того, что во время всего этого он в основном спал. На самом деле большинство пациентов выздоравливали в течение 4-5 дней, хотя у некоторых наблюдались рецидивы, иногда более тяжелые, чем прежде.
Когда вирус убивал, он делал это очень жестоко. Большинство умерших испытывали сильное затруднение дыхания, обесцвечивание кожи из-за недостаточного насыщения крови кислородом, кровавый кашель и бактериальные инфекции, поразившие их дыхательную систему.
Смерть наступала, как правило, менее чем через неделю. Более того, две трети умерших погибли в течение 48 часов после поступления в больницу. (В то время еще не существовало отделений интенсивной терапии и противовирусных препаратов, а аппараты искусственной вентиляции легких были довольно примитивными). Каждый пятый даже не успел добраться до больницы и получить ту ограниченную помощь, которая была предложена.
Как и в случае с предыдущим гриппом 1918 г., молодые люди были уникально восприимчивы к этому вирусу. Некоторые пожилые люди могли иметь иммунитет после пандемии гриппа 1889-90 годов, которая могла быть вызвана аналогичным штаммом. Но эта устойчивость к инфекции была перевешена смертоносностью H2N2 для этой возрастной когорты - для людей старше 65 лет она была почти в 20 раз выше.
Летом 1957 года во время суперраспространения вируса среди молодежи в казармах, лагерях и на съездах уровень инфицирования составлял от 30 до 89%. В течение нескольких недель после досрочного открытия школ в округе Тангипахоа (штат Луизиана) вирус подхватили около 60 тыс. человек.
В целом, лишь немногие из этих первых вспышек привели к зарегистрированным случаям смерти. Это, в сочетании с грубыми данными, представленными в то время, не позволило оценить истинное воздействие H2N2 на население, особенно пожилое и подверженное риску. Дальнейшие публичные мероприятия были одобрены, и тон предстоящих ответных действий был задан.
Это оказалось роковой ошибкой. Молодежь вскоре вернулась домой с летних сборов, и вирус H2N2 распространился по всей стране. Когда осенью по всей стране открылись школы, уровень инфицирования составлял от 40 до 60%.
К середине сентября на Западе США уже вовсю шло распространение инфекции, а в середине октября под ударом оказалось Восточное побережье. Осенняя волна была настолько масштабной, что заболело почти две трети учащихся. В Нью-Йорке во время осеннего пика в начале октября одновременно отсутствовали 29% учащихся школ. На Манхэттене этот показатель составил 43%.
Власти практически ничего не предпринимали для снижения темпов распространения заболевания. Школы, как правило, оставались открытыми. Большие собрания, как правило, разрешались. Указы о необходимости оставаться дома отсутствовали. "Не было предпринято никаких усилий по карантину отдельных лиц или групп, - писал один эпидемиолог, - и было принято сознательное решение не отменять и не переносить большие собрания".
Это произошло не из-за недостатка проницательности. Жесткие, иногда ограничительные меры в области здравоохранения были характерны для пандемии 1918 г., а также для более поздних вспышек полиомиелита. Американцы были свидетелями отслеживания контактов, ограничения публичных собраний и закрытых помещений, обязательного ношения масок и даже закрытия городов.
Однако практически ни один из этих инструментов не был использован для борьбы с H2N2. Отчасти это объясняется тем, что такие меры считались "бесперспективными", учитывая скорость и легкость распространения вируса. А также потому, что работа над созданием эффективной вакцины была начата к весне 1957 г. и завершена к лету того же года.
Увидев сообщения о появлении вируса H2N2 в Гонконге, Морис Хиллеман, вскоре возглавивший американскую вакцинальную кампанию, вспоминает, что воскликнул: "Боже мой... Это пандемия. Она здесь!". Через несколько дней после получения образцов вируса его лаборатория смогла идентифицировать новый вирус H2N2. К 12 мая Служба общественного здравоохранения США предоставила производителям вакцин культуры вируса. К июню были проведены испытания вакцины, эффективность которой оценивалась в 53-60%. В июле вакцину начали получать новобранцы, а в августе первые дозы были введены населению США. В конечном итоге в США было введено около 30-40 млн. доз.
Однако для многих это было слишком мало и слишком поздно.
В то время люди знали о пандемии, слышали о ее распространении, симптомах, мерах предосторожности и возможных социальных последствиях по радио, телевидению и в газетах. По данным опроса Гэллапа, проведенного в сентябре 1957 г., 92% взрослого населения США знали о вирусе H2N2. Более трех четвертей знали о вакцине, и почти две трети планировали ее приобрести.
Одним из возможных объяснений коллективной амнезии является ее исторический контекст. В недавние времена, до появления COVID, инфекционные заболевания обычно не представляли особой угрозы для США. Например, в 2014 г. инфекционные заболевания приводили к смерти примерно 34 человек на 100 тыс. населения - примерно столько же, сколько хронические заболевания нижних дыхательных путей, такие как астма.
В 1950-х годах все было иначе. В то десятилетие этот показатель был примерно в два раза выше, а такие заболевания, как полиомиелит, по-прежнему уносили тысячи жизней в год. А на памяти людей уровень смертности от инфекционных заболеваний был астрономическим - около 200 на 100 тыс. человек в 1940 году, 300 в 1930 году и почти 1000 во время пандемии 1918 года.
Такое знакомство со смертностью от инфекционных заболеваний позволяет предположить, что, хотя общественность, возможно, и была первоначально встревожена появлением нового штамма гриппа, быстро стало ясно, что H2N2 не является возвратом к 1918 году, что снизило устойчивую тревогу.
Это нашло отражение в новостях, говорит Кэтрин Карстейрс, историк медицины и здравоохранения из Университета Гельфа (Канада), которая недавно работала над обширным исследованием СМИ того времени. "Были сообщения о возникновении и появлении вируса H2N2", - говорит она. "Но к Новому году практически ничего не было".
Еще один элемент, по которому пандемия не вошла в историю, заключается в том, что, в отличие от гриппа 1918 года, от которого гибли в основном молодые люди, возрастная кривая H2N2 соответствовала типичной картине смертности от гриппа, который, как и COVID, чаще поражает пожилых и немощных людей.
"Как общество, мы, кажется, гораздо меньше беспокоимся, когда умирают пожилые люди", - говорит Карстерс. "Сравните H2N2 с историческим вниманием и паникой вокруг полиомиелита, от которого страдали в основном дети. Мы гораздо больше скорбим о потере людей, которые, как нам кажется, "не пришли"".
В природе гриппа также есть что-то почти обыденное. Это не экзотика. Симптомы знакомы, но не сенсационны, как в случае с лихорадкой Эбола или натуральной оспой. Все мы неизбежно заражаемся им в той или иной форме, и почти все выздоравливают. Новизна имеет тенденцию задерживаться в памяти людей", - говорит Джордж Дехнер, историк экологии и автор книги "Грипп: A Century of Science and Public Health Response". Денер сравнивает это с тем, как в XIX веке люди были больше встревожены холерой, чем туберкулезом, несмотря на то, что туберкулез приводил к большему числу жертв.
Оказывается, вместо смерти или болезни люди вспоминают о пандемиях в основном как о нарушении повседневной жизни: о закрытых помещениях, масках, социальном отчуждении. В 1957-58 гг. ничего этого не было.
Возможно, это предвещает, что мы сможем вспомнить и извлечь уроки из COVID. Хотя и не обязательно. "Человеческая память такова, что мы отделяем и отбрасываем неприятные времена, - говорит Дехнер.
И если прошлое - это пролог, то потребуются огромные усилия, чтобы сохранить трагедию COVID в памяти общественности и политиков, чтобы эффективно подготовиться и отреагировать, когда наступит следующая пандемия - а она неизбежно наступит".
Стив Келлер - редактор и писатель, живущий на севере штата Нью-Йорк. Имеет степень магистра в области государственного управления.
